Семиотика и ее законы
2.1.1 Объективные законы (синтактика)
Знаковая система есть материальный посредник, служащий обмену информацией между двумя другими материальными системами.
Знаковые системы в совокупности образуют непрерывный ряд явлений в объективной действительности, континуум. Человек (наблюдатель) членит этот ряд. В наиболее грубой, обобщенной форме эта классификация существует уже в самом разделении семиотик (био-, этно-, лингво- и т. д.). Для более полной и точной классификации необходимо учитывать различные ступени знаковости, наблюдаемые в пределах каждой из семиотик. Наиболее объективна классификация по типу «гаммы», или «спектра» (Степанов1, 1971 : 82).
Информация всегда есть энергия меньшая, чем та энергия, которая необходима для вещественного существования указанных материальных систем. И это видно из того, как информация постепенно вычленяется из общего объема биологически существенной (биологической релевантной) энергии.
Энергетические затраты на существование самой знаковой системы пропорциональны энергетическому объему передаваемой ею информации. Чем более высоко организована знаковая система, тем меньшую часть общей энергии составляет передаваемая ею информация и тем меньше энергия, необходимая для существования самой знаковой системы. В предельном низшем случае информация стремится к общему количеству энергии, обмениваемой между двумя материальными системами, а знаковая система – посредник – стремится при этом слиться с самими материальными системами.
Наиболее четко информация отличается от общей энергии в самонастраивающихся системах (растение, животное, человек, электронная машина.
В предельном высшем случае энергия, слитая с информацией, стремится к нулю, а знаковая система – к максимальному отличию от материальных систем, посредником между которыми она является (пример: символическая логика, абстрактная семиотика).
При градуальной классификации выясняется и еще одна важная сквозная линия. Если взять естественный человеческий язык, «просто язык», мерой семиотических языковых свойств, нужно сказать, что свойства языка последовательно возникают на ступенях эволюции. Но язык человека является не просто удобной меркой, он – естественная мерка оценки знаковых систем. Сам по себе тот факт, что это «естественно», тоже есть один из законов семиотики.
Что касается знака, то хотя его полное определение и должно следовать ниже, однако дадим здесь его предварительное определение: знаком будем называть всякое состояние знаковой системы в каждый данный момент времени, если это состояние отлично от предыдущего и последующего (Степанов2, 2001 : 9). Например, изгиб стебля цветка под воздействием солнечного света есть знак, мы отличаем его от положения стебля до этого и после этого.
Определение знака вытекает из определения знаковой системы: если знаковая система есть материальный посредник между двумя другими материальными системами, то таков же и знак в простейшем случае.
Однако в развитых знаковых системах – языках – знак имеет более сложное устройство. Усложнение заключается в том, что те части обеих систем, которые непосредственно контактируют со знаком, в свою очередь контактируют друг с другом: и все три системы образуют своеобразное триединство, треугольник. Это определение принадлежит известному немецкому логику и математику Готтлобу Фреге (Фреге, 1977 : 29).
Рассмотрим строение знака – треугольник Фреге:
I. Предмет, вещь, явление действительности, в математике – число и т. д. Иное название – денотат, Иногда этой вершиной треугольника обозначают не саму вещь, а ее восприятие или представление о ней, словом ее отражение в сознании человека, называя это сигнификат. Сущность схемы - треугольника от этого не изменится.
II. 3нак: в лингвистике, например, фонетическое слово или написанное слово; в математике – математический символ; иное название, принятое особенно в философии и математической логике, – имя.
III. Понятие о предмете, вещи. Иные названия: в лингвистике – десигнат, в математике – смысл имени, или концепт денотата.
Все семиотические системы находятся в строгой иерархии. В общем виде закон иерархии проявляется в том, что всякой семиотической системе может быть сопоставлено две других системы, одна – низшего порядка, другая - высшего порядка по отношению к данной.
Очень важный частный случай этого закона касается семиотических систем, действующих в человеческом обществе и объединенных в одну группу тем, что они действуют в человеческом коллективе, тогда как другие системы действуют в различных других коллективах организмов. Тут отношения семиотических систем более тесные, и одна не просто выше или ниже другой на иерархической лестнице, но одна служит сверх этого либо планом выражения, либо планом содержания другой.
Представим себе сначала упрощенный человеческий язык, в котором знаки-слова имеют только по одному «главному» значению. Такой язык до некоторой степени существует в действительности, поскольку в каждом реально существующем естественном языке у каждого слова есть хотя бы одно значение, мы как бы и отсекаем все непервые, неглавные значения, оставляя за каждым словом придуманного нами языка только по одному, главному значению. Такой язык не имеет синонимов (развитые синонимические отношения соединяют неглавные значения слов), а поэтому не имеет и стилистики. Он весь лежит в «явном уровне»: все, о чем говорится, названо прямо и определенно одним каким-нибудь словом. В таком языке его элементы-знаки состоят из того, что означается – содержания, мысли, «означаемого» и того, чем это содержание означается – из «означающего»
Пользуясь таким языком, говорящий просто приводит свою мысль о предмете (означаемое) в соответствие с означающим.
Усложняя этот язык, то есть просто приблизили его к естественному реальному языку: включили в круг значений каждого слова, кроме единственного, главного, значения, еще и другие, неглавные. Эти неглавные значения разных слов, тотчас, как это и имеет место в действительных языках, вступили друг с другом в отношения синонимии, для одного означаемого появилось несколько означающих. Например, у слова лицо появился грубый синоним «морда».
Пользуясь этим усложненным языком, говорящий, прежде чем сказать то, что говорил в первом случае, должен выбрать означающее: или «лицо» или «морда». Предположим, что он выбрал «морда». В таком случае устройство знака усложняется: прежний знак «морда», состоящий из означающего и означаемого, начинает целиком играть роль только одной стороны, – означающего, в новом, более сложном знаке.
Новый сложный знак принадлежит, с одной стороны, к «явной культуре», поскольку все знающие данный язык понимают и осознают, что вновь употребленный новый знак «морда» означает «лицо», а не морду животного, которой у человека не может быть. С другой стороны, новый сложный знак принадлежит к «неявной культуре», поскольку знаком здесь делается, и это важно подчеркнуть, не слово «морда» в новом значении (ни при каких обстоятельствах это слово не могло бы получить такой выразительности, просто добавив новое значение к своему списку значений), а самый факт выбора одного слова из двух, отбрасывание слова «лицо» столь же важно, сколько и использование слова «морда».
Итак, язык в целом служит планом выражения для семиотической системы, семиотики более высокого яруса–стилистики, а стилистика служит планом выражения для семиотики еще более высокого яруса – внешней стилистики, или семиологии.
Можно пойти от языка и в другую сторону. Если описывать в общей (т. е. формализованной) форме общие языковые отношения, то мы получим «алгебру языка», или, что-то же самое, какой-либо вариант структурной лингвистики. Таким образом, язык в целом будет для нее предметам описания, или планом содержания. Планом же выражения будет та система символов, подобная системе символической логики, которая избрана в качестве формы этой структурной лингвистики.
Наконец, сам язык имеет, как мы знаем, план выражения – фонемы и звуковые оболочки слов и морфем и план содержания – совокупность значений слов и значений грамматических категорий. Поскольку эти значения так или иначе связаны с предметами внешнего мира, называемыми денотатами, язык называется денотативной семиотикой. План выражения языка сам построен по семиотическому принципу, так как фонемы в совокупности составляют план выражения, а звуковые оболочки морфем и слов их план содержания, то есть значение фонем; значение фонемы заключается в отличении звуковой оболочки одного слова от звуковой оболочки другого (а уже звуковые оболочки в целом выражают смысл слова).
Одним из характерных свойств знака является эквивалентоность. В общей форме закон формулируется просто: один знак может быть эквивалентен другому. Действие этого закона связано с проблемой тождества: два знака должны быть различны и в то же время тождественны в том или ином отношении. Существуют парадигматические и синтагматические отношения между знаками.
Начнем с парадигматических отношений. Мы уже видели при описании морфов и фонов, вариантов фонем, что чем абстрактнее знак, тем меньше у него ограничений в позиции при употреблении, тем большая у него свобода встречаемости в разных позициях. Так, из двух фонем меньше ограничений встречает та, у которой меньше существенных (дифференциальных) признаков, чем у другой фонемы той же категории: в русском фонема «д» имеет все те же дифференциальные признаки, что и фонема «т», но сверх того еще признак звонкости, которого нет у «т», значит, последняя должна иметь большую свободу встречаемости. В русском языке фонема «т» встречается в общем в том же количестве случаев (позиций), что и «д», но еще и в конце слова, где она представляет и саму себя и невозможное в этой позиции «д»: кот = 1) код, 2) кот (животное). В этом случае в конце русских слов мы встречаемся с эквивалентностью двух знаков, фонем «т» и «д», но эквивалентностью несимметричной: «д» заменяется через «т», но не обратно.
При движении от фонов к фонеме или от морфов к морфеме эквивалентность делается более полной: любой из морфов представляет морфему, любой из фонов – фонему и обратно – фонема представляет любой из своих фонов, морфема – любой из своих морфов. Явление эквивалентности при таком движении «вверх» – «вниз» даже как будто значительно усиливается: чем абстрактнее ярус семиотики, тем больше знаков низших ярусов этот абстрактный знак представляет. Например, знак детерминации представляет и отношения между фонами, и между морфами, и между значениями одного слова, и еще другие конкретные отношения. Но ограничение остается при этом в другом: более абстрактный знак, хоть и представляет большое количество более конкретных знаков, однако относится к иной знаковой системе, чем они: знаки символической логики, когда ими описывается система фонем, принадлежат к иному языку, чем фонемы; знаки фонем, когда ими описываются и классифицируются звуки речи, принадлежат к иной семиотической системе, чем звуки речи; бумажка, болтающаяся на прутике, принадлежит к иной семиотической системе, чем порхающая бабочка. Все можно обобщить так:
1. В парадигматических отношениях – при движении «вверх»–«вниз» по ярусам семиотических систем отношения эквивалентности носят модельный характер: знак одного яруса является моделью знаков другого яруса, моделирует те или иные его свойства.
2. В синтагматических отношениях эквивалентность проявляется иначе. Тут возможны такие основные случаи эквивалентности:
А. Оба элемента встречаются в одном и том же окружении, в одной и той же позиции. При этом, в свою очередь, возможны два случая:
Аа) элементы взаимозаменимы, и при замене все в совокупности, то есть и заменяемые элементы и их окружение, остаются тождественными, эквивалентными друг другу: между бревен – между бревнами;
Аб) элементы взаимозаменимы, но при замене все в совокупности тождества не сохраняет: на стол – на столе.
Б. Оба элемента не встречаются в одной позиции. В таком случае их непосредственное сравнение невозможно, например: я иду – мы идем, невозможно ни я идем, ни мы иду. В этом случае нужно рассматривать как элемент все сочетание в целом и дальше поступать так, как в случае А.
Случай типа Б представляет самый большой интерес для общей семиотики. Во-первых, потому что он очень часто встречается в низших семиотических системах, таких, где знак не полностью выделим. Во-вторых, этот случай интересен, потому что очень часто встречается и в абстрактных семиотических системах типа символической логики, значительная часть правил которых сводится к правилам установления эквивалентности, когда эта эквивалентность не очевидна с первого взгляда, то есть к выявлению скрытой эквивалентности.
2.1.2 Прагматические законы
Поскольку все знаковые системы, все семиотики, располагаются в континуум, ряд по убыванию энергетической силы (или релевантности) знака: биосемиотика -> этносемиотика -> лингвосемиотика (звуковой язык) -абстрактная семиотика и убывание энергетического уровня знака происходит до тех пор, пока знак, как это имеет место в абстрактной семиотике, не становится только информационным явлением, постольку различие между, с одной стороны, материальным знаком и знаковой системой (соответственно, конкретными семиотиками) и, с другой стороны, идеальным (соответственно, абстрактной семиотикой) не составляет резкой границы, а заключается в различии между энергетическими сильными явлениями и энергетическими слабыми, последние и называются информационными, или в данной связи идеальными.
Здесь возникает чрезвычайно важный вопрос об отношении абстрактной семиотики к конкретным – био-, этно-, отчасти лингво- (поскольку она в определенной своей части – конкретная семиотика). Вопрос этот важен, потому что абстрактная семиотика – наука того же типа, что и математическая, или символическая, логика, и, конечно, было бы очень важно и интересно знать, как, с точки зрения семиотики, решается вопрос об отношении между абстрактным теоретическим знанием таким, как символическая логика, и конкретными эмпирическими науками, не вносит ли семиотика чего-нибудь нового в решение этого вопроса.
Абстрактная семиотика – явление двойственное. С одной стороны, всякая абстрактная семиотика (например, структурное описание языка; символическая логика) есть наука, имеющая своим предметом общие языковые отношения, рассмотренные в абстракции от их конкретного материального воплощения в той или иной семиотической системе. Как наука абстрактная семиотика находит себе место в двучленном ряду, состоящем из конкретного, наблюдаемого, уровня и абстрактного, представляемого, уровня, а именно: во втором, абстрактном разделе этого ряда. Содержание этой науки относится к представляемому уровню. Общие языковые отношения представлены в абстрактной семиотике в наиболее полном и чистом виде. Другой, конкретный, раздел этого двучленного ряда занимают конкретные семиотики (био-, этно-, лингво-), предмет которых языковые отношения в том или ином конкретном воплощении. С другой стороны, всякая абстрактная семиотика есть семиотическая система, «язык». Как язык абстрактная семиотика занимает место в длинном, многочленном ряду знаковых систем, открытых к настоящему времени в природе и обществе, члены этого ряда располагаются по убыванию энергетического уровня. Абстрактная семиотика в этом ряду занимает последний ярус, воплощая такой язык, в котором энергетический уровень доведен до минимального предела, а информационный – выступает поэтому в наиболее чистом виде.
В семиотики нет никакого двойственного или двоичного, вообще окончательного по количеству уровней, разнесения языковых явлений, в частности знаков, между или конкретным или абстрактным уровнем. Уровней может быть любое количество: в современной семиотике их столько, сколько самих семиотик, с присущим каждой особым явлением знака, и даже с еще более дробным, ступенчатым делением по уровням знаковости внутри каждой из них.
В некоторых семиотических работах признается только два уровня знаковых систем: уровень наблюдения (конкретный, материальный или называемый еще как-либо иначе) и уровень конструктов (абстрактный, идеальный) – по аналогии с тем, что имеет место в научном познании. Особенности абстрактной семиотики как науки переносятся на ее особенности как знаковой системы. С этой точки зрения знаки относятся к абстрактному уровню: знак есть идеальное. И знак как идеальное лишь воплощается, проявляется в материальном явлении. Знак в этом смысле смешивается с объективно существующим материальным знаком, языковым и другим, и свойства идеального знака «как конструкта» переносятся, экстраполируются на материальный знак (Соссюр, Шаумян, иногда Ельмслев) (Зиновьев, 1963 : 125).
Рассмотрим теперь диапазон знаковости. Знаковая система есть система, передающая информацию, отличную от энергии. Поэтому мы признаем, что знаковые системы существуют объективно, независимо от того, наблюдает их человек или не наблюдает, в той мере, в какой мы признаем, особенно в живой природе, существует обмен информацией.
Однако в диапазоне систем, действующих в человеческих коллектива, всякая знаковая система существует в той или иной мере осознанно тем или иным количеством людей. Бывают случаи, когда знаковая система не осознается человеком. Но мы рассмотрим, когда она (знаковая система) осознается. В этом случае человек может оказаться по отношению к знаковой системе в одной из трех позиций:
1) пользуется языком, но не осознает этого: он участник системы, но не наблюдатель; кто-либо другой может оказаться в этом случае наблюдателем;
2) пользуется языком и осознает: «это – язык и это – мой язык, я им пользуюсь»; он участник и наблюдатель одновременно;
3) осознает, что перед ним язык, но не пользуется им: «это–язык, но не мой, я им не пользуюсь»; он только наблюдатель (четвертым окажется здесь названный выше случай: язык существует, но человек не осознает, что это – язык, и, следовательно, не пользуется им; он не участник и не наблюдатель).
Закон, относящийся к диапазону знаковости, может быть сформулирован так: свойство быть знаковой системой в некоторой степени зависит от позиции наблюдателя.
Для человеческих систем знак можно определить как то, что имеет значение. Значение же в самом общем виде определяется как частичная предсказуемость явления.
Из этого положения может следовать по крайней мере два важных следствия:
1. Любое наблюдаемое человеком явление природы (общества, действительности вообще) может быть описано как элемент.
2. Второе следствие заключается в следующем. Значение есть частичная предсказуемость. С мерой предсказуемости связано качество быть языком в большей или меньшей степени. Предсказуемость зависит от положения наблюдателя по отношению к наблюдаемой системе. Следовательно, одно и то же явление может быть больше или меньше языком в зависимости от положения наблюдателя.
Наблюдатель, являющийся одновременно участником знаковой системы, способен оценить ее в более узком диапазоне, чем наблюдатель со стороны, в связи с тем, что там, где энергия знаковой системы сильно приближается к верхнему или нижнему пределу (верхний энергетический предел – биологическое или физическое воздействие знаков, нижний энергетический предел – абстрактность знаков), она для участника системы сливается с его биологическим состоянием (при верхнем пределе) или его духовным состоянием (при нижнем пределе). Наблюдатель же со стороны продолжает отличать такую знаковую систему как от физического взаимодействия, обмена большими энергиями, так и от кажущегося отсутствия связи.
Следуя логике данной работы необходимо также описать такое свойство знака, как его операционность. Видно, что в низших семиотических системах знак неотделим от его носителя: изгиб стебля цветка неотделим от самого стебля. Чтобы воспроизвести знак, нужно воспроизвести его носителя. Эта возможность отделять знак от его носителя, как бы снимать слой, образующий знак, увеличивается по мере продвижения в иерархии систем к абстрактной семиотике. Это качество знака можно обобщить в следующем виде: в условиях знаковой ситуации знак имеет тенденцию отождествляться со способом производства знака, причем эта тенденция усиливается по мере возрастания абстрактности семиотической системы.
2.1.3 Законы смысла (семантика)
Поскольку знак является посредником между двумя материальными системами, постольку любая одна из них может рассматриваться как означающее другой. В частном случае, в языке как звучание может быть означающим (знаком) для смысла, так и смысл может быть означающим (знаком) для звучания. Это положение не нуждается в особых доказательствах, оно с очевидностью вытекает уже из того факта, что люди пользуемся двумя типами словарей: с одной стороны, толковым словарем русского языка или, например, англо-русским словарем, когда желаем узнать смысл, принимая звучание и написание слова за означающее этого смысла, за его знак, с другой стороны, словарем синонимов, когда желаем найти слово, отвечающее нашей мысли, в этом случае принимая известный нам смысл за форму (означающее) разыскиваемых нами звучания и написания.
Закон был впервые констатирован Л. Ельмслевым: «Термины «план выражения» и «план содержания», а также «выражение» и «содержание» выбраны в соответствии с установившимися понятиями и совершенно произвольны; их функциональное определение не содержит требования, чтобы тот, а не иной план называли «выражением» или «содержанием»».
Таким образом, закон обращения планов в общей форме иллюстрируется треугольником Фреге, любая вершина которого теоретически может быть принята за исходную точку при установлении направленных отношений. Разумеется, что в такой общей формулировке закон имеет силу для наблюдателя знаковой системы извне, а для участника знаковой системы (коммуниканта), может быть, только в некоторых особенных случаях. Но для наблюдателя извне закон обращения планов, о котором здесь идет речь, имеет силу для любой ступени знаковости, какую бы ступень наблюдатель ни наблюдал. На ступени отражения в неживой материи он соответствует тому более общему явлению, что всякое действие вызывает соответствующее противодействие, действие и противодействие в определенных случаях могут рассматриваться как взаимнообратимые по названию. На ступени биологического значения этот закон составляет одно из проявлений более общего соотношения: в той мере, в какой живой организм приспособляется к среде, он и изменяет ее.
Поскольку, однако, здесь этот закон рассматривается применительно к знаковым системам человека, ему можно прядать более узкую и более определенную формулировку. Обращение планов (план содержания становится планом выражения, план выражения – планом содержания) имеет место тогда, когда от мыслительного содержания, смысла знака, мы идем к самому знаку. Закон проявляется, следовательно, при активном настрое мысли: от познающего субъекта (человека) к внешнему миру, объекту. Закон связан с принципом активности человека в мире.
При такой формулировке мы получаем возможность связать этот закон с различными явлениями символизма и некоторыми формами идеализма, известными из истории познания, и объяснить их также и семиотически.
Таким образом, основанная на таком принципе отражения теория познания требует, чтобы всякий образ, имеющийся в сознании человека, рассматривался как знак идеальной сущности, объективно («реально») существующей вне человека (Ельмслев, 1962 : 196).
2.2 Разделы семиотики
2.2.1 Синтактика
Прежде чем говорить о синтаксическом аспекте знака, нужно ввести понятие семиозис – процесс, в котором нечто функционирует как знак. Семиозис включает три компонента: то, что выступает как знак; то, на что указывает знак; воздействие в силу которого соответствующая вещь оказывается для интерпретатора знаком.
Синтактика как изучение синтаксических отношений знаков независимо от их отношений к объектам или интерпретаторам разработана лучше других отраслей семиотики. Теория синтаксических отношений наиболее глубоко была разработана в наши дни в логическом синтаксисе Карнапа.
Логический синтаксис сосредотачивает внимание на логико-грамматической структуре языка, то есть на синтаксическом измерении семиозиса. При таком рассмотрении «язык» выступает как совокупность объектов, связанных между собой в соответствии с двумя классами правил: правил образования, которые определяют допустимые самостоятельные сочетания членов данной совокупность (такие сочетания называются предложениями), и правил преобразования, определяющих предложения, которые могут быть получены из других предложений. Эти правила можно определить термином «синтаксическое правило» Отсюда следует синтактика – это изучение знаков и их сочетаний, организованным согласно синтаксическим правилам (Карнап, 1959 : 85). Развивать синтактику в некоторых отношениях проще, чем другие отрасли семиотики, потому что значительно легче изучать отношения знаков друг другу, особенно в случае письменных знаков, как отношения определенные правилом, чем описывать объективно существующие ситуации, в которых употребляются те или иные знаки, или описывать то, что происходит в интерпретаторе, когда функционирует знак.
Роль логического синтаксиса велика, но его нельзя полностью отождествлять с синтактикой в целом. Логический синтаксис ограничивает свой круг исследований синтаксической структуры лишь таким типом знаковых сочетаний, которые преобладают в науке, то есть сочетаниями, которые с семантической точки зрения называются утверждениями.
При наличие множества знаков, используемых одним и тем же интерпретатором, всегда существует возможность определенных синтаксических отношений между знаками. Слова приобретают связи друг с другом, соответствующие связям реакций, частью которых являются знаковые системы. Синтаксическая структура языка – это взаимосвязанность знаков, обусловленная взаимосвязанностью реакций, результатом или частью которых являются знаковые средства.
Если единичный знак (например жест) может обозначать только единичный объект, он имеет статус индекса; если он может обозначать множество вещей (человек), то он способен сочетаться различным образом со знаками, которые ограничивают или расширяют сферу его применения; также он может обозначать все (нечто), в этом случае он имеет универсальную импликативность, то есть может взаимодействовать с каждым знаком языка. Таким образом, существует три вида знаков: индексальные, характеризующие, универсальные. Характерно, что подразделение знаков основывается на подразделении значении (Звегинцев, 1967 : 55).
Универсальные знаки играют важную роль, позволяя говорить о знаках обобщенно, без обязательной конкретизации знаков, ценность таких слов в определенных ситуациях видна из того, с какими трудностями сопряжены попытки избегать слов типа объект, нечто. Но более важным является сочетание указывающих и характеризующих знаков (в примере: Эта лошадь бежит). Сложные разновидности сочетания таких знаков изучаются формально в предложениях. Их важность заключается в том, что во всех формальных системах обнаруживается различие двух видов знаков, соответствующих указывающим и характеризующим знакам. В языковых структурах это проявляется в наличие особых средств, обеспечивающих разные степени детализации и уточнения подразумеваемых отношений знаков. Слово белый делает более точным указанием на лошадей, тогда как слово лошадь может быть уточняющим к слову животное.
Подобные функции в устном языке выполняют паузы, интонации и ударения, аналогичную помощь в письменном и печатном языках оказываю знаки препинания, ударения, скобки, курсив.
2.2.2 Семантика
Семантика рассматривает отношения знаков к тем объектам, которые они обозначают.
Наиболее важным является понятие «семантическое правило». Термин «семантическое правило» в пределах семиотики означает правило, определяющее, при каких условиях знак применим к объекту или ситуации, которые данные знаки способны обозначать (Степанов2, 2001 : 64). Важное значение таких правил подчеркивали Рейхенбах и Айдукевич. Айдукевич настаивает, что такие правила необходимы, чтобы однозначно охарактеризовать какой-либо язык, потому что, если имеют место различные семантические правила, два человека все равно не поймут друг друга, хотя и будут владеть одной и той же формальной структурой.
Семантическое правило для индексального знака формулируется следующим образом: в каждый момент знак означает то, на что указывает. Что касается характеризующего знака, он характеризует то, что он может обозначать. Он обнаруживает в себе самом свойства, которыми должен обладать его объект, и в таком случае знак является иконическим; если это не так, характеризующий знак можно назвать символом. Фотография, карта звездного неба, модель - иконические знаки; тогда как слово фотография, названия звезд и химических элементов - символы. Семантическое правило употребления иконических знаков состоит в том, что они обозначают те объекты, которые имеют те же свойства, что и сами знаки, или - чаще - некоторый ограниченный набор их признаков. Семантическое правило употребления символов формулируется с помощью других символов или посредством указания на конкретные объекты, служащие в качестве моделей (и следовательно, играющие