Xreferat.com » Рефераты по культуре и искусству » Социокультурный портрет провинции глазами будущих культурологов

Социокультурный портрет провинции глазами будущих культурологов

Т. С. Злотникова

Сегодня первый набор культурологов на заочном отделении Ярославского педагогического университета (факультет русской филологии и культуры) завершил обучение на 3 курсе. Среди наших студентов -работники домов культуры, преподавали системы дополнительного образования, общеобразовательных школ и средних специальных учебных заведений, работники библиотек, районных средств массовой информации, других учреждений образования и культуры. Разнообразна география: это Ярославль, Ростов Великий, Рыбинск, сельская местность - Большое Село и др., есть студенты и из других областей. Как учить, да еще в дистанционном варианте, специалистов нового типа? Как соотнести реалии их жизни с разнообразными учебными и некоторыми научными, справочными изданиями (1, 2, 3, 4, 5, 6)? Сейчас появляются первые ответы на эти вопросы.

В курсе «Социология культуры» изучаются общие вопросы, которые определены рабочей программой кафедры культурологии:

1. Предмет социологии культуры.

2. Механизмы (методы) социологических исследований культуры.

3. Социальные характеристики морфологии культуры.

4. Социологические идеи в изучении культуры ХVIII-XIXв. (зарубежные теории).

5. Социологические идеи в изучении культуры XIX - начала ХХ в. в России.

6. Проблема соотношения социально-экономического и культурного развития в истории социально-культурной мысли.

7. Понятие мозаичной культуры и его отличие от классических представлений о социальном аспекте развития культуры.

8. Соотношение дефиниций «культура» и «цивилизация».

9. Субкультура: формирование понятия и его историческое развитие.

10. Субкультуры в ХХ в.

11. Дефиниция элиты.

12. Признаки элиты.

13. Элита в истории культуры.

14. Элита в культуре ХХ в.

15. Массовое общество.

16. Массовое сознание.

17. Массовая культура.

18. Провинция как социокультурный феномен.

19. Русская провинция как социокультурный феномен.

20. Столица и провинция как социокультурная дихотомия.

Соотносясь с государственным образовательным стандартом по курсу «Социология культуры», особое внимание мы сочли необходимым обратить на актуальную и региональную проблематику. Отсюда возникает усиление двух специальных блоков, завершающих курс: блока, посвященного изучению проблем элитарной и массовой культуры, и блока, посвященного характеристикам провинции как социокультурного феномена.

При изучении курса социологии культуры мы со студентами заочной формы обучения сделали акцент на конкретной проблеме, анализ которой может быть интересен и полезен и каждому из них, и всем, кто их окружает. Исходя из историко-типологического анализа русской культуры, мы сосредоточились на создании социокультурного портрета русской провинции.

Перед студентами поставлен вопрос: можно ли рассматривать жизнь современной российской провинции как явление абсурда (в частности русского абсурда), имея в виду соотношение индивидуального сознания, культурных запросов, образовательных характеристик человека, с одной стороны, и возможности саморазвития личности в рамках существующих социально-культурных, экономических, административных реалий?

I.

В историко-теоретическом плане основу исследования студентов составляли следующие положения, разработанные автором настоящей статьи. Русский абсурд являет себя на трех взаимосвязанных уровнях:

1. на уровне психологии творца, то неустроенного, то процветающего -то уходящего «в себя, как в Михайловское» (А. Вознесенский); то находящего душевный комфорт в Италии, похожей на Малороссию, как Н. Гоголь; во Франции, более утонченной, чем бедная Россия, как И. Тургенев; в усадьбе, где бывший лощеный офицер на старости лет начинает ходить в простой рубахе и босиком, как Л. Толстой; или в горах, где дуэль обязательно должна окончиться фатально, как М. Лермонтов;

2. на уровне поэтики искусства и механизма создания художественного образа, благодаря чему именно в России прежде, чем это произошло во всем остальном мире, в перевернутом войнами и революциями ХХ веке, - абсурд предстал как художественная целостность; 3. на уровне самоощущения обыденной личности, на уровне поступков и рефлексии самого жителя провинции.

Изучив в лекционном курсе первые два уровня, в своей практической работе по исследованию русской провинции студенты сосредоточились на 3 уровне. В теоретическом аспекте мы исходили из того, что абсурд - это мир, где очуждаются не только произносимые слова или наблюдаемые явления, но чуждым самому себе становится, казалось бы, вполне нормальный человек.

Очуждение в России понято не только как проблема эстетическая (В. Шкловский «походя» обронил то, что легло в основу целой художественной теории Б. Брехта), но как проблема психологическая, причем иногда в ее нравственном, а иногда в социальном преломлении. И если в европейской традиции (в экзистенциальной философии) человек испытывает свою чуждость по отношению к миру других, то в российской традиции - отвращение к себе, самоуничижение, ощущение чуждости самого себя. Абсурдность такого психологического состояния граничит с психической аномалией; вдвойне абсурдно то, что без признания подобного состояния русский интеллигент не мог себя чувствовать таковым.

В общенациональном масштабе это вылилось в стойкую ненависть, сменяемую разве брезгливой небрежностью в отношении государственной власти: «живая власть для черни ненавистна». Любить власть в ее персонифицированном выражении для России - нонсенс. Самозванцы и убийцы всходили на троны и трибуны многих стран, но только в России доблестью почиталось противостояние с властью как таковой. В. Жуковскому «прощали» его службу в качестве наставника наследника престола, видя в этом едва ли не позор для поэта; Екатерине же П не забывали «поставить в вину» ее амурные похождения, которые должны были негативно уравновесить доблести покровительницы наук и искусств. Психология абсурда срабатывала как традиционная нелюбовь к себе, уверенность в том, что свое хорошим быть не может. Да и то, где в мире воспитателями к детям высшего сословия брали иностранцев? Мог ли иностранец пестовать японского самурая или британского лорда? А в России волны - то пруссомании, то галломании, а за ними - волны сарказма на грани абсурда, начиная с гениальной «Подщипы» И. Крылова с придурковатым принцем Трумфом и с грибоедовского возмущения радостью по отношению к гостям, «особенно из иностранных».

Русские философы - а таковые в подлинном смысле в России были весьма малочисленны, ибо «философствовали» (как у А. Чехова в застольной беседе - «Давайте пофилософствуем») на прогулке по аллеям усадеб, в каретах и телегах, за рюмкой вина и чашкой чая, - это те, для кого сочинения на философские темы стали жизненным делом. Один из них, Н. Бердяев, выступил своего рода теоретиком очуждения вообще и обозначил, в частности, механизм очуждения как психологическую проблему. В автобиографическом «Самопознании» он, человек живого и плотского восприятия, тем не менее констатировал: «Я испытывал не столько нереальность, сколько чуждость объективного мира …. Во мне самом мне многое чуждо … ». Относясь так к самому себе, человек еще хуже, с еще

большим чувством отделенности, потерянности должен воспринимать внешний мир. И действительно, сама жизнь теряет не только сакральный смысл (что уже абсурд для философа), но даже хотя бы смысл естественный, природный, к чему вполне располагала цивилизация, достигшая высот несомненных. «То, что называют «жизнью», - пишет в таком случае тот же Бердяев, - часто есть лишь обыденность, состоящая из забот». Подчеркнем еще раз и особо абсурдность - своего рода неуютность, неадекватность, невостребованность -личностного существования, которое определяется в своей ординарности и тривиальности как «обыденность, состоящая из забот». Мотив невостребованности - вполне естественный и одновременно очевидный в своем трюизме мотив жизни российского творца. Невостребованность творца в условиях тоталитарного устройства даже не требует комментариев. Но если судьба убитого творца, трагически растиражированная в России ХХ века, имеет завершенность культурного образца, то судьба человека здравствующего взыскует понимания ее в общем ряду, как минимум драматическом, в силу абсурдности ситуации.

Широко известны строки А. Вознесенского о великом физике Ландау, погибшем «в косом лаборанте». Менее известны, но не менее симптоматичны стихи актера и режиссера С. Юрского: «Предчувствую тяжесть несозданных храмов». К проблеме русского абсурда непосредственное отношение имеет особое психологические состояние, в принципе абсурдное в своем постоянстве, невероятно многогранное; это состояние характеризует русскую культурную традицию, будучи антитезой деятельности, активности, самореализации. Мы говорим о скуке. Для многих, если не всех крупнейших представителей русского искусства - в том числе и драматургов - проблема скуки, рожденной духом провинциальности, была органически важной при осознании психологических особенностей человека и условий его жизни. Нелепость (абсурдность) провинциального бытия, нелепость, рожденная рутиной, неподвижностью, -то есть скукой, - можно считать своего рода российским диагнозом. Отягощая бытие и лишая его высокого смысла, провинциальная скука предстает в русской классике как неотъемлемое и существенное явление русской жизни. Н. Некрасов в маленькой пьесе «Осенняя скука» определяет атмосферу тем, что от имения, где происходит действие, «до ближайшего города» (который тоже отнюдь не столица) неизвестно как далеко, в то время как «в Петербурге, в Английском клубе» все, разумеется, иначе.

Не это ли томительное состояние имел в виду Н. Бердяев, озаглавливая свое сочинение и одновременно обозначая нравственно-философскую проблему: «О власти пространств над русской душой»?

Едва ли не глобальная причина провинциальной скуки определяется протяженностью времени с его дурной погодой, вялым настроением. Вполне логично сочетается с уже названными причинами скуки в провинции одиночество. Варварская, до страсти доходящая, всепоглощающая скука живет неизбывно во времени и широко в пространстве. Не случайно любитель символических акцентов, М. Горький, одну из своих лучших пьес о провинциальных, неприкаянных и нереализованных, недостойных своего предназначения интеллигентах назвал именно «Варвары».

Уже лет двести как повелось: любой, приезжающий в русскую провинцию, чувствует себя едва ли не обездоленным. Во-первых, все те же просторы, будь они прокляты, которые надо долго преодолевать, чтобы добраться - до оперетки ли, до ресторана ли с хорошо замороженным шампанским, до университета ли, в котором довелось учиться. Во-вторых - ритм жизни -вялый, медленный, болотисто затягивающий, подчиняющий себе, мирно убаюкивающий, усыпляющий …. Жители этой провинции, если следовать логике М. Горького, вполне могут быть названы варварами: пьют черт знает какое зелье, в любви объясняться не умеют - могут только застрелиться. Именно скука ощущается как самими провинциальными интеллигентами, так и приезжими в качестве доминанты их жизни. В лучшем случае их существование кажется идиллией, пасторалью, где все «до тоски спокойно и до отвращения мило». Приезжим же аборигены представляются как «трусы, лентяи, усталые», как «жалкие, жадные», «ничтожные люди», которые «слепы, глухи, глупы все». Таким образом, опыт русской классической литературы показывает: ужас провинциальной скуки в равной мере, но в разном качестве мучителен для приезжих (стереотипное «болото») и для аборигенов («мертвецкая»). У скуки нет начала и конца, причины и следствия перепутаны, что и может придавать жизни глобальную нелепость.

II

Ответы на вопросы о смысле жизни в современной русской провинции студенты должны были получить, самостоятельно выполнив индивидуальное задание (в рамках учебного плана - контрольную работу в процессе обучения на Ш курсе): 1. определить субкультурную группу, в рамках которой производится исследование;

2. составить анкету и произвести опрос не менее 20 респондентов;

3. произвести контент-анализ полученных данных.

В задании не предполагалось высказывание прямых суждений по поводу «русского абсурда». Вывод о соотношении полученных студентами данных с этим явлением - дело педагога-экспериментатора, поставившего перед студентами нетривиальную в интеллектуальном и психологическом планах задачу.

В нашем случае студенты должны были не только на практике продемонстрировать готовность к овладению необходимыми механизмами социокультурного исследования. От них требовалось определенное человеческое мужество, психологическая стойкость при осознании себя частью небольшого и далеко не комфортного культурного пространства, являющегося частью русской провинции. Ощущение абсурдности собственного бытия или бытия своих респондентов как условие стремления к самосовершенствованию и активизации личностных творческих проявлений, а в результате -дальнейшего успешного профессионального становления - вот сопутствующая задача, которая ставилась перед студентами без ее прямого формулирования. Студенты провели опрос в той социокультурной среде, к которой так или иначе принадлежит сами. Поэтому в числе их респондентов были учителя начальных классов, учащиеся старших, средних и младших классов, участники детских и взрослых любительских художественных коллективов, учащиеся школ искусств, студенты ярославских вузов, читатели массовых библиотек, представители художественной интеллигенции. Таким образом, были представлены разнообразные субкультурные группы: учащаяся молодежь, пенсионеры, педагоги средних учебных заведений; можно отметить и иную характеристику субкультурных предпочтений: сельские жители, жители малых городов, жители областного центра. Думается, такая выборка репрезентативна для характеристики социокультурной среды современной русской провинции. Вот некоторые группы.

Читатели библиотек. Велик возрастной «разброс»: от 11-15 до 52-77 лет. Среди читателей почти половина - постоянные. Около ¾ - женщины. Читательские предпочтения достаточно резко различаются в зависимости от возраста и образовательных характеристик посетителей библиотек: у взрослых до трети предпочитают классику и детективную или историческую литературу, у молодежи и детей преимущественный интерес проявляется к фантастике (и «фэнтэзи») и… к любовным романам, далее следует мемуарная литература. Преподаватели системы дополнительного образования. Большинство опрошенных оценены студенткой М. как «молодые люди 30-40 лет, имеющие, как правило, высшее образование. Людей пенсионного возраста чрезвычайно мало, возможно, потому, что дело дополнительного образования требует немалых сил, творческого подхода, позволяет молодому педагогу реализовать себя не только как учителя, но и как художника, танцора (хореографа), режиссера». Студентка отмечает тягу педагогов к повышению своего образовательного уровня, интерес к профессионально значимому чтению. Она тонко подмечает своеобразную «практичность» умственной деятельности, считая это положительной чертой провинциального интеллигента, -«беру только то, что на пользу, то, что можно применить в дело». В этом сказывается неспешный ритм русской провинции, отсутствие позы и похвальбы блестящими, но бесполезными знаниями. Отмечает студентка и высокий процент людей, «имеющих нереализованные, по их мнению, способности». Кроме того, отмечается: «30% опрошенных считают, что не реализовали себя в сфере семейных отношений». Почти треть студенческих работ была посвящена детям и подросткам, а также молодежи в возрасте до 25 лет. Если рассматривать эту часть респондентов в целом как представителей молодежной субкультуры, то можно получить следующие обобщенные результаты. Старшеклассники (13% и более) высказывают стремление к продолжению обучения в столичных вузах, «а не в нашем захолустье», видя в этом шансы для дальнейшего выезда за границу. Студентка Л. видит в этом «комплекс провинциала, который заключается в постоянной неудовлетворенности и стремлении к «центру». Москву многие воспринимают далеко не окончательным пунктом, а очередной ступенькой а стремлении к «центру», каковым является Запад. Действительно, «вся Россия есть провинция в своей самооценке и самоощущении» (здесь студентка цитирует наше учебное пособие). Учащиеся ярославских профтехучилищ и лицеев высказали традиционные предпочтения в отношении досуга: кафе, бары, дискотеки - либо театры, музеи, выставки, публичные лекции (тех и других примерно равное количество). Студентка З. сделала о своих респондентах следующие выводы: «Это очень общительные молодые люди. Круг их интересов не очень разнообразен. Они очень осторожно относятся ко всем новшествам. Определяя географию возможных путешествий, большинство выразило желание посетить США - по их понятиям, это и есть центр цивилизации. Но половина опрошенных предпочитает в качестве места постоянного проживания Россию и, в частности, Ярославль. Вторая половина «расселяется» по благополучным (политически и экономически) городам мира». Характерен вывод студентки: «Здесь проявляется не только дух неудовлетворенности, тяга к лучшему и большему, но и … то ли патриотизм, то ли неуверенность в собственных силах, страх перед грядущими изменениями в своей привычной и размеренной жизни». Ростовские подростки, исследованные студенткой Т., прежде всего поразили невосприимчивостью к традициям -семейным, национальным (вопросы предполагали изучение генеалогических корней респондентов). В свои учебные заведения они, по наблюдениям исследователя, «пришли от отсутствия выбора. Здесь проявляются черты провинциалов: нерасторопность, медлительность жизни, отсутствие активной жизненной позиции, живого творческого интереса». Негативный характер оценки духовного состояния подростков дополняет и такое наблюдение: «Те, кто учатся, очень редко, а то и вообще не посещают библиотеку. Почти у

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: