Новый гражданский кодекс и предпринимательство: проблемы регулирования
С первого января 1995 года введена в действие часть первая нового ГК РФ, в которую в качестве объекта регулирования была включена и предпринимательская деятельность.
Как известно, до этого предпринимательство в своей сущностной основе регулировалось Законом "О предприятиях и предпринимательской деятельности". В развитие норм ГК предстоит принять целый ряд законов (о государственной регистрации юридических лиц, об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о производственных кооперативах, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и др.), посвященных главным образом предпринимательским отношениям, что само по себе свидетельствует об особенности данной сферы, не всегда подвластной правовым моделям, рассчитанным на чисто рыночные (классические) отношения. В этой связи перед законодателем стоит нелегкая задача приспособить модели настоящего Кодекса к столь специфической области жизнедеятельности общества - предпринимательским отношениям. Поэтому при анализе настоящего Кодекса полезно сосредоточить внимание не только и не столько на его достоинствах, сколько на трудностях, проблемах при регулировании им области предпринимательства, хотя бы с той целью, чтобы найти какие-то развязки в принимаемых в его развитие законодательных актах. Остановимся на некоторых из них.
В статьях 1, 2 ГК изложены основные начала гражданско-правового регулирования, в соответствии с которыми равенство участников, неприкосновенность собственности и свобода договоров образуют их стержень. Гражданские права приобретают и осуществляют субъекты своей волей и в своем интересе (п. 2 ст. 1). Без каких-либо ограничений провозглашенные права приводят по общему положению к "отрицательной свободе" с разрушительными для общества результатами. Поэтому в Гражданском кодексе были закреплены ограничения, которые могут устанавливаться федеральным законом "и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства" (п. 2 ст. 1). Кроме того, в п. 1 ст. 10 ГК записано: "не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке".
Приведенные ограничения содержатся в п. 3 ст. 55 и п. 2 ст. 34 Конституции РФ. Однако в ст. 55 речь идет об ограничении прав и свобод человека и гражданина, в то время как в ГК РФ они были распространены и на субъектов предпринимательства, основу которых составляют не физические, а юридические лица. Более того, конституционные положения в силу их повышенной стабильности и жесткости не подходят, как отмечает Г. Гаджиев, для регулирования рыночных отношений. Их роль связана с гарантированием устойчивости и предсказуемости законодательства о предпринимательстве [1].
В этой связи хотелось бы привлечь внимание к ст. 7 Конституции РФ, где закреплено фундаментальное положение о том, что Российская Федерация - социальное государство. Именно здесь заложены исходные начала для ограничения "отрицательной свободы" в предпринимательской сфере, которые в исчерпывающем виде должны были получить закрепление в базовом правовом акте, регулирующем коммерческие отношения. Здесь должно было быть указано, что субъект предпринимательства посредством удовлетворения общественных потребностей в производимой им продукции, выполненных работах, оказанных услугах преследует цель получения прибыли. Как видно, в сфере предпринимательства предмет регулирования составляют не только имущественные отношения. С учетом этого базисного ограничителя (регулятора) образуется диалектическое единство двух полярных свобод в сфере экономической деятельности - "отрицательной свободы" и "положительной свободы". На них основывается экономика цивилизованных рыночных государств. Думается, что приведенное положение, хотя и не получившее закрепление в исходных началах нового ГК, может быть отражено в предусмотренных к изданию законах, посредством которых предстоит урегулировать конкретные направления механизма хозяйствования страны.
В ст. 23 ГК РФ закреплено положение о гражданах как субъектах предпринимательской деятельности, а занятие ею признано элементом правоспособности граждан (ст. 18 ГК). Трудности в восприятии и применении данной нормативной модели связаны с тем, что специфическая предпринимательская деятельность выведена здесь из классической модели правосубъектности граждан. В итоге оказалось, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью (п. 2 ст. 17 ГК). А если учесть, что в содержание правоспособности включена и способность заниматься предпринимательской деятельностью (ст. 18), следует очевидный вывод: гражданин признается субъектом предпринимательства с момента рождения, так как именно с этого момента он признается субъектом гражданского права.
Но все дело в том, что если обычный гражданин как субъект гражданского права с рождения и до достижения 14 лет по общему положению реализует свои права через законных представителей, оставаясь стороной в возникших правоотношениях, то гражданин-предприниматель не может быть субъектом предпринимательских отношений до 14 лет и до факта государственной регистрации его в этом статусе. В силу чего он не является субъектом и гражданского права до указанного возраста и государственной регистрации. После же регистрации его предпринимательская правосубъектность возникает одномоментно. Заложив исходную противоречивую основу, законодатель не смог уйти от дальнейших несогласованных решений при регулировании правосубъектности граждан в сфере предпринимательской деятельности.
С одной стороны, в п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательство признается самостоятельной и осуществляемой на свой риск деятельностью, а с другой - предпринимательской деятельностью могут заниматься граждане в возрасте от 14 до 18 лет лишь с согласия законных представителей, которые несут дополнительную ответственность за предпринимательские действия несовершеннолетних, повлекшие за собой причинение вреда другим лицам (ст. 26 ГК). Остается непонятным и то, как правосубъектность несовершеннолетнего предпринимателя может восполняться согласием на эту деятельность законного представителя, если качество и временные факторы возникновения их правосубъектности несопоставимы.
Более логично было бы в разделе о гражданах как субъектах права выделить в особую группу нормы о гражданах-предпринимателях и указать на особенности их правосубъектности, в отношении которых общие нормы действуют в части, не противоречащей им. Ведь в формировании и реализации правосубъектности граждан-предпринимателей раскрываются принципиально иные правовые закономерности, чем те, которые заключены в правоспособности и дееспособности обычных граждан.
Можно пойти и по более радикальному пути, приняв отдельный закон, в котором, исходя из конституционных положений (ст. 34, 55 Конституции РФ), общих положений ГК РФ о право дееспособности граждан, всесторонне урегулировать предпринимательскую деятельность граждан. Ведь до настоящего времени нет четкого понимания того, какую деятельность граждан включать в сферу предпринимательства, а какую признавать обычными действиями граждан по распоряжению объектами своей собственности.
Это важно, если учесть то обстоятельство, что в силу п. 4 ст. 23 ГК РФ предпринимательской может быть признана деятельность и тех граждан, которые не прошли государственную регистрацию и не приобрели статус предпринимателей.
В принятом Кодексе категория "юридическое лицо" приобрела универсальный характер. Законодатель отказался от существовавшей ранее классификации субъектов (исходя из реализации ими экономических, политических или социальных функций) на предприятия, учреждения, организации и свел их всех к статусу организаций как юридических лиц.
Последние затем получили конкретизацию в виде коммерческих и некоммерческих организаций. И наконец, коммерческие организации представлены через хозяйственные товарищества и общества, производственные кооперативы, государственные и муниципальные унитарные предприятия (п. 2 ст. 50). Думается, что преломление всех процессов хозяйствования через призму свойств юридического лица - непосильная для законодательства задача.
Юридическое лицо в силу его сущностных признаков, представленных в п. 1 ст. 48 ГК РФ, направлено в сферу обращения, экономического оборота. Быть юридическим лицом означает лишь одно: иметь полноценную правосубъектность в отношениях с другими субъектами со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако субъект хозяйствования - это прежде всего создатель тех или иных благ, которые предназначены для других посредством вывода их в сферу обращения. Не случайно законодателю пришлось в 2, 3, 4 гл. 4 ГК РФ о хозяйственных товариществах и обществах, производственных кооперативах, унитарных предприятиях решать вопросы, связанные главным образом с их хозяйственной деятельностью, а не с теми сторонами и свойствами, которые характеризуют их как юридических лиц. Хотелось бы, чтобы в разрабатываемых законодательных актах о предпринимательских структурах линия, направленная на всестороннее регулирование их жизнедеятельности, была определяющей.
Заслуживает пристального внимания предложенное законодателем решение проблемы общей и специальной правоспособности юридического лица и применимости их к субъектам предпринимательской деятельности.
При анализе норм ст. 49, 52 нового ГК сложилось представление, что законодатель наделил коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, общей правоспособностью.
Вывод этот делается исходя из того, что они "могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом" (абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК), а в их учредительных документах не требуется сведений о предмете (конкретных видах) деятельности (п. 2 ст. 52 ГК). Трудно судить, преследовалась ли законодателем (и конкретно разработчиками) цель придать перечисленным коммерческим организациям статус специальной правоспособности, однако из системного анализа норм ГК такой вывод не следует.
В п. 1 ст. 50 ГК коммерческие организации отграничены от некоммерческих по целевому критерию - извлечение прибыли. И в учредительных документах этого рода организаций должны содержаться сведения, "предусмотренные законом для юридических лиц соответствующего вида" (п. 2 ст. 52 ГК). Ни один государственный орган не зарегистрирует организацию, создаваемую для предпринимательской деятельности, если в ее учредительных документах не будет обозначена цель - извлечение прибыли. Содержащееся же в абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК положение о том, что эти коммерческие организации могут осуществлять любые виды деятельности, означает не что иное, как отказ от необходимости определять в учредительных документах перечень конкретных видов деятельности и ориентирование на интегральный критерий - цель деятельности.
Таким образом, все юридические лица в коммерческой сфере (как и в любой другой) имеют специальную правосубъектность (правоспособность - по терминологии ГК). Различие же состоит в том, что у хозяйственных товариществ, обществ, производственных кооперативов она определена по критерию цели (извлечение прибыли), а для государственных и муниципальных унитарных предприятий даны, кроме целевого, и дополнительные критерии (перечень видов деятельности). Поле специальной правоспособности может быть сужено за счет специального разрешения на занятие деятельностью (лицензия). Но так как субъекты хозяйствования олицетворены в новом ГК посредством "маски" юридического лица, к ним применимы вышеизложенные положения о специальной правоспособности юридического лица.
Проблема специальной правосубъектности коммерческих организаций нуждается в детальной проработке применительно к той или иной хозяйственной структуре. В Гражданском кодексе государственные и муниципальные предприятия определены как унитарные коммерческие организации (ст. 113). Разновидностью федеральных предприятий признаны казенные предприятия (ст. 115). Возникают большие сложности в обосновании правового режима деятельности казенного предприятия в статусе коммерческой организации.
В соответствии со ст. 296 имущество у казенного предприятия находится на праве оперативного управления. Таким же правом наделяются и учреждения, которые не относятся к коммерческим организациям. Если целью коммерческой организации является систематическое получение прибыли (ст. 2 ГК РФ), то у казенного предприятия основной целью выступает производство продукции, выполнение работ, оказание услуг в объеме и характере, определяемом Правительством РФ (п. 2.1 Типового устава казенного завода (казенной фабрики, казенного хозяйства), утвержденного постановлением Правительства РФ от 12 августа 1994 года).
Необходимо отметить и то обстоятельство, что финансирование деятельности казенных предприятий осуществляется не только за счет его внутренних источников, но и средств федерального бюджета, а свободный остаток их прибыли подлежит изъятию в доход федерального бюджета. Не менее важно и то, что в Указе Президента РФ от 23 мая 1994 года "О реформе государственных предприятий" казенные заводы (фабрики, хозяйства) отнесены к хозяйствующим учреждениям (п. 1).
Конечно, можно идти по пути признания приведенного несоответствия норм ГК РФ, норм Указа Президента РФ и постановлений Правительства РФ в качестве временной меры, как это определено п. 4 Федерального закона от 21 октября 1994 года "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". Но тем не менее подведение казенных заводов (фабрик, хозяйств) под режим предпринимательства, установленный ГК РФ, приведет к потере всех их сущностных особенностей. Поэтому при разработке закона о государственных и муниципальных унитарных предприятиях следует определить, целесообразно ли отнесение казенных заводов (фабрик, хозяйств) к коммерческим предприятиям, несмотря на то, что согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ "нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу". Ведь и положения ГК РФ должны быть согласованы в части сущностных признаков предпринимательства и признаков казенного предприятия, использующего закрепленное за ним имущество на том же праве, что и учреждения, финансируемые собственником (право оперативного управления).
Необходимо обратить внимание на проблему сущностного соответствия между частью первой ГК и Вводным законом. Согласно ст. 5 последнего по гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее в действие, часть первая Кодекса применяется к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие. В то же время в п. 2 ст. 4 ГК записано, что по отношениям, возникшим до введения в действие акта гражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям, возникшим после введения его в действие, но уже с учетом норм ст. 422 Кодекса.
В силу п. 2 ст. 422 ГК возможна ситуация, когда к правам и обязанностям, возникшим после введения в действие акта гражданского законодательства,