"Proteia Antropolatria": Диагноз болезни от Константина Леонтьева
Для России ХХ–ХХI веков Леонтьев видел обе возможности. В традиционных обществах Дальнего Востока, которые могут быть друзьями в оплоте против эгалитарного либерализма, и ассимиляторами в случае неблагоприятного развития событий — первый путь. Второй — идеологическое, а затем и государственное (вспомним о Европейском Союзе) слияние с Европой, по сути уже не европейской с точки зрения самобытности, а либеральной. Но есть и третий путь — свой путь следования русскому византизму, укрепления реальных сил государства — религии, государственности, армии и культуры. Тогда еще возможен расцвет. Константин Николаевич писал: "Мы далеки от… бюргерского благоразумия в нашем миросозерцании; мы откровенно сознаемся в том небольшом "варварстве" нашем, по которому мы смеем находить войны от поры до времени для человечества весьма полезными" (45). Находя воинственность в народах качеством высоким и доблестным, нельзя забывать о диалектическом единстве двух положений, что, с одной стороны, не всякая доблесть, не во всякое время и ни при всяких обстоятельствах плодотворна и полезна, а, во-вторых — ни "всякая война и во всякое время есть только народное бедствие и больше ничего". В первую очередь здесь имеется ввиду культурная война, оборонительная по отношению к многовековым ценностям.
Возвращаясь после всего сказанного к вопросу о месте К. Н. Леонтьева в цивилизационной историософии, воспользуемся аллегорией, вычитанной в старом фолианте. Она прекрасно передаёт разность взглядов на мир Леонтьева и представителей других взглядов, с некоторыми из которых он соглашался, а с кем-то — никогда.
Представим себе прекрасный яблоневый сад в цвету. Прошёл дождь, и выглянуло солнце. Из двух путников один заметил красоту пробуждающейся природы, другой — лишь заметил, что промочил ноги. Оба ушли, а им на смену пришли двое других. Один, услышав конец беседы предшественников, посчитал, что и сад и лужи — это не существенные мелочи, а другой удивился и произнёс: "Какие сад, весна и лужи?! Пустыню вижу, зиму и луну!". Вот в чём на наш взгляд отличие между объективным подходом к истории Леонтьева, некоторыми другими цивилизационщиками (которые видят счастливое будущее мира лишь в современном им глобализме), нецивилизационщиками (которые вроде бы смотрят туда же и видят то же, но понимают всё по — другому) и между тем взглядом на историю, который так часто именует белое чёрным и наоборот.
Точно так же, как люди придерживающиеся цивилизационного подхода и нет, видя одно и то же явление, оценивают его по разному, так и внутри самого подхода есть течения, которые, объективно описывая явление по разному его расценивают. И вот в этой-то оценке у Леонтьева почти нет безоговорочных со — трудников.
Что и говорить, из многих работ мы можем узнать о том, что Константин Николаевич — ученик Данилевского, а они вместе — предтечи всех остальных представителей цивилизационного подхода в истории. Но так ли это? И да и нет! Да потому, что эти два русских историософа действительно первыми пришли к взгляду на мир как на сложную совокупность разных культур, ценных именно своей разностью; и ещё потому, что если Леонтьев сходился с анархистом Прудоном или позитивистами Миллем и Спенсером в описании современного им общества (но не в оценке его), то тем паче созвучны голоса в хоре цивилизационщиков, большинство из которых осознавали объективность существования не одной, а многих самобытных цивилизаций, и явный кризис западной. И нет потому, что Леонтьев — единственный из рассматриваемых мыслителей, который является категорически не либеральным историософом. Он не принимал подобное блюдо не под каким соусом.
Конечно, взгляды Леонтьева необычны во всём, — подходом, безапелляционностью, жёсткостью, несомненной спорностью для современного массового сознания. И если бы мы доверяли лишь тем мыслителям, что движутся в общем потоке, то это, конечно, не наш мыслитель. Хотя не менее порочна и практика воспевания всеми отвергнутого человека лишь потому¸ что он одинок в своих взглядах. Ибо специальное стремление быть ни на кого не похожим — проявление всё того же негатива, с которым боролся Леонтьев; если же человек одинок, потому что не торопится согласиться с общепринятым мнением — в наше время это уже значимый повод пристальнее познакомиться с таким человеком. Леонтьев — мыслитель для тех, кого устраивает не всё, что преподносится как "общечеловеческие ценности".
Великих цивилизационщиков хоть и не много, но и не мало. С другой стороны, ещё больше просто не либерально мыслящих историософов. Но быть цивилизационщиком, не значит не быть либералом, точно так же многие нелибералы понятия не имеют о том, что собственно такое есть цивилизационная историософия. Особенность Константина Николаевича Леонтьева именно и состоит в совмещении того за что он выступает — за цивилизационную историософию, и того против чего он — против многоликого Протея антрополатрии. В этой симфонии взглядов, близок к которой, несомненно, был и Шпенглер, и заключается уникальность Леонтьева не только для науки, но и для любого самостоятельно мыслящего человека, разделяющего вышеперечисленные подходы.
Феномен же "культурной войны" выступает в качестве одной из центральных и наиболее значимых составляющих видения К. Н. Леонтьевым не столько исторического процесса прошедших и современных ему исторических реалий, сколько будущего — современного нам — мира. И понимание мыслителем этого явления, несомненно, является не только самобытным, но и удивительно актуальным для России ХХI века.
Список литературы
1. Нарочницкая Н. А. Россия и русские в мировой истории. М., 2003, с.356.
2. Например: Данилевский Н.Я. Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо — романскому. М., 2003, с.109; в знаменитой таблице цивилизаций Шпенглера это заметно даже при беглом рассмотрении. См.: Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории: В 2 т. — Т. 1, М., 2003, с.77–89.
3. Д.В. Соловьёв. Предисловие к публикации: Леонтьев К. Избранные письма — СПб.,1993, с.15.
4. См.: Данилевский Н.Я. Указ. соч., с 454-461.
5. Шпенглер О. Указ. соч., т.1., с 77 — 89.
6. А. Дж. Тойнби. Постижение истории, тома с 6-го по 8-ой. // А. Дж. Тойнби. Постижение истории. М., 2003; А. Дж. Тойнби. Цивилизация перед судом истории. М., 2003, с. 23-39.
7. Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2, М., 2003, с. 480-481.
8. А. Дж. Тойнби. Цивилизация перед судом истории. М.,2000, с. 369–380
9. Н. А. Кун. Легенды и мифы древней Греции. М.,1975, с.26.
10. К. Н. Леонтьев. Византизм и славянство. // Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М., 1996, с.151.
11. Там же, с.125
12. Там же, с.131
13. К. Н. Леонтьев. Средний европеец как идеал и оружие всемирного разрушения. // Восток, Россия и Славянство, с.418.
14. Там же, с. 421
15. Леонтьев К. Н. Русские войска в Варшаве. Передовые статьи "Варшавского дневника" 1880 г. // Восток, Россия и Славянство, с.243.
16. Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2, М., 2003, с. 381.
17. К. Н. Леонтьев. Указ. соч. с.243.
18. К. Н. Леонтьев. Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой. // Восток, Россия и Славянство, с.461
19. К. Н. Леонтьев. Письма о восточных делах. // Восток, Россия и Славянство, с. 367
20. К. Н. Леонтьев. Плоды национальных движений на православном Востоке. // Восток, Россия и Славянство, с.558.
21. К. Н. Леонтьев. Неотчуждаемость дворянского участка и борьба с крамолой. Передовые статьи. // Восток, Россия и Славянство, с.260.
22. К. Н. Леонтьев. О всемирной любви. Речь Ф.М.Достоевского на пушкинском празднике. // Восток, Россия и Славянство, с.323.
23. К. Н. Леонтьев. Записки отшельника. // Восток, Россия и Славянство, с.455.
24. К. Н. Леонтьев. О всемирной любви. // Восток, Россия и Славянство, с. 316
25. Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2, М., 2003, с.189.
26. Там же, с.110.
27. Oswald Spengler. Der Untergang des Abendlandes. Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte.- Verlag C.H.Beck Muenchen.- Ungekuerzte Sonderausgabe in einem Band, 1990, s.954-955. Цит. по: aha/~andrew_r/spengler. Автор выражает искреннюю признательность А. Г. Румянцеву за прекрасный перевод произведения Шпенглера, альтернативный по отношению к антропософским "изыскам" К. А. Свасьяна и И. И. Маханькова.
28. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2, М., 2003, с.379.
29. Там же. Т. 2, М., 2003, с.463, 487- 489, 497.
30. Oswald Spengler. Der Untergang des Abendlandes, s.1166-1167. Цит. по: aha/~andrew_r/spengler.
31. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2, М., 2003, с. 428.
32. Шпенглер О. Деньги и машина // Пессимизм?, М., 2003, с. 64.
33. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2, М., 2003, с. 430, 482.
34. Oswald Spengler. Der Untergang des Abendlandes, s. 1137-1139. Цит. по: aha/~andrew_r/spengler.
35. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2, М., 2003, с. 493, 494, 495, 496.
36. Oswald Spengler. Der Untergang des Abendlandes, s. 1137-1138. Цит. по: aha/~andrew_r/spengler.
37. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2, М., 2003, с. 190, 388-389, 445.
38. К. Н. Леонтьев. Письма о восточных делах. // Восток, Россия и Славянство, с.373.
39. Термин "Вторая Отечественная" применительно к участию России в Первой Мировой войне появившись в официальной русской пропаганде 1914 года, затем распространился в русской эмиграции, а теперь обрёл и новую жизнь — в современной русской публицистике.
40. К. Н. Леонтьев. Владимир Соловьев против Данилевского. // Восток, Россия и Славянство, с.508.
41. К. Н. Леонтьев. Чем и как либерализм наш вреден? // Восток, Россия и Славянство, с.268.
42. К. Н. Леонтьев. Византизм и славянство. // Восток, Россия и Славянство, с. 141
43. К. Н. Леонтьев. Владимир Соловьёв против Данилевского. // Восток, Россия и Славянство, с. 509.
44. К. Н. Леонтьев. Византизм и славянство. // Восток, Россия и Славянство, с. 141
45. К. Н. Леонтьев. Россия и Австрия. Передовые статьи. // Восток, Россия и Славянство, с.231.