Этнокультурный репертуар немецких прагматонимов
О.И. Быкова, Воронежский государственнный университет
Проблема языковой семантики приобретает новое осмысление в русле новой научной парадигмы, связанной с усилением антропо- и этноцентризма, развитием когнитивной лингвистики, изучением взаимодействия языкового и неязыкового знания в ментальных структурах сознания человека. “Формирующаяся в сознании человека система концептуальных связей и категоризация объективных сущностей основана на познании онтологии объектов, следовательно, на человеческих представлениях об их существенных свойствах (связанных в той или иной степени с этническими особенностями культуры и национального менталитета) ” [10, 58]. Интерпретирующая этноментальная деятельность человека при познании объективных сущностей и отношений между ними, изменения в культурном пространстве народа оказывают влияние на развитие и специфику функционирования языковых структур. Антропологическая направленность современной лингвистики имеет когнитивный и культурологический аспекты, что и определяет её ключевое значение в перспективе дальнейших исследований языка как результата лингво-креативной деятельности сообщества говорящих индивидуумов в разных условиях существования и развития культуры.
Культурная семантика нацелена на изучение того, как осуществляется носителями языка референция языковых знаков к концептам культуры, и предполагает взаимодействие и взаимодополняемость двух подходов – когнитивнодискурсивного и лингвокультурологи-ческого.
Обусловленность вербализации когнитивных структур как маркеров понимания и этнической специфики мышления, производной от реального мира, “лингвокогнитивной и этнокультурно маркированной ассоциативной компетенцией носителей концептуальной системы” [17, 144], ставит нас перед необходимостью описания участия различных групп вторичных номинант в категоризации сфер жизнедеятельности представителей конкретной лингвокультуры.
Исследование коннотативной семантики в плане культурной семантики, понимаемой как система семантических следствий, культурных предпочтений носителей языка, необходимо для выяснения “коннотативного репертуара” той или иной лингвокультурной общности в реальных условиях общения [14].
В нашем определении этноконнотация – особый тип культурной коннотации, многомерная структура которой содержит этноконнотат (ЭК), вызывающий в сознании коммуниканта отнесённость языковой единицы к определённому культурному пространству. ЭК как макрокомпонент этноконнотации включает образную составляющую, маркированную ингерентными признаками-спецификаторами культурноисторического характера: территориальной отнесённости (локус), временной отнесённости (темпус); а также этноэмотив (ЭЭ), функционирующие в определенном социуме и сфере употребления культурного концепта, и отмеченные соответственно признаками социолект и функциолект.
По результатам анализа количественных характеристик вербализации концептов немецкой культуры установлено, что наибольшее количество сфер концептов репрезентировано этноконнотированными прагматонимами (25 сфер). Прагматонимы интерпретируются 7-ью кодами культуры: духовный, акциональный, флороморфный, предметный, цветовой, одорический, вещественный код. Ассоциативное переосмысление денотативного содержания при вторичном именовании прагматонимов обусловлено знаковой сущностью артефактов, обладающих этноспецифической символической значимостью и многоплановостью их семиотических функций Под термином прагматонимы мы вслед за Н.В. Подольской [11, 110] понимаем условно объединяемые группы номинативных единиц, имеющих денотаты в прагматической сфере деятельности человека: предметы домашней утвари, мебель, продукты питания, одежда, точки питания.
Предметы домашней утвари, в частности посуда, инструменты и приспособления, отно сятся к реальным знакам внешнего мира (“реалемам”) с особым семиотическим статусом. Им принадлежит “первичное” символическое значение. Культурная (символическая) семантика слова, обозначающая реалию предметным (вещным) кодом культуры – “лишь отражение символического значения самого предмета” [15, 293]. Объекты и предметы, в том числе повседневнего обихода, обозначаемые предметным кодом, “несут в дополнение к природным их свойствам функционально значимые для культуры смыслы, придающие обозначающим их именам роль знаков “языка культуры” [4, 113].
Символические значения предметов “могут быть тождественными семантике вербальных элементов, а могут создавать с ними сложное синкретическое целое” [15, 291], что нашло практическое подтверждение во многих исследованиях [12, 16, 3 и др.].
От “символической нагруженности” предмета в реальном (“вещном”) коде традиционной модели мира, от многообразия и частоты его ритуальных применений с богатыми символическими смыслами или сакрализованностью зависит неслучайность (мотивированность) разнообразия номинаций [18, 299].
Из проведённого нами анализа этноконнотированных семем, актуализируемых во вторичной номинации прагматонимами группы “Предметы домашней утвари” следует, что они категоризируют следующие сферы:
1. Денежные единицы На основании признака “форма” лексема das Rad в денотативной семеме Д1 ‘колесо’, при вторичном именовании в арго (das Rotwelsch) в 1716 г. [27, 577] К1 означает ‘der Taler, денежная единица, талер’ и восходит к идиш rat = Taler как сокращённая форма от Reichstaler или Radergulden, введённой в XVII в. в г. Майнце монеты с геральдическим изображением колеса, герба г. Майнца, (mit dem Mainzer Rad, dem Mainzer Wappenbild) [28, 647]. ЭК маркирован признаками-спецификаторами темпус (1700 г.) и функциолект (арго).
Лексема der Lappen в Д1 ‘[minderwertiges], kleineres Stück Stoff, Leder oder Ähnliches, небольшой, не имеющий ценности кусок материи или кожи, тряпка’, во вторичной номинации репрезентирует этноконнотированную семему К1 ‘der Geldschein [mit größerem Wert], денежная купюра [большей стоимости]’: für die paar LappЭeтnн aоrкbоeнiнteо тicиhр оnвicаhнtн [ы22м,и 9 2я7в]л. яются семемы, актуализируемые в именных атрибутивных фразеосочетаниях с компонентом Lappen:
1) blauer Lappen, дословно ‘синяя тряпка’, в К1 ‘der Hundertmarkschein, денежная купюра достоинством в 100 марок’. Основанием для образной составляющей служит, с одной стороны, признак “цвет”, синяя грунтовая краска купюры, с другой стороны, недостаточная прочность (бумаги): “die ersten Ausgaben wurden im Verkehr bald unansehnlich und lappig wie Lumpen” [28, 483]. После того как в 1910 г. в денежное обращение были пущены купюры из более плотной бумаги, старое обозначение купюры сохранилось. ЭК маркирован признакамиспецификаторами темпус (до 1910 г.) и функциолект (фамильярно-разг.); 2) brauner Lappen, дословно ‘коричневая тряпка’, в К1 ‘der Tausendmarksch, купюра в 1000 марок’. Внутренняя форма ЭК детерминирована признаком “цвет”: до 1919 г. коричневый цвет был распространённым цветом денежных купюр Германии. ЭК отмечен признаками-спецификаторами темпус (до 1919 г.) и функциолект (фамильярноразг.).
Лексема die Kohle в Д1 означает ‘der Brennstoff, der im Lauf langer Zeiträume aus Holz oder an deren pflanzlichen Stoffen unter Luftabschluß entstanden ist’ [31, 761]: Kohlen feuern, mit Kohlen heizen [22, 857], ‘горючее, топливо, которое на протяжении долгого времени образовывалось из дерева или других растительных веществ без доступа воздуха’.
Первоначально слово обозначало ‘die im Haushalt hergestellte Holzkohle, древесный уголь, производимый в домашнем хозяйстве’, и засвидетельствовано у всех германцев, кроме готов: герм.٭ kula(n) (Holzkohle), древневерхненем. kolo, англ. coal, шведск. kol, датск. kul [27, 388]. Уголь считался таким же необходимым продуктом как продукты питания и другие материальные блага. В XVIII в. было зафиксировано выражение: “Der Schornstein muß rauchen” [28, 442] означающее, что без денег, пищи и т. д. нельзя прожить, и то, что угли значат для печи, значат для человека деньги. Тот, кто испытывает недостаток в угле, живёт в бедности. Уголь первоначально как невербальный предметный код культуры, выполнял роль знака-заместителя денег, так как предметы, используемые в качестве денег, всегда связаны с уровнем развития общества и его культурой [9, 132]. Во вторичной номинации (в К1) die Kohle на основании признака “жизненно необходимый” означает ‘das Geld, деньги’: die Kohlen verdienen müssen; er hat genug Kohlen [22, 857]. Образная составляющая ЭК интерпретируется когнитивной структурой стереотипа обыденного сознания носителей языка, ассоциативно связанного с представлением об угле как жизненно необходимом предмете. ЭК отмечен признакомспецификатором функциолект (фамильярноразг.).
2. Местность (географическое положение) Лексема der Pott в Д1 ‘der Topf, topfartiges Gefäß (norddeutsch), горшок (северогерм.)’ восходит к заимствованию из вульгарной латыни potus = das Trinkgefäß (‘сосуд для питья’). Во вторичной номинации лексема репрезентирована этноконнотированной семемой К1 ‘der Pott, das Ruhrgebiet, verkürzt aus Ruhrpott, Рурская область’ [28, 751], сокращённая форма с усечённым первым компонентом Ruhr-. Основой образной составляющей является признак “форма”: ‘geschwollen, вздутый, разросшийся’ от глагола schwellen = ‘groß werden, sich ausweiten, sich ausdehnen, разрастаться, расширяться’. В данном случае употребления вторичной номинанты der Pott для обозначения местности, географического положения, предметный код тесно взаимодействует с пространственным кодом культуры. ЭК маркирован признакомспецификатором темпус (1920 г.).
В русской культуре горшок – “один из наиболее ритуализованных предметов домашней утвари, связан с символикой печи, очага и земли, осмысляется как вместилище души и духов” [13, 526]. Важнейшим принципом осмысления горшка и посуды в целом является антропоморфизм: ломаный горшок – брошенная жена (Каргополь).
3. Социальные отношения (отказ в ч.-л.) Традиционно сложившиеся связи предметной символики с социальными отношениями внутри лингвокультурной общности подтверждает наличие тесного взаимодействия между предметным и духовным кодом культуры. Лексема der Korb как производящая денотативная семема Д1 ‘корзина’ порождает этноконнотацию на основании ритуальной символики обычаев наказания, в которых использовалась корзина. Как атрибут многих ритуалов немецкой культуры корзина приобретала различные символические значения. В ритуале искупления грехов (Sühnenritus) использовалась “корзина позора” (der Schandkorb): воры и пекари, недобросовестно пекущие хлеб, должны были прыгать через корзину. Большое распространение получила символика наказания (im Strafzeremoniell): у древних германцев существовал обычай использовать корзину как подъёмник (die Aufziehvorrichtung) для проникновения возлюбленного в крепость, где находилась любимая. Для публичного осмеяния любовника могли оставить висящим в воздухе. В Оберпфальце на доме брошенных невест укреплялась корзина с соломенным человечком (ein Korb mit einem Strohmann). Но особую эначимость корзина приобрела как символика отказа (Abweisungssymbolik) в брачном союзе: на доме жениха, которому было отказано в женитьбе, рисовали корзину [26, Bd.V, 241-243]. С рыцарских времён миннезингеров существовал обычай: в знак отказа неугодному любовнику спускать корзину с тонким дном, а в XVII- XVIII вв. нежеланному жениху посылали корзину без дна. “In mittelalterlichen Geschichten wird erzählt, daß der Liebhaber in einem Korb zum Gemach der Geliebten emporgezogen wird; lehnt sie ihn ab, wählt sie einen Korb mit dünnem oder losem Boden, so daß der Freier durch den Korb fällt” [28, 451]. Так на основании существовавшего символического обычая отказа лексема der Korb во вторичной номинации реализовала К1 ‚ ‘der Korb, ablehnende Antwort auf ein Angebot, einen [Heirats]antrag: einen Korb bekommen; als er sie zum Tanzen aufforderte, holte er sich einen Korb; die F.D.P. gab der C.D.U. einen Korb [22, 884], отказ (в предложении выйти замуж), отказ на к.л. предложение’.
4. Явления природы (удар грома) Лексема der Hammer в Д1 означает ‘das Werkzeug zum Schllagen oder Klopfen aus einem je nach dem Verwendungszweck eckigen [und nach vorn spitz zulaufenden] oder einem abgerundeten [Metall]klotz und einem darin eigepassten kurzen, meist hölzernen Stiel [22, 657], инструмент для забивания, заколачивания, состоящий из (в зависимости от назначения) угловатой [кверху заострённой] или округлённой металлической колоды и продетой в неё, чаще деревянной ручкой, молот’. На основании мифологических представлений древних германцев о молоте по имени Miölnir как атрибуте бога-громовика Тора фразеосочетание Thors Hammer, ‘молот Тора’, во вторичной номинации в К1 означает ‘der Gewitterschlag, удар грома’. Согласно нордической мифологии в битве с великаном Хрунгнир (der Gewitterriese Hrungnir) победил вооружённый молотом Тор [26, Bd.III, 1370].
5. Фантастические существа (духи) Производная от лексемы der Hammer форма das Hämmerlein с уменьшительным суффиксом lein- в качестве словообразовательной интерпретанты представлена коннотативной семемой К1 ‘der Teufel, Klopfgeist, böser Kobold, чёрт, полтергейст, злой кобольд (дух)’ [22, 658]: Meister Hämmerlein. В основе образной составляющей лежит признак “действие”: ‘klopfen, schlagen, стучать’. ЭК маркирован признакомспецификатором темпус (устаревшее), а ЭЭ – отрицательной оценкой.
6. Физическое состояние человека На основании признака “действие” ударять фразеосочетание Meister Hämmerlein (2) актуализирует этнокультурный смысл в К1 der Tod, смерть: Meister Hämmerlein (1) [26, Bd. III, 1371].
7. Профессия человека Фразеосочетание Meister Hämmerlein (3) во вторичной номинации на основании признака “ударять” означает в К1 ‘der Scharfrichter [22, 658], der Henker [31, 605], палач’. ЭК содержит признак-спецификатор темпус (устаревшее).
8. Внешность человека (тип причёски) Композита die Hindenburgbürste в Д1 дословно ‘щётка Гинденбурга’ во вторичной номинации в К1 означает ‘der Bürstenhaarschnitt, стрижка ёжиком’: “Bekannt als typische Frisur von Generalfeldmarschall und Reichspräsident Paul von Hindenburg und Beneckendorf (18471934) ” [28, 347]. Образная составляющяя детерминирована: 1) признаком “форма”, так как причёска напоминает щётку или ёршик (для мытья посуды) (die Bürste); 2) представлением носителей языка о стереотипе причёски генералафельдмаршала и президента рейха Пауля фон Гинденбурга и Бенекендорфа. ЭК содержит признак-спецификатор темпус (1920г), а ЭЭ маркирован признаком ‘шутливо’.
9. Неудача, несчастье Лексема das Pech в Д1 ‘zähflüssig- klebrige, braune bis schwarze Masse, die als Rückstand bei der Destillation von Erdöl und Teer anfällt [22, 1130]: etw. mit Pech abdichten, bestreichen, вязкая, липкая, коричневого цвета масса, выпадающая в осадок при перегонке нефти или смолы’, восходит к заимствованию из латинского pix, picis.
Древневерхненемецкое pēh приобрело под влиянием церкви сакральный смысл die Hölle = Pechhöhle = höllisches Pech = ‘Strafmittel, ад, наказание’ [27, 536]. По суеверным представлениям, засвидетельствованным в сказках, смола капает с деревьев на злого человека: “In Märchen fällt Pech von den Bäumen auf den Bösen herab. So wird auch das Pech zur Bezeichnung für Unglück: Pech haben, Pechvogel” [26, Bd.VI, 1466]. С XV в. das Pech на основании признака ‘zähflüssig, вязкий’ употребляется в переносном значении (в К1) ‘das Mißgeschick, Unglück, unglückliche Fügung, неудача, несчастье, злой рок’: das war wirklich Pech!; so ein Pech!; Pech gehabt! (ugs.: Feststellung eines Dritten, der jmds. Missgeschick mit Hohn oder ohne große Anteilnahme quittiert); dein Pech (ugs.: da bist du selbst schuld), wenn du nicht aufpasst; Pech für dich (ugs.: nichts zu machen), er hat Pech gehabt beim Examen, im Spiel (hat das Examen nicht bestanden, hat verloren); mit jmdn., etw. Pech haben (nicht den Richtigen, das Richtige getroffen haben), von/vom Pech verfolgt sein [22, 1130]. Интерпретация внутренней формы ЭК вторичной номинанты связана с обычаем использования смолы для ловли птиц: “Hergenommen vom Vogel, der am Vogelpech des Vogelstellers hängenbleibt” [28, 597]. Коннотативное значение das Pech = das Unglück отражено в немецких пословицах: Wer Pech auffaßt, besudelt sich; Wer Pech hat, bricht sich den Finger in der Nase (Gassenhumor) (oder) im Hiresebrei [25, 187].
10. Время (период жизни, жизненная полоса, связанная с неудачами) В составе атрибутивных композит компонент Pech- функционирует как определительное слово (das Bestimmungswort), детерминирующий этнокультурную маркированность языковых знаков символического характера на основании признака вязкий, липкий. Композита die Pechsträhne в Д1 дословно ‘смоляная полоса, прядь’, во вторичной номинации репрезентирует коннотативную семему К1 ‘kurze Zeit, in der einem nichts gelingt, in der man dauernd Pech hat; Reihe von unglücklichen Zufällen [30, 976];
Aufeinanderfolge von Unglücksfällen, von Mißgeschick oder Mißerfolgen [28, 597], полоса невезения’, на основании признаков “время” ‘dauernd, продолжительное’; и ‘Pech haben, иметь неудачу’. В данном случае эмоциональный концепт “несчастье” тесно взаимодействует с концептом из сферы “время”.
11. Содержимое сосуда Лексема die Molle (norddt) в Д1 ‘die Mulde, der Backtrog (großes, ovales oder rechteckiges Gefäß aus Holz oder Stein) [31, 899, 1299], корыто, лохань (большой овальный или прямоугольный сосуд из дерева или камня)’ (северогерм.) во вторичной номинации означает в К1 (1) ‘ein Glas Bier, пивная кружка, кружка пива’: eine Molle [und einen Klaren] trinken. Признак “размер”: ‘groß, большой’ является основанием для метонимического переноса наименования: обозначение сосуда ⇒ содержимое сосуда. ЭК содержит признак-спецификатор локус (Берлин).
12. Точки питания (питейное заведение, пивная) Лексема die Pinte в Д1 первоначально означала ‘das Flüssigkeitsmaß, die Kanne [27, 551], пинта (высокая каменная кружка, каменный кувшин), мера жидкости с рисунком-эмблемой в виде дуба (das Eichzeichen, die Eichmarke)’, от латинского pingere, ‘рисовать’. Позднее пивная кружка или кувшин изображались на рекламном щите (das Wirtschaftszeichen) питейного заведения. С XIX в.