Древнерусская культура в «Повести временных лет»

над греками в походе 944 г. Он заботлив и
внимателен к нуждам своей дружины, но, кроме того, и жаден. Стрем-
ление собрать как можно больше дани с древлян становится причиной
его гибели. Жадность Игоря осуждается летописцем народной пос-
ловицей, которую он вкладывает в уста древлян: "Аще ся вьвадить волк
в овце, то выносить все стадо, аще не убьють его..."
Жена Игоря Ольга - мудрая женщина, верная памяти своего мужа,
отвергающая сватовство не только древлянского князя Мала, но и
греческого императора. Она жестоко мстит убийцам своего мужа, но
жестокость ее не осуждается летописцем. В описании четырех местей
Ольги подчеркивается мудрость, твердость и непреклонность характера
русской женщины, Д. С. Лихачев отмечает, что основу сказания состав-
ляют загадки, которые не могут разгадать незадачливые сваты-древ-
ляне. Загадки Ольги строятся на ассоциациях свадебного и похоронного
обрядов: несли в лодках не только почетных гостей, но и покойников;
предложение Ольги послам помыться в бане - не только знак высшего
гостеприимства, но и символ похоронного обряда; направляясь к древ-
лянам, Ольга идет творить тризну не только по мужу, но и по убитым
ею древлянским послам. Недогадливые древляне понимают слова Ольги в
их прямом значении, не подозревая о другом, скрытом смысле загадок
мудрой женщины, и тем самым обрекают себя на гибель. Все описание
мести Ольги строится на ярком лаконичном и сценическом диалоге
княгини с посланцами "Деревьской земли".
Героикой дружинного эпоса овеян образ сурового простого и
сильного, мужественного и прямодушного воина Святослава. Ему чужды
коварство, лесть, хитрость - качества, присущие его врагам-грекам,
которые, как отмечает летописец, "лстивы и до сего дни". С малой
дружиной он одерживает победу над превосходящими силами врага: крат-
кой мужественной речью воодушевляет своих воинов на борьбу: "...да
не посрамим земле Руские, но ляжем костьми, мертвыи бо срама не
имам".
Святослав презирает богатство, он ценит только дружину,
оружие, с помощью которых можно добыть любое богатство. Точна и
выразительна характеристика этого князя в летописи: "..легько ходя,
аки пардус, войны многи творяще. Ходя, воз по собе не возяше, ни
котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли или
говядину на углех испек ядише, ни шатра имяше, но подьклад послав и
седло в головах; такоже и прочии вои его вси бяху".
Святослав живет интересами своей дружины. Он даже идёт
наперекор увещеваниям матери - Ольги и отказывается принять христи-
анство, боясь насмешки дружины. Но постоянное стремление Святослава
к завоевательным войнам, пренебрежение интересами Киева, его попытка
перенести столицу Руси на Дунай вызывает осуждение летописца. Это
осуждение он высказывает устами "киян": "...ты, княже, чюжея земли
ищеши и блюдеши, а своея ся охабив (оставил), малы (едва) бо нас не
взяша печенези...".
Прямодушный князь-воин гибнет в неравном бою с печенегами у
днепровских порогов. Убивший Святослава князь печенежский Куря,
"взяша главу его, и во лбе (черепе) его сьделаша чашю, оковавше лоб
его, и пьяху из него". Летописец не морализует по поводу этой смер-
ти, но общая тенденция все же сказывается: гибель Святослава являет-
ся закономерной, она следствие его ослушания матери, следствие его
отказа принять крещение.
К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе
Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых
пирах, устраиваемых в Киеве, - Корсунская легенда. С одной стороны,
перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с
другой - идеальный правитель-христианин, наделенный всеми доб-
родетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и
монашескому чину и т.п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с
княземхристианином летописец стремился доказать превосходство новой
христианской морали над языческой.
Княжение Владимира было овеяно героикой народных сказаний уже
в конце Х - начале ХI в.
Духом народного героического эпоса проникнуто сказание о
победе русского юноши Кожемяки над печенежским исполином. Как и в
народном эпосе, сказание подчеркивает превосходство человека мирного
труда, простого ремесленника над профессионалом-воином - печенеж-
ским богатырем. Образы сказания также строятся по принципу контрас-
тного сопоставления и широкого обобщения. Русский юноша на первый
взгляд - обыкновенный, ничем не примечательный человек, но в нем
воплощена та огромная, исполинская сила, которой обладает народ рус-
ский, украшающий своим трудом землю и защищающий ее на поле брани от
внешних врагов. Печенежский воин своими гигантскими размерами
наводит ужас на окружающих. Хвастливому и заносчивому врагу
противопоставляется скромный русский юноша, младший сын кожевника.
Он совершает подвиг без кичливости и бахвальства. При этом
сказание приурочивается к топонимической легенде о происхождении
города Переяславля - "зане перея славу отроко ть", но это явный
анахронизм, поскольку Переяславль уже не раз упоминался в летописи
до этого события.
С народным эпосом связано также сказание о Белгородском киселе.
В этом сказании прославляется ум, находчивость и смекалка русского
человека.
И сказание о Кожемяке, и сказание о Белгородском киселе -
законченные сюжетные повествования, строящиеся на противопоставлении
внутренней силы труженика бахвальству страшного только на вид врага,
мудрости старца - легковерию печенегов. Кульминацией сюжетов обоих
сказаний являются поединки: в первом - единоборство физическое, во
втором - единоборство ума и находчивости с легковерием, глупостью.
Сюжет сказания о Кожемяке типологически близок сюжетам героических
народных былин, а сказания о Белгородском киселе - народным сказ-
кам.
Фольклорная основа явно ощущается и в церковной легенде о посе-
щении Русской земли апостолом Андреем. Помещая эту легенду,
летописец стремился "исторически" обосновать религиозную
независимость Руси от Византии. Легенда утверждала, что Русская зем-
ля получила христианство не от греков, а якобы самим учеником Христа
- апостолом Андреем, некогда прошедшим путь "из варяг в греки" по
Днепру и Волхову, - было предречено христианство на Русской земле.
Церковная легенда о том, как Андрей благословил киевские горы,
сочетается с народным сказанием о посещении Андреем Новгородской
земли. Это сказание носит бытовой характер и связано с обычаем
жителей славянского севера париться в жарко натопленных деревянных
банях.
Составители летописных сводов ХVI в. обратили внимание на
несоответствие первой части рассказа о посещении апостолом Андреем
Киева со второй, они заменили бытовой рассказ благочестивым предани-
ем, согласно которому Андрей в Новгородской земле оставляет свой
крест.
Таким образом, большая часть летописных сказаний, посвященных
событиям IХ - конца Х столетий, связана с устным народным творчес-
твом, его эпическими жанрами.

И с т о р и ч е с к и е п о в е с т и и с к а з а н и я
в с о с т а в е л е т о п и с и.
По мере того как летописец переходит от повествования о собы-
тиях давно минувших лет к недавнему прошлому, материал летописи
становится все более исторически точным, строго фактическим и офици-
альным.
Внимание летописца привлекают только исторические личности, на-
ходящиеся на вершине феодальной иерархической лестницы. В изоб-
ражении их деяний он следует принципам средневекового историзма.
Согласно этим принципам в летопись должны заноситься события лишь
сугубо официальные, имеющие историческое значение для государства, а
частная жизнь человека, окружающая его бытовая обстановка не ин-
тересует летописца.
В летописи вырабатывается определенный и четкий идеал князя-
правителя. Этот идеал неотделим от общих патриотических идей
летописи. Идеальный правитель выступает живым воплощением любви к
родной земле, ее чести и славы, олицетворением ее могущества и дос-
тоинства. Все его поступки, вся его деятельность определяются благом
родины и народа. Поэтому князь в представлении летописца не может
принадлежать самому себе. Он в первую очередь исторический деятель,
который появляется всегда в официальной обстановке, наделенный всеми
атрибутами княжеской власти. Д. С. Лихачев отмечает, что князь в
летописи всегда официален, он как бы обращен к зрителю и представлен
в наиболее значительных своих поступках. Добродетели князя являются
своего рода парадной одеждой; при этом одни добродетели чисто
механически присоединяются к другим, благодаря чему стало возможно
совмещение идеалов светских и церковных. Бесстрашие, храбрость, во-
инская доблесть сочетаются со смирением, кротостью и прочими христи-
анскими добродетелями.
Если деятельность князя направлена на благо родины, летописец
всячески прославляет его, наделяя всеми качествами наперёд заданного
идеала. Если деятельность князя идет вразрез с интересами государ-
ства, летописец не жалеет черной краски и приписывает отрицательному
персонажу все смертные грехи: гордость, зависть, честолюбие, корыс-
толюбие и т. п.
Принципы средневекового историзма получают яркое воплощение в
повестях "О убьеньи Борисове" (1015 г.) и об ослеплении Василька
Теребовльского, которые могут быть отнесены к жанру исторических
повестей о княжеских преступлениях. Однако по своему стилю это
совершенно разные произведения. Повесть "О убьеньи Борисове" излага-
ет исторические факты убийства Святополком братьев Бориса и Глеба с
широким использованием элементов агиографического стиля. Она строит-
ся на контрасте идеальных князей-мучеников и идеального злодея -
"окаянного" Святополка. Завершается повесть похвалой, прославляющей
"христолюбивых страстотерпцев", "сияющих светильников", "светлых
звезд" - "заступников Руской земли". В ее концовке звучит молитвен-
ный призыв к мученикам покорить поганых "под нозе князем нашими и
избавить их "от усобныя рати", дабы пребывали они в мире и единении.
Так в агиографической форме выражена общая для всей летописи патри-
отическая идея. В то же время повесть "О убьеньи Борисове" интересна
рядом "документальных" подробностей, "реалистических деталей".
Написанная попом Василием и помещенная в летописи под 1097 г.,
"Повесть об ослеплении Василька Теребовльского" выдержана в стиле
историко-документальном.
Экспозицией сюжета является сообщение о съезде князей "на ус-
троенье мира" в Любече. Единодушие собравшихся выражено речью,
сказанной якобы всеми князьями: "Почто губим Руськую землю, сами на
ся котору деюще? А половци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже
межю нами рати. Да ноне отселе имемся в едино сердце, и блюдем Рус-
кые земли; кождо да держить отчину свою...".
Устанавливаемый новый феодальный порядок взаимоотношений (
"кождо да держит отчину свою") князья скрепляют клятвой - крес-
тоцелованием. Они дают друг другу слово не допускать распрей,
усобиц. Такое решение встречает одобрение народа: "и ради быша людье
вси". Однако достигнутое единодушие оказалось временным и непрочным,
и повесть на конкретном, страшном примере ослепления Василька дво-
юродными братьями показывает, к чему приводит нарушение князьями
взятых на себя обязательств.
Мотивировка завязки сюжета повести традиционная, провиденци-
алистическая: опечаленный "любовью", согласием князей дьявол
"влезе" в сердце "некоторым мужем"; они говорят "лживые словеса"
Давыду о том, что Владимир Мономах якобы сговорился с Васильком о
совместных действиях против Святополка Киевского и Давыда. Что это
за "некоторые мужи" - неизвестно, что в действительности побудило
их сообщить свои "лживые словеса" Давыду - неясно. Затем провиден-
циалистская мотивировка перерастает в чисто