Южнодунайские диалекты румынского языка
Дипломная работа студентки V-го курса романо-германского отделения филологического факультета
Московский Государственный Университет им. М.В.Ломоносова
1995
Введение
Предметом данной работы является исследование языков арумын, мегленорумын и истрорумын, объединенных в рамках румынской диалектологии в разделе “южнодунайской диалектологии”. Цель работы - представить комплекс проблем, возникающих в связи с рассмотрением вышеперечисленных лингвистических единств. Носители вышеперечисленных языков проживают в виде изолированных этнических “островков” на территориях вне Румынии (в Албании, Греции, Болгарии, республиках бывшей Югославии и Италии). Традиционно наречия арумын, мегленорумын и истрорумын считаются румынскими диалектами. Задачей данной работы является постановка вопроса о правомерности подобного подхода к рассмотрению статуса этих лингвистических комплексов.
Работа состоит из трех частей. Первая часть посвящена анализу различных точек зрения на происхождение языков арумын, мегленорумын и истрорумын. Проблема происхождения южнодунайских романских наречий тесно связана с этапами развития балканской латыни и процессом формирования румынского языка. Кроме того, правильный подход к рассмотрению этого нелегкого и далекого от своего окончательного разрешения вопроса определяет и тактику в изучении наречий, являющихся предметом данной работы.
Вторая часть работы представляет собой рассуждения о статусе “языков-диалектов“ арумынского, мегленорумынского и истрорумынского населения. Работа продолжает дискуссию, начатую по поводу особого положения южнодунайских наречий в рамках отношений “язык-диалект” румынским лингвистом А.Грауром. Граур первым указал в своей работе “Общая лингвистика” на неправомочность ограничения вопросов, связанных с “южнодунайскими румынскими диалектами”, рамками румынской диалектологии.
Наконец, третья часть представляет собой описание современного положения рассматриваемых наречий. Анализ фонетической, морфологической, синтаксической и лексической структуры проведен на основе сравнительно-сопоставительного метода. Языки арумын, мегленорумын и истрорумын описываются в сопоставлении между собой и по отношению к румынскому языку в целом, с целью выявить индивидуальные особенности каждого из них, а также черты, объединяющие их между собой и с румынским языком, в комплексе с которым все эти три наречия составляют балканороманский языковой ареал.
1. Формирование румынских диалектов
Проблема формирования 4-х румынских диалектов: дакорумынского, арумынского, мегленорумынского и истрорумынского, широко обсуждается в румынской лингвистике. Для решения данной проблемы и получения ответов на многочисленные вопросы, с ней связанные, необходимо изучение исторических, археологических и лингвистических данных в комплексе. Однако с уверенностью можно сказать, что несмотря на многочисленные исследования, предпринятые в этой области, до сих пор проблема формирования четырех групп румын и междиалектальных отношений этих говоров остается открытой и далекой от своего окончательного разрешения.
Ясно, что румынский народ образовался как следствие процесса романизации автохтонного трако-гето-дакийского населения Карпато-Дунайского региона, сведения об этнографии и языке которого практически отсутствуют. Что касается формирования румынского языка, то он выделился из народной латыни, распространившейся в восточной части Римской империи. Романский характер румынского языка не подвергается сомнению и обнаруживается на всех языковых уровнях: в фонологии, морфологии, составе основного лексического фонда, грамматике. В процессе своей эволюции румынский язык взаимодействовал с другими, нероманскими, языками, и в следствии этого контакта румынского народа с другими народами обогатился иностранными элементами, главное место среди которых принадлежит славянскому элементу.
Говоря о происхождении румынских диалектов следует отметить, что эта проблема тесно связана с формированием румынского народа и языка в целом. Принимая во внимание тесную связь между языком и народом, на нем говорящем, лингвистика предоставляет историкам ценные для понимании истории того или иного народа сведения, связанные с эпохой начала его формирования, дополняя, таким образом, те немногочисленные исторические документы , дошедшие до нас из глубины веков. Лингвистические особенности, свойственные всем 4-м румынским диалектам и противопоставяющие румынский язык в целом другим романским языкам, а также характерные особенности каждого или нескольких из этих диалектов, отличающие их от остальных, рассматриваются учеными в качестве материала для разрешения проблемы возникновения румынского языка и народа.
Два принципиальных аспекта этой проблемы представляют особый интерес в силу своей важности и неокончательной решенности: это эпоха и территория формирования румынского языка и народа.
Формирование румынского языка и народа представляет собой длительный процесс, проходивший на протяжении многих веков. Переход от дунайской латыни к румынскому языку протекал постепенно, путем последовательной аккумуляции изменений, возникающих по внутренних эволюционным законам языка, а также под воздействием внешних, иностранных элементов нелатинской качественной структуры.
Время формирования румынского языка и народа ограничивается разными учеными (историками, археологами, лингвистами) различными пределами. Говоря о процессе формирования румынского народа, историки выделяют два этапа: период с I по VII века и с VII по IX века.[1] Что же касается момента перехода дунайской латыни в романское наречие (румынский язык), лингвисты в основном называют VIII век, т.е. период до начала интенсивного славянского влияния. Анализируя данные хронологии различных фонетических процессов в славянском языке и сравнивая их с характером славянских элементов, наличествующих в румынском языке, ученые-лингвисты: С.Пушкариу, Т.Капидан, А.Филиппиде, А.Росетти, Д.Макря и другие, сходятся во мнении об отнесении начала славянского влияния к IX - X векам, т.е. периоду усиления отношений между румынами и славянами. Таким образом, можно говорить о том, что уже к IX веку румынский язык обрел свой индивидуальный по отношению к балканской латыни облик. [2]
Первое историческое свидетельство о румынах, названных своим этническим именем “влахи”, принадлежит византийскому историку Кедреносу и относится к 976 году.
Проблема определения территории, на которой формировались румынский народ и румынский язык, представляется более сложной и неоднозначной в своем решении. В науке высказывались различные точки зрения по этому вопросу:
1) формирование румынского языка и народа происходило исключительно на территории к северу от Дуная;
2) формирование румынского языка и народа происходило исключительно к югу от Дуная;
3) формирование румынского языка и народа происходило как к северу , так и к югу от Дуная.
Теория формирования румынского языка и народа только на территории к северу от Дуная в связи с недостаточностью фактов, ее подтверждающих, не нашла поддержки в среде ученых, и в следствии недостаточной обоснованности была отвергнута. Теория формирования румынского языка и народа исключительно на территории к югу от Дуная (так называемая “миграционная” теория или “теория Реслера”), известная в нескольких вариантах, различающихся конкретным местом формирования языка и народа, была также признана научно необоснованной.[3] Напротив, теория формирования румынского языка и народа на дако-мезийской территории, т.е. на территории к северу и югу от Дуная, подтверждается многочисленными археологическими, историческими данными, лингвистическими и социальными реалиями, и на основании этого находит наибольшее количество сторонников.[4] По этой теории румынский язык, продолжающий латынь, и румынский народ, потомок романизованного населения придунайской части Римской империи, сформировался на севере (Дакия) и на юге Дуная (Мезия), где в начале первого тысячелетия нашей эры, в следствии римских завоеваний, происходил процесс романизации и проживало латинское население. Продолжение романского элемента в Дакии, как “единственное научное объяснение присутствия румын на севере Дуная”[5] , поддерживается современными румынскими историками и лингвистами, а также многими зарубежными учеными. В том же аспекте рассматривается и проблема образования румынских диалектов.
Наконец остановимся на последнем вопросе, необходимом для понимания проблемы в целом - проблеме общерумынского праязыка.
Очевидная близость четырех диалектов, проявляющееся на всех уровнях языка, приводит к выводу о допустимости существования некоторой этнолингвистической и географической общности предков современных румын с право- и левобережья Дуная. Этот гипотетический язык, на котором возможно говорило в эпоху единства население Балканского полуострова на известной территории, называется лингвистами romana comuna (romana ptimitiva, romana primitiva comuna, straromana, protoromana). Существование единого румынского языка поддерживается большинством лингвистов и частью историков.[6]
Территория, на которой был распространен общерумынский язык (romana comuna), совпадает с территорией формирования румынского языка и народа. Она охватывает дако-мезийские поселения на левом и правом берегах Дуная, на Балканах и в Северных Карпатах. В качестве северной границы данной территории называется Поролиссум (современный Мойград, район Сэлажа). Южной и юго-западной границей считается так называемая линия Жиречека или, по другим определениям, изоглосса st, zd.
Чешский историк Константин Жиречек (1854-1917), известный своими работами по истории народов Балканского полуострова, на основании изучения надписей, условной линией, носящей его имя, разделил полуостров на две зоны: зону греческого влияния и зону латинского влияния. Румынский язык, как язык романский, и румынский народ, как потомок романизованного населения, могли сформироваться только на территории распространения латыни. Эта территория расположена на севере от линии Жиречека, проходящей по хребту Балканских гор.
Изоглосса st, zd зафиксирована Е.Петровичем[7] и в основном совпадает с границей Болгарии и Югославии. Древнеславянские элементы, присутствующие в румынском языке, имеют болгарские черты, среди которых эволюция древнеславянских групп *tj и *dj в st, zd: болг. prasta (серб. praca) - друм. prastie, арум. praste, и.рум. prast’e ; болг. grazd - друм. grajd. Этот факт можно было бы признать аргументом в пользу того, что все ветви румын формировались на территории к востоку от данной изоглоссы и к северу от линии Жиречека.
Общерумынский язык (romana comuna), несмотря на общность для всех четырех ветвей румын, имел, вероятно, диалектальный характер, что можно заключить на основании значительности тех диалектальных расхождений, которые обнаруживают четыре основных современных румынских диалекта. Данный факт в свою очередь мог бы служить подтверждением того, что румынский этнос формировался на достаточно обширной территории, т.к. дифференциация языка происходит при условии ограниченной по тем или иным причинам контактности населения, на нем говорящего.[8]
Период существования единого прарумынского языка начался, по мнению некоторых исследователей, в VI - VII веке, по мнению других - в VIII веке, и продолжался до IX - X веков. В X же веке, по мнению всех исследователей, уже произошло распадение древнерумынской языковой общности на отдельные группы, присутствие одной из которых и фиксирует Кедренос в 976 году под именем “влахи”.[9]
Происхождение арумын
Проблема происхождения арумын вызывает среди ученых меньше разногласий, чем происхождение других групп румын. Сегодня историки и лингвисты почти единогласно сходятся во мнении, что арумыны являются потомками древнего романизованного населения Мезии.
Присутствие в языке арумын и дакорумын идентичных по форме и значению древнегреческих элементов, элементов, общих с албанским языком, а также древнеславянских элементов, приводит к выводу о том, что арумыны находились в контакте с дакорумынами. Причем какое-либо единство этих двух групп румын может быть признано только если допустить, что предки арумын до IX - X веков проживали на северо-востоке Балканского полуострова и не являются автохтонным населением на территории настоящего проживания. Эта гипотеза подтверждается и линией Жиречека. Арумыны могли сформироваться только на романизованной территории, т.е. севернее линии Жиречека. Если признать арумынское население автохтонным на месте настоящего проживания, невозможно будет объяснить тот факт, что, проживая на территориях, значительно отдаленных друг от друга, арумыны и дакорумыны носят одинаковое этническое имя и говорят на столь близких языках (имея в виду идентичную структуру латинского элемента, сходные эволюционные процессы, общие древние лексические заимствования (греческие и славянские), а также лексику, общую с албанским, т.е происходящую из единого трако-дакийского субстрата).[10]
Румынский лингвист Т.Капидан, поддерживая идею генезиса большей части арумын на севере Балканского полуострова, считает все же возможной автохтонность некоторой части арумынского населения, в основном населения Пинда, на местах современного проживания. Выдвигая эту идею он опирается на существование некоторых топонимических названий, в которых присутствуют фонетические явления, встречающиеся только в латинских элементах румынского языка (интрвокальный l > r, начальный v > b; o в назальной позиции > u): Saruna (название города Салоники) < Salona, Baiasa (название реки на Пинде) < Vavisa и Lasun (название местности на Пинде) (ср. греч. Elason, Elasona). Но сам ученый признает, что “у нас нет достаточных данных для уверенного доказательства нахождения исторической родины арумын на юге Балканского полуострова. Исторические факты, а также эволюция языка, говорят о перемещении арумын с севера.” Не исключая возможности сохранения на Пинде каких-либо “остатков исконного романизованного элемента”, Капидан замечает, что для полного подтверждения существования непрерывности романского элемента на данной территории необходимы дополнительные факты.[11] Позднее, оставив свою неуверенность, Капидан решительно возвращается к своей идее об автохтонности арумын на Пинде, не подтверждая ее какими-либо дополнительными аргументами.[12]
О перемещении арумын с севера Балканского полуострова говорят и исторические источники. Византийский историк Кекауменос (XI век) дает следующую историческую справку в своем труде: “Они (арумыны с Пинда) - те самые даки и бессы, которые сначала проживали вблизи Дуная и реки Сау, называемой теперь Сава, и где сейчас живут сербы... Сбежав оттуда, они расселились по всему Эпиру и Македонии, в большинстве своем осев в Элладе.”[13] Отдавая долг ценности исторических сведений, предоставленных нам Кекауменосом, к мнению средневекового историка относительно нахождения исторической родиной арумын в дунайских регионах Балканского полуострова следует все же относиться критически.
Начиная с X-го века и на протяжении всего периода Средних Веков указания на присутствие арумын на севере Балканского полуострова встречаются все чаще и чаще как в византийских хрониках и исторических трудах, так и в описаниях путешествий по Греции и Придунайским территориям.
Первым определенным упоминанием об арумынах является свидетельство византийского историографа Кедреноса, относящееся к 976 году. Оно связано с убийством влахами в местечке, названном “Стежарий Фрумош”, расположенном между Касторией и оз.Преспа, на севере Греции, одного из четырех сыновей македонского правителя Шишмана, Давида.[14]
К концу X-го века косвенно можно отнести и другое свидетельство об арумынах: анонимный автор XII века сообщает, что его внук, некий Никулица, получил от императора “власть над влахами из Эллады”.
Одиннадцатым веком датируются два исторических свидетельства. Первое, относящееся к 1019 году, говорит о переходе всех влахов Македонии под юрисдикцию императора Василия Второго. Второе свидетельство представляет собой особый интерес и приписывается Кекауменосу. Известный византийский историограф XII-го века уделяет влахам много места в своем трактате по стратегии. Кроме указания на перемещение арумын с севера Балканского полуострова, о котором упоминалось выше, он рассказывыает о восстании румын с Пинда в 1066 году под руководством Никулицы, “властителя и головы влахов”.
В следующем веке (1105 год), в связи с конфликтом арумын с монахами, в который по просьбе Константинопольского патриарха вынужден был вмешаться император Алексей Комненул, зафиксировано присутствие арумын на полуострове Калхида.
Тем же XII-м веком (1170 год) датируются свидетельства путешественника Вениамина из Туделы, который ссылается на существование некоей Влахии, “население которой занимает территорию по Пинду, но само называет себя влахами”.
С XIII века начинают встречаться упоминания, ясно свидетельствующие о создании некоторых государственных образований арумын в Греции. Во многих документах говорится о “Великой Влахии” и “Малой Влахии”, расположенных в Этиолии и Акарнании, а также о “Верхней Влахии” на северо-востоке Эпира. Все эти данные говорят о многочисленности арумын в районе Пинда.
Об арумынах говорит и истоториограф султана пятнадцатого века Лаоник Халкокондил, отмечающий явное и близкое родство арумын с дакорумынами.[15]
В старой румынской историографии арумыны упоминаются сначала Стольником Константином Кантакузино, а затем Дмитрием Кантемиром. Стоит отметить, что эти авторы, подобно Халкокондилу, констатируют лингвистическую и этническую идентичность арумын с дакорумынами, подчеркивают единство румын с севера и юга Дуная.[16] В современной историографии арумыны стали известны благодаря замечательному немецкому историку Johann Thunmann (Untersuchungen uber die Geschichte der ostlichen europaischen Volker, Leipzig, 1774), опубликовавшему первый арумынский текст.
Высказывались и другие мнения о происхождении арумын. П.Майор и Б.П.Хашдеу, например, говорят о северно-дунайском происхождении этой ветви румын и об их переселении из Дакии.
Странной и абсолютно неаргументированной является теория греческого