Xreferat.com » Рефераты по международным отношениям » Социально-политическое развитие Ливана и региональные тенденции в международных отношениях

Социально-политическое развитие Ливана и региональные тенденции в международных отношениях

и закупке для них в Европе тяжелого вооружения с целью создания противовеса «Партии Аллаха»21.

В то же время нельзя говорить об однозначно агрессивном характере политических устремлений «Хизбаллы». Организация прошла длительный эволюционный путь и смогла адаптироваться к условиям сосуществования в Ливане, где одним из ключевых принципов является компромисс, что в мирное время позволяет удерживать конфликты от сползания к гражданской войне. Сейчас партия и так находится на виду у мирового сообщества и в ближайшее время, вероятнее всего, воздержится от решительных действий внутри Ливана. Руководство прекрасно чувствует границы дозволенного, в том числе и в вопросе сохранения дружественных отношений с движением «Амаль». Разжигание какого-либо политического конфликта крайне нежелательно для лидеров партии, т.к. таким образом достаточно легко скомпрометировать себя и укрепить позиции противников «Хизбаллы», в том числе и внутри Ливана.

Важным аспектом проблемы является вопрос о существовании какого-либо внешнего контроля и поддержки партии со стороны. В свое время сирийский «зонтик» помог «Хизбалле» после завершения войны и во время разоружения остальных милиций в полном объеме сохранить свое вооруженное крыло, а также регулярно получать средства для продолжения конфронтации с Израилем. После ухода сирийцев из Ливана стало очевидно, что «Хизбалла» стала независимой в политических вопросах, и в дальнейшем Дамаск мог служить для нее только излишним сдерживающим фактором, что было бы негативно расценено в Тегеране.

На сегодняшний день, на наш взгляд, в треугольнике Иран – «Хизбалла» – Сирия сложились достаточно гармоничные отношения, адекватные развитию ситуации в Ливане и регионе. Другими словами, «Партия Аллаха» уже объективно не нуждается в постоянном военно-политическом прикрытии извне, а заинтересована главным образом в сохранении стабильного снабжения из Ирана. С другой стороны, Тегеран может использовать эту шиитскую организацию как средство давления на Израиль. Однако очевидно и то, что иранцам также нет смысла до предела раскалять обстановку как в Ливане, так и в районе ливано-израильской границы. Особенность современной ситуации в Восточном Средиземноморье заключается в том, что любое вооруженное противостояние в регионе может стать поводом для военной интервенции американцев. В этом случае в рамках «борьбы с международным терроризмом» удар может быть нанесен и по «Хизбалле» и, возможно, даже по отдельным объектам в Иране.

Надо понимать, что давление на «Хизбаллу» с целью ее разоружения, а также любые вооруженные провокации со стороны ливанских христиан также могут вызвать ответные действия со стороны «Партии Аллаха». В этом контексте не стоит упускать из виду тот факт, что у «Хизбаллы» существует широкая сеть ячеек за рубежом, в том числе в странах, где традиционно проживают крупные ливанские общины – в Западной Европе, Латинской Америке, Африке и США. Кроме того, известно, что «Партия Аллаха» поддерживает постоянный контакт с шиитскими организациями в арабских государствах Персидского Залива.

Отдельно следует затронуть проблему противостояния на ливано-израильской границе. В 2000 г. израильтяне уже создали прецедент и ушли с Юга Ливана, летом 2005 г. началась реализация плана одностороннего размежевания с палестинцами. Теперь в СМИ стали появляться сообщения о возможном уходе израильтян из района ферм Шебаа. Однако в районе т.н. «голубой линии» кроме ферм Шебаа находится еще ряд спорных участков территории22 и, несмотря на действия израильтян, «исламское сопротивление» на Юге Ливана еще долгое время будет сохранять свою легитимность в глазах ливанцев и увеличивать авторитет «Партии Аллаха».

События в Израиле и на палестниских территориях, несомненно, оказывают воздействие на формирование регионального политического климата. Говоря о влиянии израильского фактора на ситуацию в Ливане в контексте данного анализа, хотелось бы с новой точки зрения взглянуть на ливанско-из-раильские отношения.

Хорошо известно о существовании «особых отношений» между Ливаном и Сирией. Однако, рассматривая ситуацию вокруг Ливана в контексте «Большого Ближнего Востока», можно также говорить и об «особых отношениях» между Ливаном и Израилем, которые включают как экономико-географическую, так и военно-политическую составляющие.

Важный аспект ливано-израильских отношений связан с сотрудничеством между руководством Израиля и маронитским политическим истэблишментом в Ливане. Принципиальным моментом здесь является то, что и марониты, и евреи позиционируют себя на мусульманском Ближнем Востоке как меньшинства, находящиеся во враждебном окружении23. Набольшего расцвета маронитско-израильские отношения достигли в период гражданской войны, и сейчас, несмотря на не очень удачный опыт того времени, возможности для полноценного восстановления сотрудничества сохраняются.

Однако стоит внимательнее посмотреть на ливанскую оценку таких отношений. Очевидно, что до конца 80-х годов Ливан не выступал таким последовательным противником Израиля, как, например, Сирия или насеровский Египет. В начальный период войны в Ливане фалангисты, «Ливанские силы», а также АЮЛ активно сотрудничали с Израилем. Бывший президент Ливана Б.Жмайель фактически спровоцировал военное вмешательство израильтян во время событий вокруг города Захле и горы Синнин в 1981 г., а также подготовил почву для крупномасштабного израильского вторжения в 1982 г.

В то же время доподлинно известно и то, что для ливанцев израильские союзники, как правило, выступали политическим инструментом и средством дополнительной военной поддержки. Тот же Б.Жмайель, уже готовясь к возможному израильскому вторжению, провозгласил лозунг о полном суверенитете ливанского руководства над всей территорией страны и с помощью израильтян намеревался распространить свое господство на весь Ливан.

На наш взгляд, маронитско-израильские отношения прежде всего определяются обстановкой в Ливане вообще и положением маронитов, в частности. Фактически эти обстоятельства отражают, насколько марониты заинтересованы в связях с Израилем в конкретный момент.

После ухода сирийских войск в ливанской системе безопасности возник вакуум, что может привести к усилению взаимодействия израильтян и возрождающихся христианских политических организаций. Такие контакты чреваты серьезной угрозой в случае возникновения любой конфликтной ситуации с вовлечением в нее ливанских христиан. На современном этапе ливанские христиане все еще крайне уязвимы, но у них уже не существует какого-либо ограничения на собственную «внешнюю политику», что позволяет снова обратиться за помощью к израильтянам.

Что касается позиции руководства Израиля, то по оценкам израильских экспертов, там надеются на скорейшее установление дипломатических отношений с северным соседом. Более того, в случае конкретных инициатив и гарантий со стороны официального Бейрута израильтяне даже готовы пойти на ряд уступок в урегулировании пограничных проблем. С этой точки зрения в Израиле весьма оптимистично смотрят на изменения в ливанской политике и ожидают прорыва в двусторонних отношениях24.

Так, внешнеполитические шаги ливанских христиан могли бы стать катализатором сближения двух государств. По нашему мнению, ливанско-израильское сотрудничество в современных условиях в случае мирного развития ситуации в Ливане и понимания со стороны остальных арабов (особенно Сирии, где разъединение двух треков мирного процесса будет воспринято негативно) потенциально могло бы стать важным стабилизирующим фактором в регионе.

В то же время, даже если предположить, что в обозримой перспективе удастся прийти к нормализации отношений между Ливаном и Израилем, узловой проблемой, которая, вероятнее всего, будет влиять на формирование политики всех заинтересованных сторон, включая «Хизбаллу», станет раздел водных ресурсов приграничных рек. Этот фактор напрямую связан с жизнеспособностью еврейского государства и в перспективе будет играть решающую роль в формировании ливанской политики Израиля.

После израильского вторжения 1982 г. палестинцы стали наиболее маргинализированной частью ливанского общества. Некоторые изменения статуса палестинцев произошли уже после «кедровой революции», когда правительство Н.Микати расширило список видов неквалифицированного труда, которыми могут заниматься палестинцы. Тем не менее эти меры весьма далеки от статуса «иностранного рабочего», за получение которого (в качестве компромиссного варианта) выступают многие ливанские палестинцы25.

Палестинская проблема вновь вышла на первый план в связи с началом реализации израильского плана одностороннего размежевания с палестинцами и визитами представителей их руководства в Ливан. Палестинское государство начинает приобретать очертания, и ПНА приступила к более активной работе с беженцами за пределами Палестины. В свою очередь ливанские палестинцы развернули деятельность по развитию официальных палестино-ливанских отношений. Первым результатом стало соглашение о перемещении из Ливана в сектор Газа около 3 тыс. палестинцев для усиления служб безопасности ПНА.

Для нынешнего ливанского руководства эти процессы могут иметь весьма благоприятные последствия, т.к. укрепление в ливанских лагерях беженцев позиций ПНА позволит, с одной стороны, ослабить влияние просирийских группировок, а с другой, – лишить поддержки исламистские организации, которые особенно активны среди палестинских беженцев.

Важен тот факт, что лагеря беженцев, особенно расположенные в районе городов Триполи и Сайда, являются важной опорой для деятельности радикальных исламистских организаций (практически все они суннитские по составу, в основном ваххабитского толка и в качестве конечной цели провозглашают установление в Ливане исламского государства). Лагеря, до сих пор пользующиеся экстерриториальным статусом, удобны и как укрытие, где в случае каких-либо действий со стороны ливанских правоохранительных органов могут найти убежище «активисты» этих организаций. В палестинских лагерях активно действуют эмиссары «аль-Каиды».

Ливанские власти до сих пор не могут самостоятельно установить полный контроль над ситуацией внутри палестинских лагерей, и поэтому укрепление позиций ПНА в лагерях беженцев может способствовать гармонизации палестино-ливанских отношений.

Достаточно тесно с палестинской проблемой связана и деятельность ливанских исламистских организаций. Традиционно исламистский фактор в Ливане проявлялся достаточно слабо. Долгое время исламистская идеология не могла прижиться в Ливане. Сунниты (в настоящее время именно они являются главной движущей силой радикальных исламистских организаций) изначально занимали достаточно высокое положение в ливанском обществе, что параллельно с привычной для Ливана «идеологией» родственных и территориальных связей препятствовало возникновению и развитию в стране радикальных религиозных идей.

Во время гражданской войны традиционные общественные связи в Ливане подверглись значительным изменениям. Анархия, вызванная продолжительным вооруженным конфликтом, обусловила масштабное обнищание ливанцев-мусульман, а также способствовала проникновению в страну радикальной мусульманской идеологии и ее сторонников.

В отличие от шиитского населения страны, буквально «разделенного» между «Хизбаллой» и «Амаль», у ливанских мусульман-суннитов не было единой объединяющей базы и сдерживающей силы. Кроме того, проблема только усложнялась наличием массы бесправных палестинцев, которые до сих пор проживают в неподконтрольных правительству лагерях и нелегально созданных поселениях.

С учетом вышесказанного радикальные суннитские организации занимают маргинальное положение на ливанской политической арене. Они пользуются незначительной поддержкой населения (не более 20% суннитской общины без учета палестинцев), оторваны от суннитского политического истеблишмента, мало представлены во властных структурах, из-за своих религиозно-политических установок не могут пойти на политический союз с другими ливанскими организациями, в т.ч. и мусульманскими. С одной стороны, это вынуждает их искать поддержки у наиболее бедной и политически незащищенной части населения (это опять же мусульмане-сунниты и палестинцы), а с другой, – объясняет готовность этих организаций к силовой конфронтации с ливанским руководством и делает их открытыми для иностранного влияния26.

Следует также учесть, что после гибели Р.Харири в стране практически не осталось суннитских политиков, пользующихся более или менее значительной поддержкой населения (очевидно, что ни молодой С.Харири, ни действующий премьер-министр Ф.Синиора не могут претендовать на место и авторитет Р.Харири). Кроме того, значительная часть суннитской общины (прежде всего это просирийски настроенные политики) оказывается вытесненной из процесса урегулирования современных внутриполитических противоречий. Те же мусульмане-сунниты, которые действительно принимают участие в управлении страной, поддерживают тесные связи с американцами и европейцами, что не может не вызывать недовольства исламистов и сочувствующих им.

Такое положение суннитских нотаблей, традиционно пользовавшихся значительным авторитетом в крупных прибрежных городах (Бейрут, Сайда, Триполи), только способствует радикализации наиболее бедных представителей общины, которые в поисках социальной защиты и политической опеки вынуждены обращать взор на исламистов. Вместе все это превращает суннитский радикализм в Ливане в удобный инструмент для дестабилизации обстановки в стране.

В контексте региональной ситуации проблема исламизма в Ливане многогранна. С одной стороны, спекуляции в западной прессе на тему активизации ливанских исламистов, а также до недавнего времени весьма популярное дело О.Бак-ри являются инструментами для дальнейшего возмущения ситуации в Ливане, разжигания противоречий среди ливанских мусульман. Кроме того, вопросы исламизма весьма болезненно воспринимаются в Дамаске, и поэтому муссирование сообщений о деятельности радикальных мусульманских организаций в Ливане и Сирии вносит напряженность в сирийско-ливанские отношения.

С другой стороны, потенциально Ливан вполне может превратиться в арену для деятельности различного рода салафитско-джихадистских течений. Еще в марте 2005 г. ливанские наблюдатели фиксировали рост политической активности исламистских группировок в связи с ожидавшимся выводом сирийских войск из Ливана. Пока на виду лишь реорганизация их политических структур, однако обострение политических противоречий в стране и рост общей неопределенности обстановки неизбежно обеспечат приток в ряды радикалов значительного количества потенциальных боевиков, в т.ч. и из числа приезжих «моджахедов», получивших опыт участия в «джихаде» в различных регионах мира.

На наш взгляд, суннитский радикализм в Ливане сможет в полной мере выйти из тени традиционных политических организаций и действительно начнет влиять на политику в стране в двух случаях. Во-первых, перейти к активной военно-полити-ческой деятельности исламисты, скорее всего, будут способны только в случае продолжительного кризиса власти, общего фона межконфессиональных противоречий, а также очевидной неспособности ливанских служб безопасности контролировать ситуацию в стране. Фактически в этом случае речь может идти об обстановке, предшествующей началу гражданской войны.

В другом случае всплеск исламистской активности может произойти в результате чрезмерного вмешательства американцев и их союзников в ливанскую политику, особенно в таких вопросах, как разоружение «Хизбаллы», политика в отношении палестинских беженцев, урегулирование с Израилем. Антиамериканские настроения в регионе и в Ливане весьма живучи и в любой момент могут вырваться наружу.

Численность военизированных структур наиболее воинственных организаций в Ливане («Джунд аш-Шам», «Джамаат ат-таухид аль-ислямийя», «Асбат аль-ансар» и др.) примерно можно оценить в несколько сотен человек. Динийский мятеж в январе 2000 г. продемонстрировал немалый военный потенциал радикальных организаций, выявив в то же время и территориальную ограниченность их деятельности.

Некоторым показателем повышенной активности и амбиций ливанских исламистов могут стать их угрозы и обвинения в адрес ряда ведущих ливанских организаций. Так, по сообщениям ливанских СМИ, объектом критики со стороны исламистских организаций стала «Хизбалла», которая обвиняется в отходе от «исламских идеалов» и стремлении подчинить результаты противостояния Израилю политическим целям партии внутри Ливана27. 14 сентября также появились сообщения об угрозах со стороны «аль-Каиды» в адрес «Ливанских сил».

Некоторое время назад Ливан являлся одной из опор региональной политики САР, однако в настоящее время он кажется «ахиллесовой пятой» сирийского руководства, и не последнюю роль в этом играет навязанная извне интернационализация внутриполитического кризиса в Ливане.

Развитие ситуации в Ливане с конца 90-х годов высветило многочисленные просчеты в ливанской политике Дамаска. Со времени вступления сирийских военных на территорию Ливана в 1976 г. и постепенного и продуманного установления в стране сирийского контроля произошли значительные изменения как на региональном, так и на международном уровнях. В условиях нового расклада сил в регионе и в Ливане сложившаяся система сирийского военно-политического присутствия на территории западного соседа начала оказывать чрезмерное воздействие на ливанское общество. Действия сирийского руководства и его многочисленных ливанских союзников становились все более прямолинейными и жесткими, что в конечном итоге стало вызывать недовольство со стороны остальных ливанцев. Недостаточно взвешенная политика Дамаска, усиливающийся сирийский контроль, получивший свое отражение в силовых действиях против оппозиции, а также неоднократное вмешательство в ливанские конституционные процессы в конечном итоге спровоцировали усиление антисирийских настроений в Ливане, которые выплеснулись после трагических событий 14 февраля 2005 г.

Более того, объективная оценка последствий гибели Р.Ха-рири позволяет сделать вывод, что в результате нее именно интересы Сирии пострадали в наибольшей степени, и этот факт не позволяет говорить о причастности официального Дамаска к убийству бывшего ливанского премьер-министра. Тем не менее периодически озвучиваемые результаты этапов международного расследования указывают на возможную вовлеченность сотрудничавших с сирийцами ливанских военных, что может негативно повлиять на репутацию Дамаска.

Что касается действий самих сирийцев, то в последнее время они стараются не только дистанцироваться от внутриливанских событий, но и пересмотреть свое отношение к ним. Сегодня военно-политические приоритеты, избранные Сирией в последней трети XX в., такие, например, как оказание давления на Израиль, дополняются очевидной необходимостью поддерживать «имидж» миролюбивой страны, что в свою очередь могло бы позволить ей строить равноправные отношения с ведущими игроками на мировой политической арене, такими как Евросоюз и США. На данный момент Дамаск заинтересован в недопущении активизации как ливанских, так и сирийских исламистов, а также в сохранении сотрудничества с Ливаном в области безопасности.

Несмотря на кажущуюся слабость, Дамаск без какого-либо ущерба для себя летом 2005 г. инициировал т.н. «пограничный кризис», когда «из соображений безопасности» сирийцы тормозили, а в течение некоторого времени вообще перекрыли проезд автотранспорта из Ливана через КПП на сирийско-ливанской границе. В результате в Дамаск прибыла делегация во главе с новым премьер-министром Ф.Синиорой, который подтвердил «особый» характер сирийско-ливанских отношений и приверженность ливанцев двусторонним договоренностям в сфере безопасности 1991 года.

Кроме того, сирийцы намеренно поощряют развитие новых противоречий внутри ливанского политического истеблишмента. Лучшим подтверждением этому можно считать согласие сирийцев и их ливанских союзников на освобождение из заключения С.Джаджи и возвращение М.Ауна. Последний не только способствовал расколу внутри оппозиции, но и попытался сплотить вокруг себя часть просирийских сил.

Приведенные выше факты еще раз подтверждают, что несмотря на очевидное политическое поражение и уход сирийцев из Ливана, Дамаск лишь частично утратил влияние на обстановку в Ливане. Достаточно продуманная ливанская политика Дамаска на протяжении последних 30 лет создала надежную базу, благодаря которой САР еще долгое время будет иметь голос в ливанских делах. Возрастающая политическая активность Вашингтона на ливанском направлении, несомненно, позволит американцам играть более значимую роль в Ливане, однако полностью вытеснить сирийцев и действовать без учета их т.н. «особых отношений» США будет практически невозможно. Официально для США Дамаск уже не является объектом «демократизации» (по крайней мере, по иракскому сценарию) и в Вашингтоне признали, что режим Б.Асада способен к самостоятельной трансформации, и готовы к налаживанию обычных дипломатических отношений с Бейрутом28.

Фактически вновь действует формула 1982 г. тогдашнего министра иностранных дел САР А.Хаддама: «Израильтяне могут сделать Б.Жмайеля генералом, но не могут превратить его в общеливанского лидера». Сегодня американцы способны «раскрутить» С.Харири, М.Ауна, а при необходимости и С.Джаджу, однако только при участии Дамаска любой из этих политиков может претендовать на реальное руководство страной.

Развитие ситуации в Ливане было весьма одобрительно встречено в Вашингтоне. Как страна, входящая в состав Большого Ближнего Востока, Ливан важен для американцев в качестве нервного центра арабского Машрика, не менее чувствительного, чем Ирак и страны Персидского Залива. Этноконфессиональное многообразие Ливана позволяет американцам отсюда воздействовать на различные болевые точки всего региона. Речь идет о ливанских христианах, о шиитах, «Хизбалле» и ее иранских спонсорах, суннитском радикализме, палестинцах, активной армянской диаспоре, курдах, для которых Ливан является относительно безопасной «штаб-квартирой», а также об исторически сложившихся отношениях с Сирией и полувековом конфликте с Израилем.

Если говорить более конкретно, то сейчас можно выделить четыре цели внешней политики США по отношению к Ливану. Первое – это всестороннее поддержание демократических процессов в Ливане и превращение его в «движущую силу» «Нового Ближнего Востока».

После этого становится возможным достижение второй цели, а именно – стабилизации обстановки на южной границе Ливана и ослабления действующих в стране антиизраильских сил («Хизбалла») и настроений. Наконец, уже около 30 лет американцы пытаются протолкнуть идею поселения в Ливане более 350 тыс. палестинских беженцев, чего, однако, ни при каких условиях не позволяют ливанцы. В свою очередь, максимальный прогресс на этих трех направлениях позволил бы сдвинуть с мертвой точки процесс ливано-израильского мирного урегулирования.

После т.н. «кедровой революции» и парламентских выборов Ливан на настоящий момент стал «образцом» демократического государства на Ближнем Востоке. США крайне важно сохранить достигнутое и в дальнейшем опираться на ливанский опыт. Ведь в случае с этой страной «демократизация» произошла скорее по «цветным» европейским сценариям, чем по жестоким принципам американской ближневосточной политики (хотя без этого тоже не обошлось). Логично, что следующим шагом США может стать организация всесторонней экономической помощи Ливану. В этой связи весьма актуальна проблема монополизации американцами спонсорства Ливану29.

Исторически государством-покровителем Ливана выступала Франция. Очевидно, что Париж не обладал и не обладает такими возможностями, как Вашингтон, и в решении политических проблем вокруг независимого Ливана (после 1943–46 гг.), а потому нередко действовал уже на вторых ролях. С начала гражданской войны 1975 г. часть ливанской политической элиты, в частности, К.Джумблат, Р.Эдде рассчитывали, что именно Франция сыграет ключевую роль в урегулировании кризиса с наименьшими потерями для ливанской государственности и экономической системы. В конечном итоге именно США стали той западной страной, чья позиция была определяющей в решении ливанской проблемы.

Ситуация несколько изменилась после прихода к власти Р.Харири, который имел дружеские отношения с президентом Франции Ж.Шираком. Французам удалось частично вернуть себе роль покровителя Ливана, организовав, в частности, в ноябре 2002 г. в Париже международную конференцию по Ливану.

Реальность сегодняшнего дня такова, что США пытаются полностью взять в свои руки контроль над ситуацией в Ливане. Это подразумевает, что французы должны отказаться от реализации собственных «ливанских проектов», включая возможное проведение новой международной конференции, и лишь обеспечивать поддержку американским инициативам. Однако значительная часть ливанской политической элиты (преимущественно христиане) сохраняют свои традиционные связи в Париже и вряд ли одобрят одностороннюю ориентацию на США. Не исключено, что американцы могут дать французам больше свободы в Ливане, однако в ответ будут ждать от них усиления сотрудничества по Ираку, Ирану и другим ближневосточным проблемам.

Французская политика на Ближнем Востоке, несомненно, имеет более благоприятный имидж в Ливане. В этой связи стоит отметить, что во время недавнего всплеска насилия в стране ливанцы вновь вспомнили американского госсекретаря Г.Киссинджера. По мнению многих ливанцев, именно он несет непосредственную ответственность за раскручивание межконфессиональных противоречий в самом начале гражданской войны, а также способствовал началу военной интервенции Дамаска в 1976 г. Напротив, французская политика всегда руководствовалась принципом сохранения территориальной целостности Ливана. Она характеризуется меньшим прагматизмом по отношению к Ливану, а также является более гибкой в таких чувствительных вопросах, как, например, разоружение «Хизбаллы». В то же время, несмотря на разные цели и подходы, сейчас США и Франция стараются действовать сообща и не демонстрировать существующие разногласия.

Что касается реальных результатов политики западных государств, то пока предпринимаемые ими действия вряд ли будут способствовать достижению консенсуса внутри Ливана и дружественным отношениям между Ливаном и Сирией. Как отмечал сирийский представитель при ООН Ф.Мекдад, и как показали дальнейшие события, резолюция № 1559 уже «разделила ливанский народ». Появление этого документа в связи с продлением полномочий президента Э.Лахуда придало первый импульс еще не оформившейся оппозиции и помогло ей указать на тех, кто шел «против международной законности». Усилия американцев по запуску «международного» процесса по расследованию убийства Р.Харири обеспечат им уже прямую возможность оказывать влияние на ливанские дела и сирийско-ливанские отношения. Подобно эпопее с комиссиями МАГАТЭ и «иракским оружием массового поражения», результаты расследования могут быть использованы США как повод и удобный предлог для ужесточения американской политики в отношении Дамаска и его ливанских союзников.

Сейчас многие эксперты связывают назначение К.Райс на пост госсекретаря США как возврат к американской внешней политике времен Г.Киссинджера. По их мнению, современная кризисная ситуация в Ливане искусственно раздута, а американцы вновь хотят превратить эту страну в полигон для политических экспериментов30.

Парадокс заключается в том, что процессы демократизации на Ближнем Востоке будут действительно отвечать интересам США в долгосрочной перспективе и способны стабилизировать политический климат в регионе. Однако в ближайшее время эти процессы скорее вызовут обратную реакцию – отторжение, рост антиамериканизма, а как следствие – нестабильность в регионе31. Кроме того, по мнению американских же экспертов, нельзя говорить о стопроцентной устойчивости «молодых демократий»32. В связи с Ливаном эта мысль особенно актуальна. Уникальная ливанская демократия, существовавшая до середины 70-х годов, основывалась на конфессиональном балансе и практически не регулируемой, но весьма эффективной рыночной экономике. Сейчас ни того, ни другого не существует, и сложно предположить, что в современных условиях в Ливане демократия сможет существовать без вмешательства извне. В лучшем случае она будет нуждаться в значительных объемах финансовой помощи.

При неблагоприятном варианте развития ситуации – в случае роста напряженности в стране и возникновения вооруженных конфликтов всплеск экстремизма может вызвать «эффект домино», который в условиях «Большого Ближнего Востока» затронет даже регионы, непосредственно не относящиеся к арабскому Востоку. В настоящий же момент американская политика в Леванте может усугубить ливанский кризис, спровоцировать нестабильность в Сирии, а в конечном итоге только ускорить нежелательное развитие ситуации в регионе.

Ливан в очередной раз стал заложником политических процессов регионального уровня, и поэтому угроза внутригосударственной стабильности может возникнуть под влиянием внешних факторов, а именно иранского, израильского, палестинского и, несомненно, американского.

В настоящий момент ситуация в Ливане и вокруг него при видимой стабильности таит в себе ряд аспектов, каждый из которых в любой момент может сорвать наметившееся оздоровление ситуации. Проблема конфликтов, подобных ливанскому, заключается в том, что их первопричины лежат в плоскости, обозначаемой современными политологами как «human security». В русской трактовке это понятие подразумевает право человека жить в соответствии с его представлениями о собственной идентичности, право защищать свой образ жизни. Вопросы идентичности включают в себя национальность, религию, специфическую трактовку истории, особые политические теории («Географическая Сирия», концепция исламского государства, «Великий Ливан», изоляционистские устремления ливанских христиан и т.д.), уникальный характер внешних связей.

Все это в конечном итоге определяет специфический образ жизни не только этноконфессиональных групп, но и отдельных семейств в Ливане. С одной стороны, подобный плюрализм способствует возникновению открытого универсального общества, каким был Ливан в 60-е годы. С другой стороны, множественность в принципе обуславливает высокую конфликтогенность ливанского общества, которое в начале 70-х окончательно утратило внутренний баланс и вступило в период то затихающих, то вновь вспыхивающих социально-политических конфликтов.

Решение проблемы безопасности в Ливане вполне возможно, однако при этом необходимо четкое определение соответствующих мер. Понятие безопасности имеет две трактовки: первая – это действия и механизмы по установлению или принуждению к безопасности, различного рода силовые действия или демонстрация силы (в ливанских условиях этот метод нашел воплощение в резолюции СБ ООН № 1559); вторая трактовка – шаги, направленные на создание и поддержание ощущения безопасности, т.е. необходимого социально-политического климата (безопасность такого рода существовала в Ливане до начала гражданской войны и основывалась на исправно функционирующем Национальном пакте 1943 г.), способствующего мирному решению политических противоречий.

Именно последний подход, на наш взгляд, в наибольшей степени отвечает специфике основанного на компромиссе ливанского общества. Точечные меры по навязыванию политических решений извне способствуют дисбалансу в обществе и создают потенциальные конфликтные ситуации, когда одна сторона чувствует себя слишком сильной, чтобы идти на компромисс. Другая сторона оказывается слишком слабой и зажатой в угол (в таком положении нередко оказывались ливанские христиане), а потому готова к любым действиям, чтобы исправить свое положение.

Современная ситуация в Ливане указывает на то, насколько сильно эта страна подвержена внешнему влиянию. Ливан гармонично вписывается в пространство Большого Ближнего Востока, а следовательно, в значительной степени зависит от процессов и тенденций, существующих в регионе. В свою очередь эта страна также принимает участие в формировании регионального политического климата, и в случае сохранения внутриполитической нестабильности и эскалации кризиса внутриливанские и сирийско-ливанские противоречия могут взорвать ситуацию за пределами Ливана и Сирии.

ближний восток ливанский политэмигрант


Список литературы


www.tayyar.

Elections 2005 Lists and Candidates // Lebanon wire.

The Daily Star, 11.08.2005.

Lebanon wire, 19.07.2005.

www.tayyar.

Ан-Нахар, 20.09.2005.

ст. 49 Конституции Ливанской Республики президент избирается Палатой депутатов (парламентом).

Ас-Сафир, 21.09.2005.

www.el-kataeb

Байан хизб «Хирас аль-Арз», 13.09.2005, 18.09.2005. С официального сайта партии «Стражи кедра» – www.gotc.

www.lebaneseforces – информационный ресурс партии «Ливанские силы», 17.09.2005.

Аль-Хаят, 30.08.2005.

Ас-Сияса, 15.08.2005.

Рассадин П.А. Возможные последствия вывода сирийских войск из Ливана // Современный Ближний Восток: сирийско-ливанское направление. Выпуск 8(10). – М., 2005, с. 17.

Размещено на

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: