Усадебная культура Симбирска
За ломберным столиком играли в карты. Ломбер - давно забытая карточная игра. На зеленом сукне мелом записывали счет, при необходимости стирали его щеточкой. В России любили играть в азартные игры, в карты играли все: и старики, и старухи, и молодые дамы, и молодые люди и даже барышни. Еще одно из великих изобретений XIX в. - граммофон. Изобрел его в 1887 году немецкий инженер Эмиль Берлинер. Его устройство просто, как все великое: ручка, пружина и диск.
Когда в доме не было гостей, эта комната тоже не пустовала. Удобно расположившись в кресле, можно было почитать газеты и журналы или достать книгу из книжного шкафа.
Ушла в далекое прошлое жизнь русского провинциального города конца XIX - начала XX века, забыты привычки, утратили смысл обычаи. Лишь вещи, живущие веками, смиренны и молчаливы. Но вспоминается реплика одного из героев Агаты Кристи: "А вы уверены, что предметы всегда молчат? Лично со мной они разговаривают".
В этом доме на Московской улице даже тишина многозначна и красноречива, здесь как бы остановилось прошлое...
2.2. Обзор усадеб старого Симбирска
Усадьба купчихи Е.Т. Сачковой
Архитектор В. Торгашев 1865 г., современный вид - с 1889 г.
Деревянные дома были построены в 1865 г. по проекту В. Торгашева для наследников купца И.И. Макке. В 1878 году усадьбу покупают купцы Сачковы. В 1889 г. деревянные дома облицовывают кирпичом.
Дом барона П.М. фон Брадке. Фасад и тыльная сторона. Архитектор А.А. Шодэ. 1909 г.
Дом принадлежал начальнику Симбирского жандармского управления барону фон Брадке. Современный вид дом приобрел после облицовки кирпичем старого деревянного здания. (Фон Брадке Петр Михайлович (?-1904) - генерал-майор, с 1865 г. штаб-офицер Симбирского управления, в 1867-1901 гг. начальник Симбирского губернского жандармского управления.)
Основными функциями губернских жандармских управлений являлись: борьба с революционным движением, усмирение волнений, производство обысков и арестов, исполнение судебных приговоров, сопровождение осужденных, а также дознание и следствие по политическим делам, переданным им от судебных следователей. Согласно инструкции 1907 г., в функции губернских жандармских управлений входил также негласный надзор за местным населением, наблюдение за лицами, проезжающими через границу, розыск лиц, уклоняющихся от преследования властей, функции контрразведки, оказание помощи полиции в поддержании общественного порядка. В штат губернских жандармских управлений входили: начальник, его помощник, адъютант, секретарь, переводчик, 5 писарей. В 1871 в штат были введены 2 обер-офицера, 81 унтер-офицер, в 1879 - должность еще одного помощника начальника и 21 унтер-офицер. Канцелярия губернских жандармских управлений имела 5 частей: общего руководства, розыскная, следственная, политической благонадежности, денежная.
В 2000 году усадьбу, а позднее и дом, реставрировали. В настоящее время в усадьбе находится несколько интересных экспозиций - "Симбирская засечная полоса - сторожевая башня", "Усадьба с надворными постройками" и "Мельницы симбирской губернии".
Дом купца А.А. Сачкова. Архитектор А.А. Шодэ 1909 г.
На этом месте стоял деревянный дом, владельцами которого в свое время были А.А. Крылов, А.И. Юрлов, А.И. Анненков. К Юрловым в 1833 году заезжал А.С. Пушкин. В 1908 году усадьба куплена симбирским купцом А.А. Сачковым, а дома перестроены по проекту А.А. Шодэ.
Особняк барона Х.Г. Штемпеля. Архитектор А.А. Шодэ. 1905-1906 гг.
Двухэтажный дом предствляет интересный образец аристократического особняка, резко выделяющегося на фоне почти сплошной деревянной постройки. Дом построен на участке, принадлежавшем семье Ульяновых, который барон купил вместе с их домом, выходящим на Московскую улицу.
Дом куцов Сусоколовых
Архитектор А.С. Чичагов 1865 г.
Этот дом принадлежал известному в Симбирске купцу второй гильдии потомственному почетному гражданину Ивану Ивановичу Сусоколову, занимавшемуся винной торговлей. Почти весь нынешний сад Матросова был садом при этой усадьбе. В доме, стоящем слева, жил садовник хозяев.
Современный вид дом приобрел в 1890 году после облицовки его фасада кирпичом, а в 1903 году к дому были пристроены каменные ворота.
Дворянский особняк "Дом Ермоловых" Конец XVIII века
Это здание является одним из немногих сохранившихся памятников дворянской архитектуры рубежа XVIII-XIX вв. Первый владелец дома - Александр Федорович Ермолов - губернский предводитель дворянства с 1802 по 1819 гг., дед поэта Н.М. Языкова.
В этом доме в разное время бывали многие известные симбиряне, связанные с семьей Ермоловых родственными узами и дружбой: Ивашевы, Языковы, Кротковы, Дурасовы, Толстые и др. С 1863 по 1869 гг. в здании располагалось Дворянское собрание, в начале 1880 гг. Симбирская уездная управа. Возможно, в этом доме родился Н.М. Языков. В начале XX века дом был продан известному Симбирскому коллекционеру Екатерине Максимильяновне Перси-Френч (внучке помещика А.Л. Киндякова). После революции на основе ее коллекции в доме был открыт Ульяновский художественный музей. С 1943 года в доме размещается областной военкомат.
Заключение
Белые дома с колоннами в тенистой чаще деревьев; сонные, пахнущие тиной пруды с белыми силуэтами лебедей, бороздящих летнюю воду; старые нянюшки, снимающие пенки с варенья; жирные, обжорливые моськи, ворчащие от сахара и злости; девки-арапки, отгоняющие мух от спящей барыни; Митька-казачок, таскающий длинные чубуки для раскуривания гостям; мухи — летающие, жужжащие, назойливые, кусающиеся, скучные, противные мухи, мухи, засиживающие окна, и стены, и книги, и всё; петухи, кричащие на задворках; мычащие коровы; блеющие овцы; бранящиеся хозяева-помещики; бабушки в чепцах, никому не нужные, штопающие чулки; старые лакеи; босоногие девки, сенные девушки; крепостные актрисы, живописцы, форейторы, музыканты, борзые псы, художники, карлики, крепостные астрономы. Внутри, в комнатах, — чинные комфортабельные стулья и кресла, приветливые круглые столы, развалистые бесконечные диваны, хрипящие часы с ржавым басистым боем, и люстры, и подсвечники, и сонетки, и ширмы, и экраны, и трубки, трубки до бесконечности. И опять мухи — сонные, злые, назойливые, липнущие, кусающие и засиживающие всё.
Вот она, крепостная Россия прошлого, от которой остались только мухи и домашняя скотинка, старые нянюшки, хозяйская воркотня и быль и небылица о крепостной жизни, о роскоши, о красоте быта, о чудачестве дедушек и бабушек. Вот крепостная Россия обжорства и лени, добродушного послеобеденного мечтания, чесания пяток на ночь и игры на гитаре при луне. Вот страна «Евгения Онегина», потом «Мертвых душ», потом «Детства» и «Отрочества», потом «Оскудения» Сергия Атавы. Вот помещичья Россия от Петра Великого и до Царя-Освободителя, полтора века особой жизни, культуры, занесенной из чуждой страны, сделавшейся родной и опять чуждой. Старая повесть о самодурах-помещиках, засекающих крестьян, о тех же помещиках, в часы досуга занимающихся меценатством так же охотно, как ловлей зайцев и лисиц, как заказом вкусного обеда или поркой провинившихся девок. Странное дело, но в этой повести о прошлом какая-то особенная, может быть, только нам, одним, русским, понятная своеобразная прелесть; прелесть грубого лубка, чудо простонародной русской речи, сказка песен, пропетых в селе, ухарство русской пляски. Всё — на фоне античных храмов с колоннами, увенчанными капителями ионического, дорического или коринфского ордеров. Пляска русских босоногих малашек и дунек в «Храме Любви», маскарад деревенских парней в костюмах богов и богинь древности. Или где-нибудь в Саратовской или Симбирской губернии — девки-арапки с восточными опахалами на фоне снежных сугробов. Что может быть нелепее и забавнее, печальнее и умнее?
Русское самодурство, главный двигатель нашей культуры и главный тормоз ее, выразилось как нельзя ярче в быте помещичьей России. Безудержная фантазия доморощенных меценатов создала часто смешные, чудаческие затеи, часто курьезные пародии, но иногда и очаровательные, самобытные и тем более неожиданные волшебства. Вся эта культура, весь этот быт, все это прошлое, столь близкое по времени, теперь с каждым годом, кажется, будто удаляется на несколько столетий. И как чужда, непонятна и далека казалась людям Екатерининского века быль их прадедов времен Алексея Михайловича, так навсегда безвозвратно ушел быт крепостной России, живший полтора столетия. И потому, быть может, нежно ласкает и манит нас старая повесть о дедушках и бабушках, об арапах и крепостных, о мебели красного дерева и о домах с колоннами на берегу сонных прудов?
В России никогда не было своей последовательной, наследственной культуры. Все созданное варягами, пришедшими княжить в Россию, было уничтожено татарским игом. Потом опять новая смешанная культура Востока и Запада, пышно расцветшая в царствование первых Романовых, была вырвана с корнем тем, кого потомство окрестило именем Великого Преобразователя России. И через полтора столетия помещичья крепостная культура, давшая столько нежных и красивых цветков искусства, сменилась опять новой, совсем другой жизнью, которая до сих пор еще не улеглась в определенное русло. Естественно, что и искусство, не имевшее предков, развивалось в России так же случайно, неожиданно и капризно. Но «крепостной период» в истории нашей живописи, и главным образом архитектуры и прикладного искусства, дал много весьма занимательного, характерного, а иногда даже и подлинно красивого. Конечно, не в смысле grand art (высокое искусство фр.), но все же интимного, так ярко и цветисто рисующего дух и вкусы своего времени. А эта картина быта уже свидетельствует о том, как живо и жизненно запечатлевали художники в своих созданиях свои робкие мечты.
В этой массе среднего уровня, в бесконечном количестве любопытных и дорогих нам, но все же заурядных в смысле художественном помещичьих усадьбах, встречаются иногда и создания высокого мастерства. Понятно, это редкость. Только крупные помещики времени Екатерины, а главным образом ее фавориты, могли создать волшебные сказки из своих имений, не только не уступающих, но даже превосходящих грандиозными затеями то, что было сделано в эту же эпоху на Западе. Русские люди всегда были самодурами, а в искусстве самодурство не раз помогало им. Но, по странной насмешке судьбы, созданное столь быстро распалось еще быстрее.
Всюду в России: в южных губерниях, на севере и в центре — можно наблюдать тот же развал старого, развал не только денежный, но развал культурный, невнимание и нелюбовь к тому, что должно украшать жизнь. Тогда как в Европе из рода в род много столетий переходят и хранятся имения и сокровища предков, в России наперечет несколько поместий, находящихся двести лет в одной семье. Так, быть может, ничего и не осталось от волшебных чудачеств крепостной России; быть может, не стоит и говорить о том, что у нас есть?
Список литературы
1. Большая Советская Энциклопедия//Изд. 3, Т. 27. – М, 2005. - с. 96. (БСЭ).
2. Коробка М.Ю. Терминологические вопросы в изучении усадеб. // Российская провинция и ее роль в истории государства, общества и развитии культуры народа. Ч. II. - Кострома, 2004. - с. 51.
3. Любецкий С. Окрестности Симбирска в историческом отношении. - Самара, 2004.-с. 72.
4. Памятники усадебного искусства. Симбирская губерния. - М, 2005. – 102 с.
5. Русский энциклопедический словарь. Отд. IV. Т. III. - СПб.: 2005. - с. 110.
6. Степанов А.В. Метленков И.Ф. Архитектура. - М, 2004. - с. 224.
7. Стернин Г. От усадьбы к даче // Художественная культура XIX - нач. XX в. – М, 2006.- с. 75.
8. Уманец Ф.М. Митрополит Филипп // Древняя и новая Россия. – М, 2005. -с. 208.