Латынина (Дирий) Лариса Семеновна
Девятикратная олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира и Европы, Заслуженный мастер спорта, Заслуженный тренер СССР, Заслуженный работник физической культуры Российской Федерации
Родилась 27 декабря 1934 года в городе Херсоне на Украине. Отец - Дирий Семен Андреевич (1906-1943), участник Великой Отечественной войны, погиб в Сталинградской битве. Мать - Барабанюк Пелагея Анисимовна (1902-1975). Супруг - Фельдман Юрий Израилович (1938 г. рожд.), доктор технических наук, профессор, академик Российской и Международной академии электротехнических наук, в прошлом - президент, генеральный директор ОАО "Акционерная электротехническая компания "Динамо"", ныне - советник генерального директора ОАО "АЭК "Динамо"". Дочь - Латынина Татьяна Ивановна (1958 г. рожд.), в течение 15 лет танцевала в хореографическом ансамбле "Березка". Внуки: Константин (1981 г. рожд.), Вадим ( 1994 г. рожд.).
На долю Ларисы и ее матери выпали нелегкие годы вражеской оккупации и послевоенной разрухи. Чтобы прокормить семью, маме приходилось работать днем и ночью - уборщицей и истопником. Тем не менее, ее непоколебимый принцип - дочка должна воспитываться не хуже, чем у людей, - действовал при любых обстоятельствах.
Войну я никогда не забуду. И не забудет ее никто из моего поколения. Тысячи бед принесла она нам. И нет среди семей моих сверстников ни одного, которого бы ни опалили частые неразборчивые молнии военной грозы. Где-то в районе великой Сталинградской битвы, в земле, усеянной осколками и пропитанной пороховой гарью, похоронен мой отец.
Лариса с детства мечтала о балете. Девочка отчетливо представляла себе огромную сцену Большого театра, многоярусный зал и бурные аплодисменты, адресованные балерине Ларисе Дирий, танцующей на сцене легко, уверенно, непринужденно. Однажды после уроков Лариса увидела объявление о том, что в Доме народного творчества открылась хореографическая студия. Обучение в ней стоило 50 рублей в месяц, что составляло существенную часть маминой зарплаты, но мама не задумываясь отдала эти деньги. Если бы в это же время где-нибудь открылась еще какая-нибудь платная школа (например, игры на фортепиано), то и туда были бы отданы последние деньги.
...Наступил день, когда мы, шмыгая от волнения носами, начали изучать великие премудрости древнего и замечательного искусства балета. Наш руководитель Николай Васильевич Стессо казался нам прямым ближайшим наследником Петипа, и мы часто недоумевали: почему же он возится с нами в Херсоне, а не командует солистками и шеренгами кордебалета на сценах Москвы или Ленинграда? По протекции нашего руководителя мы попали на выступление гастролировавшей у нас всего один день великой танцовщицы Лепешинской. Если в первые минуты вопрос "А я смогу так?" еще возникал подсознательно, то затем он отступил, как отступило и померкло все окружающее, кроме сцены. Тогда я впервые по-настоящему увидела то, что принято теперь называть словами "удивительный мир движений". Да, это был новый, прекрасный, ослепительный мир, и, когда спектакль кончился, даже не верилось, что перенес нас туда один человек.
Вскоре студия закрылась - не хватило родительских паев. Н.В. Стессо пригласил Ларису и еще одну девочку продолжать занятия в кружке, который он вел в одном из клубов. Там подружки попали в почти взрослую клубную жизнь: им "ставили номера", они танцевали на вечерах самодеятельности, проходили на вечерние киносеансы. И все же атмосфера была уже не той, и Лариса решила расстаться с танцами. Нельзя сказать, что решение это далось ей легко. Это не значило, что она рассталась с мечтой. Ведь у нее уже была гимнастика...
Гимнастика мне очень нравилась, как нравятся движения любому ребенку и как искусство красивых движений любой девочке. Я привыкла лазить по деревьям и чердакам и подтягиваться на импровизированных перекладинах из труб, пробегать бегом по каменным парапетам и прыгать со скакалочкой. В окончании моей танцевальной карьеры решающую роль сыграло то, что параллельные, казалось бы, курсы балета и гимнастики все же скрестились.
"Оставьте вы, Лариса, гимнастику - она вас огрубит, закрепостит мышцы, и вообще это не искусство, разве что к цирку ближе", - говорил мне вежливо, картинно заламывая руки, Николай Васильевич Стессо.
"Брось, Лора, свой гопак, - сердито говорил мой первый тренер Михаил Афанасьевич Сотниченко. - Это несерьезное дело. Только мешает спорту. А в гимнастике у тебя что-то стало получаться".
Что-то получалось и с гопаком. Но я верила Михаилу Афанасьевичу. Детство и юность быстро улавливают фальшь и правду. А каждое слово моего первого тренера, школьного учителя, всегда было правдой.
Гимнастика все больше входила в жизнь Ларисы. В 1950 году она выполнила первый разряд и в составе сборной команды школьников Украины отправилась на всесоюзное первенство в Казань. Однако выступление сложилось неудачно: юная гимнастка получила ноль на перекладине и долго потом переживала, в одиночку заливаясь слезами. Именно тогда Лариса усвоила одно твердое правило: смейся со всеми, плачь в одиночку.
После Казани Лариса тренировалась с удвоенной энергией и уже в 9-м классе выполнила норматив мастера спорта. В Херсоне на городском стадионе ей торжественно вручили значок и удостоверение. Она стала первым мастером спорта СССР в своем родном городе. В 1953 году Лариса окончила школу с золотой медалью и собиралась ехать в Киев поступать в политехнический институт. Почти одновременно из Москвы ей прислали вызов на всесоюзный сбор в Братцево, где готовилась сборная команда СССР, выезжающая на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Бухарест. Решающие контрольные отборочные соревнования она прошла достойно и вскоре получила заветный синий шерстяной костюм с белой "олимпийской" полоской на шее и буквами "СССР".
В столице Румынии были выиграны первые в спортивной карьере Ларисы Дирий золотые медали на соревнованиях международного масштаба.
В Киеве студентка электротехнического факультета политеха Лариса продолжала тренировки под руководством Заслуженного тренера СССР Александра Семеновича Мишакова. Спорт уже властно захватил ее и требовал все большего и большего внимания. Из простого увлечения он перерастал в дело жизни. Ей все яснее становилось, что надо избирать путь, где будущая профессия будет связана со спортом. А когда это стало очевидным, она перешла учиться в Институт физической культуры.
Шло время, и однажды в июньский день 1954 года мы очутились в Вечном городе - Риме. Тринадцатое первенство мира, а для советских гимнасток - первое. И проходило оно в небывалых условиях: под открытым небом, в тени градусник показывал больше сорока градусов, к снарядам было страшно подходить. К счастью, мы начинали с вольных упражнений. Помню ощущение неожиданной легкости, с которой я вышла на ковер и начала разбег. Повороты, высокие прыжки, прыжок с поворотом - все получалось, и получалось совсем неплохо. Я закончила упражнение и услышала аплодисменты.
Соревнование продолжалось упражнением в равновесии на бревне. У меня окончательно пересохли губы, и казалось, что пот обязательно хлынет в глаза, и знойный воздух казался густым туманом. Я шептала себе: не упаду, не упаду, и моментально забыла, что совсем недавно выступала с такой легкостью. Соскок. Совершенно обессилевшая, я думала: нет, так выступать нельзя. Тем временем Соня Муратова выбыла из борьбы, получила вывих локтевого сустава. Лидировала Мария Гороховская, следом за ней шла отлично прыгнувшая Тамара Манина, и неподалеку занимали места Галина Шамрай и я. Волнение было очень велико.
После первого дня соревнований мы прочитали в вечерних газетах: "Россия имеет бесспорное преимущество. Советские гимнастки спокойны, хладнокровны, обладают прекрасным стилем и имеют безусловное превосходство перед соперницами в исполнении упражнений по обязательной программе". Знал бы автор этих строк, чего стоило нашим девушкам каждое выступление.
Под утро я решила: самое страшное позади. На этот раз мы начинали в десять часов, и трибуны стадиона были заполнены зрителями, защищавшимися от солнца самыми разными способами. Нам аплодировали заранее, еще до выступления. И вольные наши заискрились, заиграли. Позже мне показали перевод статьи известного немецкого гимнаста Г. Дикхута, где были и такие строки: "То, что продемонстрировала нам юная Лариса Дирий, мы видим очень редко... Это была чистейшая акробатическая работа, в которой проявилась и отменная балетная школа, и чудесное музыкальное чутье, что обеспечивает гармонию в сложных упражнениях. Это образцовая демонстрация мастерства международного класса".
Подлинной демонстрацией мастерства были вольные упражнения Тамары Маниной. Самая высокая оценка в произвольной программе, самая большая сумма и золотая медаль чемпионки мира. Тамара - чемпионка мира. Я верила и не верила в это, и радовалась успеху подруги, удивлялась и отгоняла мысль, что тоже смогу выступить хорошо, ведь я - в группе лидеров. Однако тяжкий груз лидерства тогда мне был явно не по силам. Сорвалась с брусьев! Совершенно справедливо потери были оценены в два балла. Допустили срывы и Тамара Манина, и опытнейшая Мария Гороховская. К счастью, Галя Шамрай выдержала все изнурительные перипетии борьбы и смело атаковала вершину, о которой мы, по правде говоря, боялись думать.
Сборная СССР завоевала первое место, а Лариса Латынина (Дирий) в ее составе получила первую золотую медаль чемпионки мира.
До Мельбурна оставалось два года. Лариса и ее тренер Александр Семенович Мишаков искали особый стиль, где спорт гармонично сочетался бы с артистизмом. Поиск шел не просто. Порой приходилось слышать упреки: "Тащишь балет в гимнастику, а здесь не надо переживания показывать".
Семеныч учил нас думать, самостоятельно решать что-то на каждой тренировке. Впрочем, импровизацию он признавал тогда в очень определенных границах. "Ты сначала выучи, повтори, а потом уже жди искры Божьей", - говорил он мне. И я учила и повторяла десятки и сотни раз.
В марте 1956 года Лариса выиграла в Киеве крупные международные соревнования, победив Тамару Манину, Софью Муратову и Галину Шамрай. Позади были чешка Ева Босакова и венгерка Агнеш Келети. Причем выиграла многоборье и победила на трех снарядах. В мае в Баку Л. Латынина выиграла Кубок СССР. Затем последовал чемпионат СССР и две золотые награды за прыжок и вольные упражнения. Это означало, что фирменный стиль Ларисы пришелся судьям по душе.
И вот наступило 3 декабря 1956 года. Команда в составе П.Астаховой, Л.Калининой, Л.Латыниной, Т.Маниной, С.Муратовой, Л.Егоровой вышла на олимпийский помост Мельбурна. Все - дебютантки Олимпиады.
"Сделай все, как умеешь, как уже делала, и выступишь хорошо", - говорил мне Александр Семенович. Раньше эти слова посеяли бы у меня множество сомнений, а теперь опыт уже подсказывал: да, пожалуй, это верно. Я видела по тренировкам, что делаю многое не хуже признанных мастеров.
После двух снарядов - лучшая из нас Соня Муратова на третьем месте, а я на шестом. После прыжков мы выходим командой на первое место и выигрываем уже больше балла. Вот теперь можно спокойно разобраться и в личных шансах - впереди целый день отдыха. Итак, в многоборье на первом месте румынка Елена Леуштяну. Агнеш Келети, как мы и ожидали, подвели прыжки - она на четвертом... На втором месте Соня, на третьем я. Между нами и лидером тысячные доли баллов, и Тамара, занимающая пятое место, проигрывает Келети немного. Значит, все впереди. "Третье место - это очень хорошо для тебя, - сказал мне Мишаков, - но надо еще удержаться".
"Сделай все, как уже делала", - повторяла я себе перед прыжком. Не знаю, был ли это высокий автоматизм навыка, как мне говорили потом, или что-то другое, но из всего прыжка я помнила только приземление в доскок. То, что оценка была самой высокой за весь день, я узнала позже. Но вот прошли вольные: и у Агнеш Келети, и у меня наибольшие и равные суммы. Этой победе я радовалась тогда еще безотчетно, а потом уже осознавала ее как личное достижение, как преимущество стиля. Видимо, в эти часы я поверила в себя, после перерыва на брусьях выступала легко, спокойно и получила высшую за все дни в Мельбурне оценку у женщин - 9,6. Это же дало мне в сумме второе место за Келети и серебряную медаль.
Итак, равновесие на бревне. Это был тот момент XVI Олимпийских игр, когда спокойствие покинуло меня. Сначала я чувствовала себя на бревне закрепощенным манекеном, а потом, когда движения все же обрели легкость, думала: не сорваться, не сорваться. Это очень плохой рефрен. Под него забываешь обо всем другом. Ну может ли актер зажечь зрителя, если во время монолога он повторяет про себя: "Не забыть, не забыть". Он-то не забудет, но его быстро забудут. После Мельбурна мне удалось от такого рефрена избавиться. Казалось, не полторы минуты, а полтора часа прошло, пока я не соскочила с бревна. Вот и оценка. Я не успеваю еще воспринять ее, но понимаю, коль меня целуют и обнимают и Лина и Лида и бегут ко мне все девочки, - победа!
На теплоходе "Грузия" мне вручили значок и удостоверение Заслуженного мастера спорта СССР и торт. То и другое полагалось в нашей делегации за золотые медали. Значок - индивидуальный, торты - на всех, кто зайдет в каюту. Долго, долго шла "Грузия"...
Я помню много встреч на Родине, но эта первая после первых моих Олимпийских игр была особенно неожиданной. До тех минут, пока не сошли на заснеженный владивостокский берег, все мы жили в мире спорта. В олимпийском ли смешении народов, или в своей делегации, или в зале, полном зрителей, мы все же были в привычном окружении людей, которые знали цену и спорту, и победам, и поражениям. И только здесь поняли, как много людей, казалось бы, непричастных к спорту ждали нас, ждали победы, следили и переживали, радовались и огорчались.
Наш поезд из Владивостока люди встречали на всех станциях и в такие часы, когда самое время было спать и нам, и встречавшим. Больше 8 суток шел поезд, и все это время в наших купе, на платформах станций, даже там, где поезд миновал полустанки и разъезды, мы чувствовали нечто несравненно большее, чем доброжелательное любопытство и внимание. Мы ощущали признание, признание народа, признание великой страны.
1957 год. Лариса Латынина выигрывает Кубок Европы и побеждает во всех четырех упражнениях. В равной борьбе утверждается ее новый стиль.
Московский Дворец спорта. Здесь в 1958 году готовится открытие чемпионата мира, второго по счету, в котором предстояло стартовать Латыниной. Но в отличие от первого старта в 1954-м она должна была отстаивать право именоваться лучшей гимнасткой планеты. Поединок за этот титул начался загодя, в декабре 1957 года на первенстве СССР. Лариса проигрывает соревнования за абсолютное первенство Софье Муратовой. Побеждает только в вольных упражнениях.
Есть в жизни женщины вещи, перед которыми отступает магия спорта, или искусства, или умение строить плотины и водить самолеты. Отступает все. Я жду ребенка. Кажется, я только что вошла сюда, в бело-зеленый дом клиники на бульваре Тараса Шевченко. Напротив меня спокойный седой профессор.
- Какие у вас планы, девочка?
- Какие