Правовой статус ценной бумаги

Ф И Н А Н С О В А Я А К А Д Е М И Я

При Правительстве Российской Федерации

Кафедра права

К У Р С О В А Я Р А Б О Т А

На тему: Правовой статус ценной бумаги

Выполнил: студент

гр. ВКФ 3-4 Сурков А.А.

Научный руководитель:

асс. Бандорин Л.Е.

Москва 1998 г.

План

1. Правовые основы 3

2. История появления и развития ценных бумаг 4

3. Российская «классическая» теория ценных бумаг 8

4. Права по ценной бумаге 10

5. Есть ли необходимость в сертификате? 13

6. Особенности ордерных бумаг 16

7. Виндикационные иски 18

8. Депонирование 19

9. Является ли ценная бумага документом? 20

10. Зарубежный опыт 23

11. Является ли ценная бумага совокупностью прав? 27

12. Выводы 30

Список законодательных актов 32

Список литературы 33

1. Правовые основы

В российской теории граждан­ского права преобладает кон­цепция, которую условно мож­но назвать «документарной»¹.

Согласно ей ценная бумага — это «документ, удостоверяющий имущественное право, которое может быть осуществлено или пере­дано только при предъявлении (передаче) подлинника этого до­кумента». Необходимым призна­ком такого документа является его материальность, т.е. существо­вание на бумажном носителе.

При этом ценная бумага являет­ся признанным объектом вещных прав, вещью. Именно материаль­ность носителя информации о закрепленных ценной бумагой пра­вах (бумажного документа) позволяет отнести ее к вещам. Объекты гражданского оборота, не имею­щие материальной формы (имеют­ся в виду бездокументарные цен­ные бумаги), не могут считаться вещами вообще и ценными бумагами, в частности.

Двойной характер ценных бумаг предполагает отличие права на ценную бумагу как на вещь и пра­ва по ценной бумаге. При этом одно право сле­дует из другого. Эта взаимозависимость имеет практическое значение в двух аспектах. Первый: «невозможность несовпадения ли­ца — собственника бумаги с ли­цом, управомоченным по ней». Второй «выражается в невозмож­ности передачи права на бумагу без права из бумаги или права из бумаги без права на бумагу».

Данная концепция относится к классической теории ценных бумаг. Базовые тезисы этой концепции («ценная бумага — до­кумент» и «ценная бумага — вещь») закреплены действу­ющим законодательством (ст. 142 и 128 ГК РФ). Однако закреплен­ное в ст. 142 ГК РФ определение ценной бумаги (как документа) вызывает многочисленные проти­воречия юридического свойства. Это затрудняет практическую реализацию ряда важнейших гражданско-правовых норм.

В ка­кой же степени легальное определение ценных бумаг соответствует со­временным способам функциони­рования этих объектов в граждан­ском обороте и в чем проявляется двойственность природы всех цен­ных бумаг?

Не смотря на несовершен­ство «документарных» воззрений попытки их научно обоснованного анали­за (а тем более — критики) стали предприниматься у нас лишь в самое последнее время. Сначала появились публикации, где неприемлемость ле­гального определения ценной бумаги упоминалась как нечто само собой разумеющееся. И это понятно. Ведь оппонентами сторонников «докумен­тарной» теории в первую очередь выступили практики рынка ценных бу­маг. Именно они раньше всех столкну­лись с противоречиями, заложенными в законодательной формулировке, и в качестве альтернативы предложили определение ценной бумаги непосред­ственно через права.

Но произвольно отвергать или игно­рировать какие-либо нормы закона никто не вправе. Только глубокие тео­ретические обобщения на основе науч­ного анализа могут послужить базой для реформирования института цен­ных бумаг.

«Документарная» теория цен­ных бумаг не могла бы получить такого признания, если бы тому не было глубинных причин.

Содержащиеся в действующем российском законодательстве и господствующие в доктрине общие установления о ценных бумагах в большинстве своем являются во­площением классической теории ценных бумаг. Один из важней­ших ее аспектов исторически свя­зан с поиском места ценных бумаг в системе объектов гражданского оборота.

2. История появления и развития ценных бумаг

Всемирный процесс, развития имущественного обращения вызвал активизацию коммер­ческого использования граждан­ских прав. Наиболее удобный способ повышения обращаемости прав — оформление их с помощью специальных документов, получив­ших название ценных бумаг.

Первоначально под ценной бу­магой подразумевался не самостоятельный объект гражданского оборота (таким объектом по-прежнему оставались сами имуществен­ные права), а документ, понимае­мый исключительно как способ удостоверения и передачи прав. Специфика заключалась в том, что права, оформленные таким документом, осуществлялись и пере­давались в особом, обычно упрощенном порядке.

С появлением ценных бумаг об­легчилось удостоверение принадлежности прав определенному субъ­екту (легитимация). Легитимация с помощью ценной бумаги долж­на осуществляться исключительно формальными способами, что обязывает не принимать во внимание какие-либо иные, даже порочащие обладателя бумаги обстоятельства (в этом заключается свойство пуб­личной достоверности ценной бу­маги). Должник по ценной бумаге не вправе проверять, является ли его кредитором лицо, требующее исполнения. Чтобы освободиться от обязанности по ценной бумаге, должник должен совершить испол­нение тому, кто отвечает офици­ально установленным формальным признакам.

Так, правомочия по предъявитель­ской ценной бумаге принадлежали фактическому ее обладателю, а право­мочия по именной и ордерной ценным бумагам — обладателю соответствую­щего документа с указанием владельца в качестве первого приобретателя либо индоссата (первоначально именные бу­маги, как правило, могли передаваться с помощью индоссаментов на общих основаниях с ордерными бумагами). Поэтому для передачи прав нужно бы­ло лишь выполнить процедуру, необхо­димую и достаточную для дальнейшей легитимации приобретателя прав пе­ред должником по ценной бумаге. Та­кая передача могла осуществляться пу­тем простого вручения документа (ценной бумаги с индоссаментом или без такового) приобретателю прав.

Из-за указанной специфики правоотношения по ценным бума­гам долгое время имели совершен­но особый режим правового регулирования. Но для участников развивающегося торгового оборо­та традиционные вещные конст­рукции были более привычны, понятны и удобны. Поэтому «бес­телесным» по своей природе объ­ектам (правам, удостоверенным ценными бумагами) суждено было стать объектами купли-продажи, хранения, залога и других рыноч­ных операций наравне с вещами «телесными».

Отнести ценные бумаги к дви­жимым вещам стало возможным в силу наличия следующих условий:

• во-первых, ценные бумаги удостоверяли преимущественно права на получение материальных ценностей — вещей в узком смысле слова или денег;

• во-вторых, ценные бумаги сами существовали в виде материальных объектов (бумажных доку­ментов);

• в-третьих, между ценными бумагами и удостоверяемыми ими

правами существовала тесная вза­имосвязь;

• в-четвертых, связь эта носила такой характер, что способ передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, имел очевидное сходство с одним способов передачи вещ­ных прав (и то и другое может осуществляться путем вручения материального предмета — доку­мента иди вещи соответственно).

Наконец, сами ценные бу­маги провозглашены объектами имущественного оборота, вещами. Это юридическое допущение позволило придать операциям по пере­даче гражданских прав, удостоверенных ценными бумагами, форму, принятую для сделок с вещами. Тем самым создалась возможность ис­пользования традиционных проце­дур, а регулирование имущест­венного обращения стало более универсальным.

Отнесение ценных бумаг к дви­жимым вещам не означает возможности применения к ним всех норм о вещах.

Сходство между ценными бума­гами и вещами никогда не было полным и всегда носило внешний характер. Ценные бумаги подчиняются особому правовому режиму. Даже при отсутствии специальных норм повсеместно действует пра­вило: нормы о вещах применяются к ценным бумагам только по воз­можности, т.е. там, где это не противоречит их специфическим статусам, обусловленным обяза­тельственно-правовой природой данных объектов.

«Ценные бумаги-документы» были трансформированы в «цен­ные бумаги-вещи» искусственно. Когда это произошло, термин «бу­маги» перестал адекватно отра­жать сущность ценных бумаг, так как, став самостоятельными объ­ектами гражданского оборота, они перестали быть просто бумагами.

Необходимость придания иму­щественным отношениям большей динамики вызвала появление пра­вовых конструкций, которые, позволили включить права и имущественный оборот наподобие реальных вещей. Для обозначения этого явления обыч­но используют выражение «право овеществляется в бумаге» или ана­логичные ему по смыслу. Но, по словам М. М. Агаркова, «этой фор­муле нельзя придавать значение большее, чем образному выраже­нию... не обладающему той степе­нью точности, которая необходи­ма в юридических построениях»².

Только непониманием этого можно объяснить попытки установить зависи­мость между вещным правом на цен­ную бумагу и правом по ценной бума­ге. Такие права если и зависят от ценной бумаги, то только от ценной бумаги в узком смысле слова, т.е. от документа. Тем не менее тот факт, что переход прав по ценной бумаге в неко­торых случаях осуществляется путем физической передачи соответствующе­го документа, вводит некоторых в заблуждение относительно природы цен­ных бумаг вообще.

Так или иначе, но отнесение ценных бумаг к вещам автомати­чески повлекло за собой ряд по­следствий. Распространение на ценные бумаги норм вещного пра­ва позволило увеличить надеж­ность правоотношений по ценным бумагам. Их владельцы получили защиту своих прав наравне с вла­дельцами движимых вещей, в том числе защиту незаконного добро­совестного владения ценными бу­магами от притязаний со стороны их собственника. Такое усиление гарантий и повышение стабильно­сти прав субъектов гражданских правоотношений способствовало ускорению имущественного обо­рота.

3. Российская «классическая» теория ценных бумаг

На формирование российской теории ценных бумаг существенно повлиял национальный фактор.

Теория ценных бумаг сформиро­валась в России на рубеже XIX— XX вв., не успев сложить­ся в качестве законченной и ло­гичной системы.

Повышенное внимание уделя­лось изучению предъявительских ценных бумаг и некоторых разновидностей ордерных. Публикации того времени в основном посвящались бумагам на предъявителя, а также векселям и чекам (послед­ние, как правило, не рассматрива­лись в контексте общей теории ценных бумаг).

Предъявительские ценные бума­ги много раз становились пред­метом научных исследований. Анализировалось происхождение, особенности правового статуса и места этих бумаг в гражданском обороте. Именно в них наиболее полно и технически просто воплотилась идея повышения оборотоспособности гражданских прав. Но эти преимущества обусловлены спе­цификой предъявительских ценных бумаг по сравнению с бумагами прочих разновидностей.

Родовые свойства именных и ордерных ценных бумаг обычно обсуждались поверхностно и лишь в целях отграничения их от бумаг на предъявителя. Ордерные и именные бумаги зачастую относи­ли к одной группе «приказных» ценных бумаг. Некоторые авторы отмечали особенности ста­туса именных бумаг (вплоть до отказа признавать их ценными бу­магами вообще). Но в дореволю­ционной России существовал по­рядок передачи именных ценных бумаг по индоссаменту, что сбли­жало их с ордерными.

Важное значение имел и еще один факт. Во времена формирования российской (и совре­менной ей зарубежной) классичес­кой теории ценных бумаг еще не было известно о тех возможнос­тях, которые позднее появятся: фиксации информации на магнит­ных носителях и обмене ею по компьютерным сетям, в том числе при совершении операций с цен­ными бумагами.

Когда в начале века в нашей стране резко сузилась сфера ры­ночных отношений, теория цен­ных бумаг была лишена практиче­ской базы и вскоре перестала развиваться. Последователям рос­сийской классической теории ценных бумаг в наследство достались, выводы, сделанные на основе изучения ценных бумаг, передаваемых простым вручением либо по индоссаменту. Иные способы хра­нения и передачи информации, кроме как с использованием бу­мажных носителей, не были изве­стны.

Российская классическая тео­рия ценных бумаг осталась в неко­тором смысле «недоразвитой». Со­держащиеся в ней обобщения зачастую не имеют универсально­го значения, поэтому использова­ние ее в первозданном виде сейчас практически невозможно. С «клас­сических» позиций типичной цен­ной бумагой выглядит разве что бумага на предъявителя. А в отно­шении современных именных цен­ных бумаг ранее выявленные зако­номерности действуют с большим количеством оговорок и исклю­чений.

Что же представляют собой ценные бумаги не в теоретико-юридическом, а в прикладном смысле? Какова природа объектов, непосредственно представляющих ценные бумаги в обороте в качестве вещей? Эта проблема до сих тор не решена ни законодательно, ни в теории.

Нужно выяснить, насколь­ко обоснованна «документарная» точка зрения на ценные бумаги. Верно ли, говоря о ценных бума­гах как объектах имущественного обращения, подразумевать доку­менты?

Необходимо проанализировать роль докумен­тов для некоторых случаев удосто­верения, передачи и осуществле­ния прав по ценным бумагам, имея в виду, что зна­чение ценных бумаг для граждан­ского оборота (полезное свойство ценных бумаг как вещей) заключа­ется именно в способности удостоверять имущественные и некоторые иные права, а также обеспечивать возможность их обращения.

4. Права по ценой бумаге

Согласно ч. 1 ст. 145 ГК РФ права, удостоверенные именной ценной бумагой, могут принадле­жать «названному в ценной бума­ге лицу». Но одного этого обстоя­тельства недостаточно. «В случае именной ценной бумаги держатель легитимирован в качестве субъек­та права, если он означен не только в предъявленной им бумаге, но также и в книгах обязанного ли­ца», — писал М. М. Агарков. По­этому, например, для легитимации какого-либо лица по именным эмиссионным ценным бумагам (акциям и облигациям) необходи­мо, чтобы идентифицирующие его признаки были внесены в учетные записи держателя реестра владель­цев ценных бумаг либо (в соответствующих случаях) в учетные за­писи депозитария.

По этому поводу в абзаце 3 ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг» написано: «Право на именную доку­ментарную ценную бумагу переходит к приобретателю:

• в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги в системе ведения реестра — с момента передачи ему сертификата ценной бумаги после внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя;

• в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги у лица, осуществля­ющего депозитарную деятельность, с депонированием сертификата ценной бумаги у депозитария — с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя».

Но законодатель не всегда верно оперирует понятиями «пра­во на ценную бумагу» и «право по ценной бумаге». В ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг» (абз. 4) имеется следующая норма: «Пра­ва, закрепленные эмиссионной ценной бумагой, переходят к их приобретателю с момента перехо­да прав на эту ценную бумагу». Авторы закона имели в виду необ­ходимость защиты интересов при­обретателей ценных бумаг. Таким образом предполагалось закрепить следующее правило: лицо, совершив­шее сделку по приобретению ценной бумаги, имеет право требовать над­лежащего оформления своих прав по ценной бумаге. В связи с чем отчуждатель предъявительской цен­ной бумаги обязан передать приобретателю соответствующий доку­мент; отчуждатель именной ценной бумаги обязан выдать передаточ­ное распоряжение с приложением сертификата ценной бумаги и т.д.

Но, к сожалению, сформулиро­вано это правило было неудачно. Из толкования данной нормы те­перь следует, что права по ценной бумаге вообще может осуществ­лять только лицо, имеющее право на саму ценную бумагу. Получает­ся, что обязанное лицо должно убедиться в наличии вещных прав на ценную бумагу у лица, требую­щего по ней исполнения. Формаль­ной легитимации по правилам, установленным для соответствую­щей разновидности ценных бумаг, оказывается недостаточно.

Такой порядок противоречил бы действующему ГК РФ, да и самой сущности ценной бумаги. Отрицание принципа публичной достоверности лишает ценную бу­магу преимуществ таковой. По­этому при толковании указанной нормы следует использовать и дру­гие положения ст. 29 закона «О рынке ценных бумаг». В той же статье (абз. 5—8) перечислены общепризнанные правила фор­мальной легитимации по эмисси­онным ценным бумагам. А в абз. 1—3 указано, с какими событиями закон связывает переход прав на эмиссионные ценные бумаги (в дей­ствительности эти правила определяют, с какого момента приоб­ретатель ценной бумаги получает формальную легитимацию в каче­стве управомоченного лица). По­этому под «правами на ценную бу­магу» здесь следует понимать «права по ценной бумаге». Только при таком подходе все встает на свои места.

Путаница стала возможной из-за недостаточной разработаннос­ти теории. Отсутствует, напри­мер, единое мнение по вопросу о том, следует ли признавать субъ­ектом права по ценной бумаге то лицо, которое формально имеет право на получение исполнения по ценной бумаге, не являясь субъектом права на нее. М. М. Агарков использовал термин «формальный субъект права по ценной бумаге» (лицо, имеющее формальную легитимацию по правилам, установлен­ным для соответствующей ценной бумаги) в отличие от «материального субъекта» (собственник или субъект иного вещного права на ценную бумагу, которому собст­венником предоставлено право осуществления прав по ценной бу­маге).

В ст. 145 ГК РФ «формальный» субъект именуется лицом, которо­му «могут принадлежать» права по ценной бумаге. И это представ­ляется обоснованным, так как с точки зрения правоотношений по ценной бумаге именно такое лицо является действительным и един­ственным субъектом права по ней. Никто другой не вправе требовать от должника исполнения. Действу­ющим законодательством риски по ценным бумагам распределены таким образом, что исполнение обязанности по ценной бумаге ли­цу, отвечающему установленным формальным признакам, освобож­дает должника от ответственнос­ти, даже если это лицо не имело прав на ценную бумагу. А закон­ный владелец, желая получить, на­пример, дивиденды, может только предъявить получившему их неза­конному владельцу иск о возвра­те неосновательного обогащения (ст. 1102 ГК РФ), а также о воз­мещении вреда (ст. 1064 ГК РФ), но не как управомоченное ценной бумагой лицо, а по общим прави­лам гражданского права (как ли­цо, пострадавшее в результате на­рушения его вещных прав).

В части осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам в абз. 6 ст. 29 закона «О рынке цен­ных бумаг» установлено следую­щее: «Осуществление прав по именным документарным эмисси­онным ценным бумагам произво­дится по предъявлении владельцем либо его доверенным лицом серти­фикатов этих ценных бумаг эми­тенту. При этом в случае наличия сертификатов таких ценных бумаг у владельца необходимо совпаде­ние имени (наименования) вла­дельца, указанного в сертификате, с именем (наименованием) вла­дельца в реестре». В законе прямо не сказано о последствиях несо­впадения сведений в сертификате и в реестре. Поэтому необходимо рассмотреть другие законодательные нормы.

5. Есть ли необходимость в сертификате?

Сертификат выдается приобре­тателю ценной бумаги только после внесения записи по его лицевому счету в системе веде­ния реестра. Согласно абз. 6 ст. 16 закона «О рынке ценных бумаг» «владелец или номинальный дер­жатель именных эмиссионных ценных бумаг, выпущенных в документарной форме, может отка­заться от получения сертификата» (т.е. права по ценной бумаге мо­гут существовать без бумаги в соб­ственном смысле слова). Действу­ющее законодательство не содержит норм, препятствующих в таких случаях удовлетворению требова­ний по ценным бумагам, так как личность вла­дельца или номинального держате­ля легко может быть установлена по данным реестра. Статья 142 ГК РФ содержит специальную норму: «В случаях, предусмотренных зако­ном или в установленном им порядке, для осуществления и переда­чи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном ре­естре (обычном или компьютери­зованном)».

Закон «Об акционерных обще­ствах» устанавливает, что осуще­ствление основных прав владель­цев именных акций производится без предъявления акционерами сертификатов акций. Списки ак­ционеров, имеющих право на получение дивидендов, право учас­тия в общем собрании, а также право требовать выкупа акций, со­ставляются на основании данных реестра акционеров (абз. 2 п. 4 ст. 42, абз. 1 п. 1 ст. 51 и п. 2 ст. 75 закона «Об акционерных обществах»). Эти нормы по аналогии могли бы применяться при реализации всех прочих прав по именным ценным бумагам акционерных обществ.

В России ныне установлено и действует правило об обязатель­ном трансфере (оформлении пере­хода прав) в реестре или в записях депозитария при каждой передаче именных ценных бумаг. М. Агаркова пишет, что «при таком порядке пе­редачи бумаги допустимо не тре­бовать от управомоченного лица предъявления бумаги при каждом акте осуществления права, а удовлетворяться легитимацией его на основании записи в книгах обя­занного лица. Ни интересы долж­ника, ни интересы третьих лиц в этом случае страдать не могут, так как трансферт производится не на основании требования приобрета­теля, а по заявлению отчуждателя". Следовательно, сертификат не всегда необходим для осуществления прав по имен­ным ценным бумагам.

Даже обладая серти­фикатом, собственник именных ценных бумаг не гарантирован от появления конкурирующих притя­заний по тем же ценным бумагам. Иначе говоря, владеть сертифика­том может одно лицо, а значиться в реестре в качестве «зарегистри­рованного владельца» (и также владеть сертификатом) может кто-то другой. Это возможно при использовании подложного пере­даточного распоряжения злоупотреблений со стороны реестродержателя и т.д. Здесь сер­тификат не бу­дет иметь аб­солютной доказательной силы. Он может рассматри­ваться судом в качестве одного из доказательств наряду с другими документами, в том числе с реест­ром владельцев ценных бумаг.

В сложившейся ситуации логич­но допустить выдачу дубликатов взамен утерянных сертификатов именных ценных бумаг на основа­нии только заявления зарегистри­рованного владельца (на это обра­щал внимание и М. Агарков, анализируя нормы Торгового уло­жения Франции). Легализация этого правила означала бы оконча­тельное признание приоритета при установлении владельца имен­ных ценных бумаг за информаци­ей, содержащейся в реестре.

Однако о возможности восста­новления акций и вообще имен­ных ценных бумаг законодатель умалчивает. Можно предположить, что попытки решить этот вопрос на локальном уровне могут только осложнить неопределенность стату­са незарегистрированного в реест­ре обладателя сертификата имен­ной бумаги.

Законодательная норма о вос­становлении именных ценных бу­маг существует только для именных облигаций акционерных обществ. «Утерянная именная облигация возобновляется обществом за ра­зумную плату» (абз. 8 п. 3 ст. 33 «Закона об акционерных обществах»), т.е. зарегистрированное лицо может получить сертификат на свои ценные бумаги в любое время и сколь угодно много раз. Из правила о безусловном и беспрепятственном восстановлении сертификатов облигаций вытекает: наличие сертификата облигации не имеет значения для легитимации управомоченного по именной облигации лица. Такая легитимация может достоверно осуществляться только на основе данных реестра облигационеров; следовательно, в сертификате нет необходимости.

Таким образом, для осуществления прав по именным ценным бумагам необходима формальная легити­мация по правилам, установлен­ным для этой разновидности цен­ных бумаг. Наличие вещных прав на ценные бумаги (в том числе по­нимаемые как документы) при этом не должно приниматься во внимание.

Кроме того, для легитимации субъекта прав по именным ценным бумагам сертификат не имеет определяющего значения, а в неко­торых случаях его наличие или от­сутствие вовсе не играет роли.

Передача прав по именным цен­ным бумагам производится спосо­бами, не имеющими ничего общего с передачей реальных вещей. Для передачи прав по именным ценным бумагам необходимо произвести их уступку по правилам обще­гражданской цессии (п. 2 ст. 146 ГК РФ). А затем цедент (отчуждатель) ценной бумаги должен вы­полнить перечисленные выше дей­ствия, направленные на формаль­ную легитимацию цессионария (приобретателя) в качестве упра­вомоченного лица.

При обороте именных ценных бумаг отсутствует даже видимость обращения вещей (документов). Цедент не обязан передавать цессионарию какие-либо материаль­ные объекты. Сертификат именной ценной бумаги (если его выдача на руки владельцам предусмотрена условиями выпуска) приобретате­лю выдает эмитент или управомочснное им лицо после внесения имени приобретателя в реестр. Сертификат именной ценной бумаги в некоторых случаях может являться до­полнительным способом удостове­рения принадлежности прав определенному лицу. Но его пере­дача сама по себе никаких прав не переносит.

6. Особенности ордерных бумаг

Права по ордерной ценной бу­маге передаются «путем соверше­ния на этой бумаге передаточной надписи — индоссамента» (абз. 1 п. 3 ст. 146 ГК РФ). Права, удо­стоверенные ордерной ценной бу­магой, принадлежат «названному в ценной бумаге лицу, которое мо­жет само осуществить эти права или назначить своим распоряже­нием (приказом) другое управомоченное лицо» (п. 1 ст. 145 ГК РФ).

Приобретение прав на ордер­ную ценную бумагу не ставится в зависимость от наличия на доку­мент вещных прав. Только при указании имени обладателя доку­мента в качестве первого приобре­тателя ордерной ценной бумаги или ее последнего индоссата такой владелец является управомоченным лицом. Даже если ордерный документ попал к первому приоб­ретателю (индоссату) помимо во­ли его эмитента (индоссанта), права по соответствующей ценной бумаге принадлежат поименован­ному в документе его обладателю.

В соответствии с абз. 2 п. 3 ст. 146 ГК РФ и нормой об отдельных разновидностях ордерных ценных бумаг допускается совершение так называемого «бланкового» индос­самента («без указания лица, ко­торому должно быть произведено исполнение»). В таком случае пе­редача прав по ордерной ценной бумаге имеет внешнее сходство с передачей вещных прав, поскольку может осуществляться простым вручением документа.

Простая передача (как матери­альных вещей) именных ценных бумаг и ордерных с именными ин­доссаментами в смысле приобрете­ния прав не является юридическим фактом. Подобные действия не порождают правовых последствий для «приобретателя» таких документов. Обладание документами не создает возможности воспользоваться правами, которые они «удостоверяют». С передачей цен­ной бумаги в том смысле, как она определена в ст. 142 ГК РФ, про­исходит переход прав только по предъявительским ценным бума­гам и ордерным бумагам с бланко­вым индоссаментом.

В качестве более общего вывода следует, что функции именных и ордерных ценных бумаг в обраще­нии не могут быть реализованы через документы, именуемые в ст. 142 ГК РФ ценными бумагами. Поэтому не следует рассматривать сами эти документы в качестве объектов гражданского оборота, вещей.

Права по предъявительской цен­ной бумаге могут возникнуть в ре­зультате совершения с соответст­вующим документом действия, внешне не отличающегося от спо­соба передачи вещных прав, опи­санного в ст. 224 ГК РФ. Соглас­но данной норме вещные права могут возникать путем передачи вещи приобретателю, в том числе путем ее вручения. А в соответст­вии с п. 1 ст. 146 ГК РФ «для пе­редачи другому лицу прав, удосто­веренных ценной бумагой на предъявителя, достаточно вруче­ния ценной бумаги этому лицу». Аналогия, похоже, налицо.

Однако, хотя вручения ценной бумаги достаточно для передачи прав по предъявительской ценной бумаге, вручение документа не яв­ляется единственным способом приобретения прав по ней, по­скольку для удостоверения принад­лежности прав по предъявитель­ской ценной бумаге необходимо фактическое обладание соответст­вующим документом и больше ни­чего. Это правило закреплено в п. 1 ст. 145 ГК РФ: «Права, удо­стоверенные ценной бумагой, мо­гут принадлежать... предъявителю ценной бумаги (ценная бумага на предъявителя)», т.е. права, удо­стоверенные предъявительской ценной бумагой, могут принадлежать любому, в том числе незаконному владельцу. Предъявитель такого документа не обязан сообщать о способе его приобретения и доказывать свою добросовестность. Данное свойство присуще предъявительской ценной бумаге «по определению».

М. Агарков подчеркивал, что «бумага на предъявителя легити­мирует своего держателя в качест­ве субъекта выраженных в ней прав одним только фактом предъ­явления бумаги обязанному лицу». Тогда как титул (право в юриди­ческом смысле) на ценную бумагу, как и на любую другую вещь, у незаконного приобретателя может возникнуть только по истечении срока приобретательной давности при условии добросовестности ее приобретения (ст. 234 ГК РФ).

Следовательно, для приобрете­ния прав по предъявительской ценной бумаге наличие вещного права на одноименный документ является обстоятельством юриди­чески безразличным. То же можно сказать и об ордерной ценной бу­маге с бланковым индоссаментом.

7. Виндикационные иски

Все рассмотренные осо­бенности определяют специфику способов защиты вещных прав ти­тульных (законных) владельцев ценных бумаг ³. Так, на­пример, цель виндикационного ис­ка (ст. 301 ГК РФ) не будет достигнута, если именная ценная бумага истребована буквально как вещь, т.е. путем простого изъятия документа у незаконного владель­ца и передачи его законному вла­дельцу. Ведь целью истребования ценной бумаги является возмож­ность дальнейшего осуществления и передачи прав по ней.

По именной ценной бумаге это невозможно без легитимации за­писью в реестре или у депозита­рия, а по ордерной ценной бума­ге — без указания имени уполно­моченного лица на соответствую­щем документе. Поэтому при удовлетворении виндикационного иска в отношении именной ценной бумаги решением суда на держателя реестра (депозитария) должна быть возложена обязанность надлежащего оформления прав закон­ного владельца бумаги. Держатель реестра и депозитарий могут при­влекаться к участию в качестве третьих лиц, не заявляющих само­стоятельных требований на пред­мет иска, на стороне ответчика (ст. 38 ГПК РСФСР и ст. 39 АПК РФ).

Истребование ордерной бумаги помимо передачи документа так­же должно сопровождаться надле­жащим оформлением прав закон­ного владельца ценной бумаги. Для восстановления нарушенных прав законного владельца предъ­явительской ценной бумаги вполне достаточно вручения ему доку­мента.

8. Депонирование

Аналогичными причинами обу­словлены и различия в порядке исполнения обязанности по передаче ценных бумаг. Согласно ст. 327 ГК РФ при определенных обстоятель­ствах вместо исполнения обязан­ности по передаче кредитору цен­ных бумаг должник вправе внести их в депозит нотариуса или суда. Депонирование ценных бумаг при­равнивается к передаче их креди­тору, поскольку предполагается, что кредитор, извещенный о факте депонирования ценных бумаг, смо­жет получить причитающееся ему исполнение у нотариуса или в суде.

У кредитора действительно не возникнет проблем при получении с депонента предъявительских цен­ных бумаг. Но по вполне понят­ным причинам передача депониро­ванного документа не может означать исполнения обязательст­ва по передаче именной или ордер­ной ценной бумаги.

Депонирование ордерного доку­мента будет иметь смысл только в том случае, если должник предва­рительно совершит на нем индос­самент в пользу кредитора. Депо­нирование именных ценных бумаг в порядке, предусмотренном ст. 327 ГК РФ, по-видимому, вовсе невоз­можно. Даже если должник примет меры к регистрации кредитора и качестве владельца ценных бумаг и реестре, сертификат на имя приобретателя может быть выдан только самому приобретателю.

Интересные выводы можно сде­лать на основе анализа роли доку­ментов при учете прав по ценным бумагам в депозитарии. В случае, когда весь выпуск цен­ных бумаг оформлен одним (гло­бальным) сертификатом (абз. 7 ст. 16 закона «О рынке ценных бумаг»), который подлежит обязательному централизованному хранению (абз. 8 ст. 16