Xreferat.com » Топики по английскому языку » Сопоставительный анализ терминов родства в русском и немецком языках

Сопоставительный анализ терминов родства в русском и немецком языках

Оглавление


Введение................................................................................................................ .3

Глава 1. Понятие термина и родственных отношений.......................................6

1.1. Термин и его существенные признаки..........................................................6

1.2. Понятие родства в русском и немецком языках.........................................13

Глава 2. Анализ терминов родства в немецком и русском языках..................23

2.1. Лексикографическое отражение родовой терминологии..........................22

2.2. Функциональная нагрузка стилистических кластеров в родовой терминологии........................................................................................................31

2.3. Источники пополнения регистра родовой терминологии.........................41

Заключение............................................................................................................51

Список литературы...............................................................................................53

Введение


Антропоцентризм как воззрение о том, что человек есть центр и высшая цель мироздания, завоевывает все более прочные позиции в качестве ведущего принципа в различных областях научных исследований. Применительно к филологии эта тенденция выражается в обращении интересов современных исследователей к живой разговорной речи, к дискурсу в его ежедневном, бытовом выражении. Экспрессивность, образность, живость, подвижность состава, некоторая социальная кодированность – все эти качества разговорного пласта современной лексики привлекали и привлекают многих ученых, в числе которых необходимо назвать имена Г. Эманна, В.Д. Девкина, Б.А. Ларина, Т.Г. Никитиной, Г.В. Быковой и других.

В настоящее время нельзя сказать, что вопрос выделения, классификации, исследования и «регулирования» потребления в дискурсе родовой лексики относится только к лингвистической проблематике. Этой проблемой занимаются такие науки, как психология, социология, педагогика, группа юридических наук, а также, как показал опыт последних лет, этим вопросом занимаются даже парламенты различных стран.

Социальные изменения, связанные с изме­нениями в структуре общества, приве­ли к определенному расшатыванию традиционных литературных норм. Это находит отражение не только в увеличении количества речевых оши­бок, но и в существенном изменении словарного состава языка. В научной литературе довольно часто приводят слова Б.А. Ларина (относящиеся к 1928 году, когда лингвисты наблюдали сходную с сегодняшней по интенсивности проявления языковую картину) о том, что историческая эволюция любого литературного языка может быть представлена как ряд последовательных «снижений», варваризаций, но лучше сказать – как ряд «концентрических развертываний».

На фоне растущего негативизма в обществе, стремления к освобождению от привычных норм развивается и укрепляется тенденция к отчуждению от «формализованного» общества и его установок, в том числе и языковых, лексических, формируется социализированное антагонистическое сознание – быть не как все, что находит свое отражение, прежде всего в языке наиболее восприимчивой к новым веяниям культуры социальной группы – в терминологии, являющейся объектом данного исследования.

Одной из особенностей терминов родства в русском и немецком языках является широкое использование родовой лексики, которой и посвящена данная работа.

Без знания разговорно окрашенной лексики, по мнению В.Д.Девкина, при изучении иностранного языка обойтись невозможно. Эта лексика составляет достаточно весомую, совершенно неотъемлемую часть лексикона. Знакомство с разговорной лексикой нужно, чтобы понимать обиходную речь, чтобы овладеть важной частью лингвострановедения, чтобы уметь расшифровать подтекст, остроты, ассоциативный план высказываний.

Цель данного исследования – проведение сопоставительного анализа родовой лексики русского и немецкого языков.

Для достижения поставленной нами цели необходимо решить ряд задач:

рассмотреть некоторые теоретические положения, касающиеся определения таких понятий, как «родственная лексика», «термины родства», «родственные слова» в различных дефинициях, среди которых нет единства;

внести свой вклад в решение проблемы лексикографического отражения родовой лексики;

выявить наиболее характерные черты родовой терминологии;

выявить функциональную нагрузку сниженных лексических единиц;

выявить основные источники пополнения регистра родственной лексики.

В данной работе нами были использованы такие исследовательские приёмы, как сплошная выборка фактического материала и построение его классификации. К методике работы относится, прежде всего, контекстуальный анализ, заключающийся в выявлении прагматического контекста, влияющего непосредственно на функциональную нагрузку родовой лексики в устной речи.

Глава 1. Понятие термина и родственных отношений


1.1. Термин и его существенные признаки


Существуют разнообразные определения понятия «термин» и трудно выделить среди них одно общепринятое, которое бы устроило всех. По мнению В. М. Лейчика, «обилие разнообразных определений, очевидно, объясняется не только тем фактом, что к моменту их формирования не сложилась научная дисциплина, предметом которой является термин (терминоведение), но и тем, что термин - это принадлежность, и объект целого ряда наук, и каждая наука стремится выделить в термине признаки, существенные с её точки зрения» [Лейчик 1987, 135]. Аналогично рассуждают и А. В. Суперанская, Н. В. Подольская, Н. В. Васильева. Они отмечают, что логик рассматривает в качестве термина любое слово, соотнесённое со строгой дефиницией; философ отождествляет дефиницию и термин, определяя термин как сокращение дефиниции; для социолога любое специальное слово является термином; представитель профессионального знания считает терминами все слова, связанные с его профессией; для лингвиста термин - это, прежде всего, имя понятия [Суперанская, Подольская, Васильева 1989, 11-12].

Трудности определения и исследования термина связаны также с его двуединой сущностью; понятийной и языковой. С одной стороны, термин является единицей определенной системы научных понятий, с другой стороны, он является единицей общеязыковой, поскольку принадлежит к лексической системе естественного языка [о двуединой сущности термина см. Реформатский 1968, 122; Новичкова 1985, 9; Богомолова 1993, 15; Володина 1996(1), 90].

Рассмотрим наиболее известные определения термина, содержащие, на наш взгляд, большинство его существенных признаков:

«Термин - это слово (или словосочетание) являющееся единством звукового знака и соотнесённого (связанного) с ним соответствующего понятия в системе понятий данной области науки и техники» [Климовицкий 1967, 34]. В этом определении отмечены важные признаки термина: 1) то, что термин представляет собой слово или словосочетание, 2) то, что термин соотносится с понятием, 3) то, что термину характерна системность, то есть связь с другими терминами терминосистемы.

Широко используется также определение термина, предложенное О С Ахмановой: «слово или словосочетание специального (научного, технического и т. п.) языка, создаваемое (принимаемое, заимствуемое и т. п.) для точного выражения специальных понятий и обозначения специальных предметов» [Ахманова 1969, 474]. Из этого определения следует то, что термин: 1) имеет форму слова или словосочетания; 2) принадлежит специальному языку; 3) имеет целенаправленный характер появления; 4) соотносится с понятием; 5) выполняет номинативную функцию.

Известный терминолог Т. Л. Канделаки под термином понимает «слово или лексикализованное словосочетание, требующее для установления своего значения в соответствующей системе понятий построения дефиниции» [Канделаки 1977, 7]. В основу этого определения положены следующие свойства термина: 1) то, что термин представляет собой слово или лексикализованное словосочетание; 2) потребность в дефиниции; 3) соотнесённость с понятием; 4) системность.

В. П. Даниленко считает, что «термин - это слово или словосочетание специальной сферы употребления, являющееся наименованием научного или производственно-технологического понятия и имеющее дефиницию» [Даниленко 1971, 11]. Здесь отмечены следующие свойства термина: 1) это слово или словосочетание; 2) принадлежность к определенной области знания; 3) номинация специального понятия; 4) наличие дефиниции.

Анализ определений термина показывает, что учёные едины в том, что термин представляет собой слово или словосочетание, соотнесённое со специальным понятием (т. е. с понятием какой-либо отрасли техники или области знания). Осознание неразрывной связи термина с обозначаемым им понятием позволяет на практике беспрепятственно выделять термин из специального текста [ср. Шелов 1982, 1]. По остальным признакам термина мнения ученых расходятся.

Как нам представляется, к основным (обязательным и постоянным) признакам термина следует относить: 1) соотнесённость со специальным понятием; 2) системность, т. е. взаимосвязь с другими терминами терминосистемы; 3) потребность в дефиниции [Шарафутдинова 2000(2)]. Эти свойства являются одновременно и отличительными, поскольку они позволяют отграничить термин от общеупотребительных слов и других разрядов специальной лексики.

Такие свойства, как однозначность в пределах одной отраслевой терминологии, стилистическая нейтральность, причисляемые зачастую к основным свойствам термина [ср. Волкова 1984, 69-84; Комлев 1988; Реформатский 1967, 110-111; 1986, 166; Васильева 1990, 508-509], являются, на наш взгляд, лишь его желательными признаками, но не обязательными. Целью обоснования сказанного рассмотрим каждый из выше названных признаков термина, как существенных, так и желательных.

Соотнесённость термина со специальным понятием.

Термин - это словесное наименование понятия, то есть его имя. своего словесного имени понятие осталось бы в мыслительной сфере и могло бы быть использовано людьми в коммуникативных целях.

Любой термин, как научный, так и технический, имеет непосредствени связь с понятием. У научного термина эта связь самая тесная, а у технического термина она ослабевает в связи с тем, что за ним стоит объект реального мира! Но связь между предметом технической мысли и термином осуществляется лишь через понятие. Тот факт, что вне связи с понятием термин невозможен,] является очевидным [см. Климовицкий 1967, 34; Климовицкий 1976, 107-114;! Лотте 1961, 8; Суперанская, Подольская, Васильева 1989, 35; Новичкова 1985, 8; Головин, Кобрин 1987, 37; Гринёв 1993 (1), 29; Татаринов 1988, 7; 264;| Володина 1996 (2), 58; и др.].

Связанность с понятием - основа специфических свойств термина и его главный дифференциальный признак. Другие критерии выявления термина могут быть использованы как вспомогательные при соотнесении слова (словосочетания) со специальным (профессиональным) понятием. Термин соотносится с понятием (научным), в то время как общеупотребительное слово - с общим представлением или бытовым понятием. Иначе говоря, термин выражает научное (специальное) понятие, а общеупотребительное слово -общее представление или бытовое понятие. В чём же различие между научным понятием и представлением?

«Понятие - мысль, фиксирующая признаки отображаемых в ней предметов и явлений, позволяющие отличать эти предметы и явления от смежных с ними. <...>. В научных понятиях отображаются и обобщаются отличительные признаки, являющиеся существенными ...» [Краткий словарь по логике 1991, 150-151; см. также Горский 1957, 85]. «В узком смысле представление есть появляющийся в сознании образ ранее воспринятого предмета или процесса внешнего мира, после того как представляемое объективно уже не присутствует ...» [Философский энциклопедический словарь 1997, 361]. Сравнение этих дефиниций позволяет заключить, что общие представления отображают преимущественно внешние связи и отношения предметов и явлений, поскольку существенное ещё не выделилось из массы несущественного, в то время как научное понятие отображает существенные признаки предмета [см. Головин, Кобрин 1987, 37].

На этом особом свойстве термина-соотноситься с понятием, основывается особая функция термина. Особая функция термина- наименование специальных понятий [см.Винокур1939,5; Пиотровский, Рахубо, Хажинская 1981, 29; Даниленко 1979, 91; 1986, 21; Головин, Кобрин 1987, 35; Антонова, Лейчик1990, 2; Лейчик1990; Гринёв 1993 (1), 53; Прохорова 1996, 6]. Особенность термина заключается не в том, что он выполняет номинативную функцию(номинативность свойственна всем знаменательным словам),а втом, что он обозначает понятие, причём специальное (научное или техническое). СВ. Гринёв справедливо замечает, что новые термины, пока не зафиксированные существующими словарями, выделяются из источников именно «на основе выполняемой в тексте функции называния специальных понятий данной области» [Гринёв 1993(1), 53].

На основе выполняемой в тексте функции определяется статус и так называемых «консубстанциональных слов», которые являются достоянием не только данной области знания, но и бытовой речи (например, самолёт, крыло, вертолёт). При встрече с термином мы задумываемся над содержанием соответствующего понятия, а. при обыденных словах мы ограничиваемся представлением наиболее поверхностных, бытовых свойств объекта [Гринёв 1993(2), 10]. Использование термина для наименования специальных понятий обусловливает его принадлежность к определённой специальной области знания.

Системность термина

Необходимым условием для того, чтобы слово или словосочетание получило статус термина, является включение его десигната в некую систему, представляющую организованную совокупность специальных понятий и связей. Эту систему называют терминополем. Терминополю, плану содержания, соответствует в плане выражения терминосистема [Пиотровский. Рахубо, Хажинская 1981, 36-37]. Терминосистема - «это соотнесённая с определённой областью знания совокупность терминов, связанных друг с другом на понятийном лексико-семантическом, словообразовательном (дсриватологическом) и грамматическом «уровнях» [Березин, Головин 1979, 270].Тоесть термин, как представитель понятия, который становится очевидным лишь в системе понятий данной области знания, не существует изолированно и может быть правильно воспринят лишь будучи членом соответствующей системы, т. е. терминологии [о системности термина см. Лотте 1961, 14; Будагов 1965, 31; Бархударов 1970, 9; Перетрухин 1972, 152; Даниленко 1977, 7; Бондалетов 1978, 60; Даниленко 1986, 11; Бутрим 1986, 24-36; Суперанская, Подольская, Васильева 1993,246].

Как известно, системность присуща и общеупотребительным словам семантическом поле. Однако степень системности терминов общеупотребительных слов различна. Термины отличаются высокой степень* системной организованности, т. е.они тесно взаимосвязаны с другими терминами данной терминосистемы. «Это объясняется тем, что связи междунаучными и бытовыми понятиями различны(причиной различия связей является специфика научного понятия). Связи между научными понятиям* сильнее связей между обыденными понятиями. Научные понятия как бы удерживают свои знаки (термины) на своём месте (в системе) и не дают им такой свободы, которой обладают общеупотребительные слова» [Косов 1980,1 19].

Потребность термина в дефиниции

«Дефиниция - это логическое определение понятия, установление содержания понятия, его отличительных признаков. Дефиниции содержатся в терминологических словарях различных типов, учебных пособиях, реже - в оригинальной научной и технической литературе» [Головин, Кобрин 1987, 62].

Термин нуждается в соотнесении с дефиницией, поскольку постоянно существует потребность в информации об объёме содержания и месте понятия, обозначаемого термином. Эти данные можно получить лишь в дефиниции, которая одновременно является и определением значения термина.

Общеупотребительное слово также имеет определение, но дефиниция термина (в особенности узлового, родового) отличается от определения общеупотребительного слова логической строгостью, упорядоченностью и указанием точных границ специального понятия. Это становится наглядным при сопоставлении дефиниции термина и определения общеупотребительного слова, представленных одной и той же лексической формой [Головин 1980, 5; Гринёв 1993 (1), 30]. Например, дефиниция термина «самолёт» в «Кратком словаре авиационных терминов»: «самолёт - летательный аппарат тяжелее воздуха для полётов в атмосфере с помощью двигателей и крыльев» [Краткий словарь авиационных терминов, 1992, 48; подчеркнуто нами - Н. Ш.]; определение слова «самолёт-» в толковом словаре русского языка; «самолёт -летательный аппарат тяжелее воздуха, аэроплан» [Ожегов 1985, 604]. В первом определении, в отличие от второго, отражены все существенные признаки профессионального понятия, позволяющие разграничить его от других себе подобных: 1) летательный аппарат; 2) тяжелее воздуха, в отличие от летательных аппаратов, которые легче воздуха; 3) предназначен для полётов в атмосфере, а не в космосе; 4) с помощью двигателей, в отличие от воздухоплавательных аппаратов (дирижаблей, аэростатов), у которых подъёмная сила осуществляется с помощью подъёмного газа; 5) с помощью крыльев, в отличие от вертолёта. Итак, дефиниция данного термина позволяет определить место понятия «самолёт» в системе понятий авиационной отрасли, чего не может сделать определение общеупотребительного слова.

На обязательность дефинированности (наличия дефиниции) для терминов указывает большинство учёных. [Морозова 1970; Котелова 1970, 125; Канделаки 1977, 7; Даниленко 1971; 1977; Городникова, Фигон, Широкова 1982, 35; Татаринов 1988, 10; 1996, 164; 2006, 47-48; Суперанская, Подольская, Васильева 1989, 14; Фомина 1990, 216; Цвиллинг 1990, 108; Гринёв 1993(1), 272; Buhlmatm, Fearns 1991, 34; Reirmardt, КбЫег, Neubert 1992, 5; Володина 1996(1), 90-91; Володина 1996(2), 58; Прохорова 1996,107; Шелов 1996,74].

Однако ряд лингвистов, например, К. Ю. Диброва, Л. П. Ступин [1987, 70], В. М. Лейчик [1987,135-137], не считает наличие дефиниции необходимым условием термина, аргументируя тем, что не все термины могут иметь строгие дефиниции. Как нам представляется, причиной разногласия по этой проблеме является многообразие типов дефиниции, которых объединяет лишь цель – раскрыть объём содержания понятия. Достигается эта цель и теми дефинициями, которые не зафиксированы в специальной литературе. «Иногда достаточно контекстуального или остенсивного определения, чтобы установить объём содержания термина» [Татаринов 1988, 10]. Недостаточную изученность

терминологических дефиниций подчёркивает и Т. Л. Канделаки: «Большинство методических руководств и исследований по упорядочению и стандартизации терминологии ограничивается формулированием требований к определениям, а структуру и процедуры их построения не рассматривает» [Канделаки 1986,140].

Итак, термин без дефиниции не существует, вопрос лишь в том, каков тип дефиниции [см. Татаринов 1996,164].

Некоторые лингвисты, как С. Д.Шелов, С.В.Гринёв, М.Н.Володина, считают наличие дефиниции критерием терминологичности. В. М. Лейчик, Б. Н. ГоловиниР. Ю. Кобрин справедливо отмечают, что встречаются не термины, тоже допускающие дефинирование, поэтому в качестве отличительного признака термина следует использовать формулировку «термин требует дефиницию» вместо «термин имеет дефиницию», поскольку потребность в дефиниции испытывают лишь термины [Лейчик 1987, 135-137; Головин, Кобрин 1987, 43; см. также Канделаки 1977, 7]. Потребность термина в соотнесении с дефиницией основывается на таком важном свойстве термина, как его соотнесённость с научным понятием, которое может быть раскрыто (хотя и частично) лишь в дефиниции.


1.2. Понятие родства в немецком и русском языках


При всех различиях немецкого и русского языков они имеют много сходных черт в своей структуре, что в значительной степени объясняется их генетическим родством, т.е. происхождением из общего источника.

Соображения о сходстве и даже родстве отдельных слов или форм разных европейских языков высказывались еще в XV-XVI вв. С конца XVIII века в связи с открытием санскрита (один из древнеиндийских языков, получивших распространение в Северной Индии с середины 1-го тысячелетия до н.э.) внимание ученых было привлечено также к чертам сходства между европейскими языками и санскритом. В начале XIX века появилось исследование немецкого лингвиста Франца Боппа, в котором сравнивались грамматические особенности санскрита, греческого, латинского, персидского и германских языков (1816 г.). За ним последовал труд датчанина Расмуса Раска, который дополнительно привлек к сравнению балто-славянские языки и выдвинул идею о родстве всех упомянутых языков (1818 г.). В середине XIX в. появились знаменитые работы Якоба Гримма, где впервые было дано сравнительно-историческое описание германских языков как единой группы языков. Этими трудами были заложены основы сравнительно-исторического языкознания, изучающего языки под углом зрения их происхождения из единого источника.

Благодаря дальнейшему развитию сравнительно-исторического языкознания, особенно в Германии, на протяжении XIX и XX вв. были выявлены сходные элементы в обширной группе языков, издавна имевших широкое распространение в Европе и Азии. Было доказано, что это поразительное сходство не является случайным – оно обусловлено генетическим родством языков. Родственные языки получили условное название индоевропейских и были объединены в индоевропейскую семью языков. Общий источник, представлявший собой скорее всего группу близкородственных диалектов, был назван индоевропейским праязыком.

В новейшее время в результате археологических раскопок стали известны древнейшие письменные языки в Передней и Центральной Азии (начиная с III тысячелетия до н.э.) – хеттский, лувийский, тохарский и др., которые также были включены в индоевропейскую семью языков. (Индоевропейская семья является, в свою очередь, одной из 23-х семей языков, на которых говорит население земного шара).

Индоевропейские языки объединяются в общую семью на основе закономерных грамматических, лексических и фонетических соответствий. По принятой генеалогической классификации, т.е. по происхождению, к семье индоевропейских языков причисляются примерно девяносто живых и мертвых языков. В их число входят также немецкий и русский языки. Индоевропейская семья делится, в свою очередь, на 17 групп на основе более близкого языкового родства, обусловленного исторической общностью и территориальными контактами народов, говоривших и говорящих на близких языках. Немецкий язык относится к группе германских языков, русский язык – к группе славянских языков.

К индоевропейской семье, кроме германских и славянских языков, относятся языки балтийские (литовский, латышский, древнепрусский), кельтские, италийские (в том числе латинский), романские (французский, итальянский, испанский и др.), греческий, албанский, армянский; в Азии – языки индийские и иранские. (Не названы некоторые группы мертвых языков).

В германскую группу языков, к которой относится немецкий язык, входят: английский, нидерландский, фризский, африкаанс, идиш (западная подгруппа); шведский, датский, норвежский, исландский, фарерский (северная подгруппа); готский – мертвый язык (восточная подгруппа). Современные германские языки имеют много общего в грамматическом строе, лексике и фонетике, что, как правило, позволяет владеющим одним из языков понять общий смысл текстов или высказываний на другом языке.

Славянская группа также делится на 3 подгруппы. Восточная: русский, украинский, белорусский; южная: болгарский, македонский, сербохорватский, словенский; западная: чешский, словацкий, польский, лужицкие и другие говоры.

Причисление определенных языков к индоевропейской семье, а также их объединение в группы и подгруппы требовало привлечения не только лингвистического материала, но и археологического, исторического, этнографического, антропологического, философско-мифологического и т.д. Не все гипотезы, выдвигавшиеся исследователями, находили подтверждение: например, потерпела неудачу попытка зачислить в индоевропейскую семью грузинский язык; опровергнута была также идея объединения славянских и балтийских языков в общую группу. Однако была доказана особая близость нескольких интересующих нас групп языков, в частности, балто-славяно-германских и германо-кельто-италийских.

Возникает вопрос, в каком направлении можно было искать доказательства индоевропейского родства языков?

Между индоевропейским праязыком и современными языками лежит, казалось бы, непреодолимая временнбя пропасть как минимум в 5-6 тысяч лет, т.к. уже в 3-ем тысячелетии до н.э., как свидетельствуют научные данные, индоевропейский праязык распался. Во всяком случае, древнейшие письменные памятники 2-го и начала 1-го тысячелетий до н.э. уже представляют собой самостоятельные языки развитых цивилизаций. Следовательно, чтобы соотнести не только конкретные языки, но и целую семью языков с общим источником необходимо было шаг за шагом пройти расстояние в 5-6 тысяч лет и реконструировать состояние индоевропейского праязыка до его распада. Исследование соответствий между языками и их интерпретация должны были иметь ретроспективный характер, поскольку все объяснения лежали в прошлом. Этим обусловлено первостепенное значение архаичных языков и древнейших памятников письменности для сравнительно-исторического языкознания.

Обращаясь в этой связи к германским и славянским языкам, к немецкому и русскому, остановимся на датировке первых дошедших до нас памятников письменности на этих языках. Древнейшие памятники письменности являются важнейшей точкой отсчета для изучения исторического развития конкретного языка и группы родственных языков, для реконструкции дописьменного состояния данного языка и соответствующей группы языков, а также для реконструкции индоевропейского праязыка.

Древнейшим и важнейшим памятником германской письменности является так называемый готский «Серебряный кодекс», содержащий переводы с греческого на готский язык евангелий от Матфея, Иоанна, Луки и Марка. Предание приписывает этот перевод, как и изобретение готского письма (на основе греческого), готскому епископу Вульфиле (прибл. 311-383 гг.). Кодекс дошел до нас в рукописи V-го века, состоявшей из 187 сохранившихся больших листов. (Эта уникальная рукопись была найдена в Верденском монастыре под Эссеном. Сегодня там можно увидеть копию). Были найдены и другие памятники готской письменности. Тексты на готском языке стали важнейшей базой для развития германского языкознания и индоевропеистики.

Начальный этап письменно засвидетельствованной истории немецкого языка относится к VIII-XI вв. Самые ранние тексты были записаны на основе латинского алфавита во второй половине VIII-го – начале IX вв., в том числе, так называемые «Глоссы» - немецкие переводы отдельных латинских слов или предложений (ок. 750 г.); «Древневерхненемецкий Исидор» - перевод латинского богословского трактата (ок. 770 г.); «Песнь о Хильтибранте» - отрывок древнегерманской народной эпической поэзии (810-820 гг.); «Страсбургские клятвы» - тексты клятв Карла Лысого и Людовика Немецкого, произнесенные ими перед двумя войсками в 842 году при заключении союза против Лотара. Эти и другие памятники отражают черты отдельных территориальных диалектов Германии и позволяют судить об общих особенностях древневерхненемецкого и его соотнесенности с другими древними германскими языками и диалектами.

История русского языка как одного из славянских языков отличается сложным взаимодействием с языками разных этносов в дописьменный период, длительным единством с другими восточнославянскими языками, влиянием книжного церковнославянского языка, диалектной нерасчлененностью вплоть до обособления среднерусских (великорусских) говоров, на основе которых сформировался национальный русский язык.

Славянская письменность (кириллица и глаголица) была создана в 60-е годы IX века братьями Кириллом и Мефодием. Они перевели с греческого языка на славянский литургические тексты. Основу языка перевода составил южно-македонский диалект, получивший дальнейшее развитие в Болгарии. Самые ранние тексты на языке, который позднее стал называться старославянским, не сохранились. От Х века имеются лишь отдельные надписи, а от XI – первые рукописные богослужебные тексты.

Древнерусским называется общий длявосточных славян язык, сформировавшийся в Древнерусском государстве и существовавший до XIV-XV вв., когда он распался на 3 отдельных восточнославянских языка – русский, украинский и белорусский. Ранние древнерусские памятники, написанные кириллицей, относятся к ХII-XIII вв.: отдельные надписи; письма на бересте; грамоты (старейшие новгородские грамоты – XII в., смоленские – XIII в., московские – XIV в.); древнейшие рукописные богослужебные книги (старославянского происхождения), найденные на территории Древней Руси, известны по спискам XI-XIV вв.

Начальный этап формирования языка собственно русской народности охватывает ХIV-XVII вв. (старорусский период); начало формирования национального русского языка относится к середине XVII-XVIII вв., а этап его окончательного становления связан с творчеством А.С. Пушкина.

Приведенные данные об истории развития русского языка важны для лучшего понимания хронологической соотнесенности сопоставляемых языковых явлений.

Больше всего подвержена изменениям фонетическая (звуковая) система языка. Приведу, к примеру, некоторые древневерхненемецкие слова (по рукописи IX века) и их современные соответствия: min = mein, zit = Zeit, inti = und, thaz = das, uuas = war, muoter = Mutter, thiu = die, zi =zu, her = er, brutigomo = Brдutigam и т.д. В древневерхненемецком не было многих звуков, развившихся позднее и имеющихся в современном языке: не было гласных с умлаутом д, ц, ь (ср.: mahtig = mдchtig, mohti = mцchte, kunig = Kцnig); не было дифтонгов ei, au, eu, (ср.: sin = sein, uf = auf, hiute = heute); не было звука, изображаемого как sch (ср.: smerzo = Schmerz, sconi = schцn) и т.д.

Прослеживая шаг за шагом ретроспективную картину изменений, происходивших с каждым звуком каждого языка, ученые определили закономерные звуковые соответствия между различными индоевропейскими языками (для каждого периода их развития). Например, было установлено, что в начале слова санскритскому bh- соответствуют: греч. ph-, лат., ром. f-, герм. b-, слав. б-. Эта закономерность вытекала из сопоставления многочисленных слов по языкам. Сравните: санкр. bhratar, греч. phrātōr, лат. frāter, франц. frиre, итал. fratello, готск. brōюar, нем. Bruder, англ. brother, датск. broder, русск. брат и т.д. Другой пример: русск. берёшь, санкр. bharasi, греч. phereis, лат. fers, готск. bairis, двн. biris, нем. (ge)bierst, (ge)bдrst.

Наиболее устойчивой составляющей языковой системы является грамматический строй, который менее всего подвержен изменениям. Поэтому соответствия грамматического строя выступают в качестве наиболее надежного критерия отнесения анализируемых языков к индоевропейской семье, ибо совпадения здесь не могут быть случайными. Обратите внимание на поразительную идентичность приводимой ниже общей схемы спряжения упомянутого глагола «брать» в настоящем времени (презенсе) для разных индоевропейских языков:



Русск. Санскр. Греч. Лат. Готск. Двн.
Ед.ч. 1. беру bharami pherō fero baira biru

2. берёшь bharasi phereis fers bairis biris

3. берёт bharati pherei fert bairiю birit
Мн.ч. 1. берём bharamas pheromen ferimus bairam berames

2. берёте bharatha pherete fertis bairiю beret

3. берут bharanti pherusi ferunt bairand berant

Из таблицы видно, что различные индоевропейские языки пользуются сходными строевыми элементами при спряжении в настоящем времени: за корнем следует гласный элемент, являющийся по происхождению специальным суффиксом настоящего времени, к нему присоединяются личные окончания, которые по языкам в основном совпадают (различия обусловлены закономерными фонетическими соответствиями). Ср.: русск. бер-ё-м, санкр. bhar-a-mas, греч. pher-o-men, лат. fer-i-mus, готск. bair-a-m, двн. ber-a-mes, (совр.нем. gebдren). Дальнейшие преобразования этой схемы в современных языках были связаны с фонетическими изменениями.

Реконструированные данные о грамматическом строе индоевропейского праязыка свидетельствуют о весьма высоком уровне абстрактного мышления его носителей. В языке древних индоевропейцев уже были отражены такие грамматические понятия, значения и категории, как части речи, род, число, падеж, склонение и спряжение, изменение глаголов по временам, наклонениям, залогам, подразделение глаголов на переходные, непереходные, возвратные и т.п. Важнейшие грамматические категории немецкого и русского языков восходят к индоевропейскому праязыку. (Этот тезис будет подробнее рассмотрен в заключительном разделе данной статьи).

Словарный фонд, унаследованный от индоевропейской языковой общности, образует древнейшую структурно-смысловую основу, на которой в дальнейшем развивался словарный состав и немецкого, и русского языков. По данным известного немецкого лингвиста В. Шмидта, корневые слова индоевропейского происхождения составляют примерно четвертую часть основного словарного фонда немецкого языка, а если учитывать огромное количество образованных от них производных и сложных слов, то речь может идти о половине основного словарного фонда. (К нему причисляются самые необходимые общеупотребительные слова).

Приведем некоторые примеры индоевропейских по происхождению слов в немецком и русском языках: du – ты, uns – нас, das – то; zwei – два, drei

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: