Мы и взрослые
Одна Из главных особенностей подросткового и раннего юношеского возраста - смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений со взрослыми.
"Мы и взрослые" - постоянная тема подростковой и юношеской рефлексии .Конечно, возрастное "Мы" существуют и у ребенка .Но ребенок принимает различие двух миров - детского и взрослого - и то, что отношения между ними неравноправны, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. Подростки стоят где-то "посередине", и эта промежуточность положения определяет многие свойства их психологии, включая и самосознание.
Французские психологи (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детей от 5 до 14 лет, считают ли они себя "маленькими", "большими" или "средними" ( не по росту, а по возрасту); при этом выяснилась эволюция самих эталонов "роста". Дошкольники часто сравнивают себя с младшими и потому утверждают, что они "большие". Школьный возраст дает ребенку готовый количественный эталон сравнения - переход из класса в класс; большинство детей считают себя "средними", с отклонениями преимущественно в сторону " большого ".С 11 до 12 лет точка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться взрослый, "расти" - значит становиться взрослым.
Советские психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушно считают главным новообразованием подросткового возраста чувство взрослости .Однако ориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастую заставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким, несамостоятельным. При этом , в отличии от ребенка, он уже не считает такое положение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивость чувства взрослости - подросток претендует быть взрослым и в то же время знает, что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан.
Одной из самых важных потребностей переходного возраста становиться потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Как же появляется эта возрастная тенденция ( не смешивать с отношениями между поколениями!) в отношениях старшеклассников с наиболее значимыми для них конкретными взрослыми ,которые являются не только старшими по возрасту, но и полномочными представителями общества взрослых в целом, - родителями и учителями?
Из факторов социализации ,рассматриваемых по отдельности ,самым важным и влиятельным была и остается родительская семья как первичная ячейка общества ,влияние которой ребенок испытывает раньше всего ,когда он наиболее восприимчив. Семейные условия ,включая социальное положение ,род занятий ,материальный уровень и уровень образования родителей ,в значительной мере предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме сознательного, целенаправленного воспитания, которое дают ему родители, на ребенка воздействует вся внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого воздействия накапливается с возрастом, преломляясь в структуре личности. Нет практически ни одного социального или психологического аспекта поведения подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем или прошлом.
Правда ,меняется характер этой зависимости. Так ,если в прошлом школьная успеваемость ребенка и продолжительность его обучения зависели главным образом от материального уровня семьи ,то теперь этот фактор менее влиятелен.
По данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), у родителей с высшим образованием доля детей с высокой успеваемостью ( средний балл выше 4 ) втрое выше ,чем в группе семей с образованием родителей ниже семи классов. Эта зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети имеют навыки самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной помощи родителей.
Помимо образовательного уровня родителей ,сильно влияет на судьбу подростков и юношей состав семьи и характер взаимоотношений между ее членами. Неблагоприятные семейные условия характерны для подавляющего большинства так называемых трудных подростков.
Значительное влияние на личность подростка оказывает стиль его взаимоотношений с родителями ,который лишь отчасти обусловлен их социальным положением.
Существует несколько относительно автономных психологических механизмов ,посредством которых родители влияют на своих детей. Во-первых , подкрепление : поощряя поведение ,которое взрослые считают правильным ,и наказывая за нарушение установленных правил ,родители внедряют в сознание ребенка определенную систему норм ,соблюдение которых постепенно становиться для ребенка привычкой и внутренней потребностью. Во-вторых , идентификация : ребенок подражает родителям ,ориентируется на их пример ,старается стать таким же ,как они . В-третьих ,понимание : зная внутренний мир ребенка и чутко откликаясь на его проблемы ,родители тем самым формируют его самосознание и коммуникативные качества.
Семейная социализация не сводиться к непосредственному “парному” взаимодействию ребенку с родителями. Так, эффект идентификации может быть нейтрализован встречной ролевой взаимодополнительностью : например, в семье, где оба родителя умеют очень хорошо вести хозяйство, ребенок может и не выработать этих способностей , так как , хотя у него перед глазами хороший образец , семья не нуждается в проявлении этих качеств; напротив , в семье , где мать бесхозяйственна, эту роль может взять на себя старшая дочь. Не менее важен механизм психологического противодействия : юноша, свободу которого жестко ограничивают, может выработать повышенную тягу к самостоятельности , а тот , кому все разрешают, вырасти зависимым. Поэтому конкретные свойства личности ребенка в принципе невыводимы ни из свойств его родителей ( ни по сходству, ни по контрасту), ни из отдельно взятых методов воспитания
(Д. Баумринд, 1975) .
Вместе с тем весьма важны эмоциональный тон семейных взаимоотношений и преобладающий в семье тип контроля и дисциплины.
Эмоциональный тон отношений между родителями и детьми психологи представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой стоят максимально близкие , теплые, доброжелательные отношения (родительская любовь) , а на другом - далекие, холодные и враждебные. В первом случае основными средствами воспитания являются внимание и поощрение , во втором - строгость и наказание. Множество исследований доказывают преимущества первого подхода. Ребенок, лишенный сильных и недвусмысленных доказательств родительской любви , имеет меньше шансов на высокое самоуважение , теплые и дружественные отношения с другими людьми и устойчивый положительный образ “Я”. Изучение юношей и взрослых, страдающих психофизиологическими и психосоматическими нарушениями, невротическими расстройствами, трудностями в общении, умственной деятельности или учебе, показывает, что все эти явления значительно чаще наблюдаются у тех, кому в детстве недоставало родительского внимания и тепла. Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей вызывает неосознанную взаимную враждебность у детей. Эта враждебность может проявляться как явно, по отношению к самим родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми подростками и юношами по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием детских переживаний. Если же эта бессильная агрессия направляется внутрь ,она дает низкое самоуважение, чувства вины, тревоги и т.д.
Эмоциональный тон семейного воспитания существует не сам по себе , а в связи с определенным типом контроля и дисциплины , направленных на формирование соответствующих черт характера. Разные способы родительского контроля также можно представить в виде шкалы, на одном полюсе которой высокая активность, самостоятельность и инициатива ребенка, а на другом - пассивность, зависимость, слепое послушание ( Г. Элдер, 1971) .
За этими типами отношений стоит не только распределение власти , но и разное направление внутрисемейной коммуникации : в одних случаях коммуникация направлена преимущественно или исключительно от родителей к ребенку, в других - от ребенка к родителям.
Разумеется, способы принятия решений в большинстве семей варьируют в зависимости от предмета:
в одних вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность , в других ( например, в финансовых) - право решать остается за родителями. Кроме того, родители не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины: отцы, как правило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более жесткими и авторитарными, чем матери, так что общий семейный стиль в известной мере компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут и подрывать влияние друг друга.
Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителями складываются обычно тогда, когда родители придерживаются демократического стиля воспитания . Этот стиль в наибольшей степени способствует воспитанию самостоятельности, активности, инициативы и социальной ответственности . Поведение ребенка направляется в этом случае последовательно и вместе с тем гибко и рационально :
родитель всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их обсуждение подростком ;
власть используется лишь в меру необходимости ;
в ребенке цениться как послушание , так и независимость;
родитель устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не считает себя непогрешимым ;
он прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит только из его желаний.
Крайние типы отношений , все равно, идут ли они в сторону авторитарности или либеральной всетерпимости , дают плохие результаты. Авторитарный стиль вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своей незначительности и нежеланности в семье. Родительские требования, если они кажутся необоснованными, вызывают либо протест и агрессию, либо привычную апатию и пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости вызывает у подростка ощущение , что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные, незаинтересованные родители не могут быть предметом подражания и идентификации , а другие влияния - школы , сверстников, средств массовой коммуникации - часто не могут восполнить этот пробел , оставляя ребенка без надлежащего руководства и ориентации в сложном и меняющемся мире . Ослабление родительского начала , как и его гипертрофия , способствует формированию личности со слабым “Я” .
В нашей стране существуют разные стили семейного воспитания, которые во многом зависят как от национальных традиций, так и от индивидуальных особенностей. Однако в целом наше обращение с детьми является значительно более авторитарным и жестким, чем мы это склонны признать. При анонимном анкетировании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось, что 60 процентов родителей используют физические наказания; среди них 85 процентов - порка, 9 процентов - стояние в углу (иногда на коленях на горохе , соли или кирпичах ), 5 процентов - удары по голове и лицу и т.д.
Почему так живучи авторитарные методы? Во-первых, такова традиция. Став взрослым, люди часто воспроизводят то, что с ними самими проделывали родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось. Во-вторых, характер семейного воспитания очень тесно связан со стилем общественных отношений вообще: семейный авторитаризм отражает и подкрепляет командно-административный стиль, укоренившийся на производстве и в общественной жизни. В-третьих, люди бессознательно вымещают на детях свои служебные неприятности, раздражение, возникающее в очередях, переполненном транспорте и т. п. В-четвертых, низкий уровень педагогической культуры, убежденность в том, что лучший способ разрешения любых конфликтных ситуаций - сила.
Но если с маленькими детьми авторитарность еще “ проходит” , то теперь она неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и по старым, давно забытым счетам.
Как ни велико влияние родителей на формирование личности, пик его приходится не на переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшим классам стиль взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и “отменить” эффект прошлого опыта невозможно.
Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо знать, как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними представлениями. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких “ипостасях”:
как источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок чувствует себя беззащитным и беспомощным;
как власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и поощрений;
как образец , пример для подражания, воплощение мудрости и лучших человеческих качеств;
как старший друг и советчик, которому можно доверить все.
Соотношение этих функций и психологическая значимость каждой из них с возрастом меняется.
Переходный возраст - период эмансипации ребенка от родителей. Процесс этот является сложным и многомерным . Эмансипация может быть эмоциональной , показывающей , насколько значим для юноши эмоциональный контакт с родителями по сравнению с привязанностями к другим людям (дружбой, любовью), поведенческой , проявляющейся в том , насколько жестко родители регулируют поведение сына или дочери, или нормативной , показывающей, ориентируется ли юноша на те же нормы и ценности, что его родители , или на какие-то другие. Каждый из этих аспектов эмансипации имеет собственную логику.
В основе эмоциональной привязанности ребенка к родителям первоначально лежит зависимость от них. По мере роста самостоятельности, особенно в переходном возрасте, такая зависимость начинает ребенка тяготить. Очень плохо, когда ему не хватает родительской любви. Но есть вполне достоверные психологические данные о том , что избыток эмоционального тепла тоже вреден как для мальчиков , та и для девочек. Он затрудняет формирование у них внутренней анатомии и порождает устойчивую потребность в опеке, зависимость как черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует выросшего птенца к вылету в противоречивый и сложный взрослый мир.
Любящие матери , не способные мыслить о ребенке отдельно от самих себя, часто не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав “пуповину” эмоциональной зависимости от родителей и не включив свои отношения с ними в новую , гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей , центром которой являются не родители , а он сам. Избыток материнской ласки и положение “маменькиного сынка” начинают его раздражать не только потому , что вызывают насмешки сверстников , но и потому, что пробуждают в нем самом чувство зависимости , с которым подросток борется. Чувствуя охлаждение , многие родители думают, что дети их разлюбили , жалуются на их черствость и т. д. Но после того как критический период проходит , эмоциональный контакт с родителями, если они сами его не испортили, обычно восстанавливается, уже на более высоком, сознательном уровне.
Рост самостоятельности ограничивает и функции родительской власти .К старшим классам поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика: старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей, способы досуга и т. д. В семьях с более или менее авторитарным укладом эта автономизация иногда вызывает острые конфликты.
Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют к родителям завышенные требования, в том числе и материальные. Во многих обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и не заботятся об этом. Почти девять десятых опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т Фроловой (1969 ) московских девяти- и десятиклассников надеялись , что их желания иметь определенные вещи осуществятся, причем две трети уверены,