Концепты «истина», «правда», «ложь» как факторы вербализации действительности: когнитивно-прагматический аспект
С точки зрения когнитивной лингвистики, концепт репрезентируется в языке готовыми лексемами, фразеологическими сочетаниями, свободными словосочетаниями, структурными и позиционными схемами предложений, несущими типовые пропозиции (синтаксические концепты), текстами и совокупностями текстов (при необходимости экспликации или обсуждения сложных, абстрактных или индивидуально-авторских концептов).
Когнитивный подход включает в число концептов лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и формируют наивную картину мира носителей языка. Совокупность концептов, концентрирующих в себе всю культуру нации, образует концептосферу данного языка. Концептами, согласно такому подходу, могут быть любые лексические единицы, в значении которых просматривается способ (форма) семантического представления окружающего мира.
Лингвокультурологический подход относит к числу концептов семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой, отражающие менталитет языковой личности определенной этнокультуры.
По мнению В.И. Карасика, базовой категорией лингвокультурологии, наряду с концептом, является языковая личность (Карасик, 2001).
В лингвистике термин «языковая личность» рассматривается в неразрывной связи с терминами «картина мира» и «культурные концепты». В рамках концептного подхода языковая личность – это личность, владеющая опытом человечества, специфическим опытом своего народа и опытом индивидуальным. Понятие концепта можно считать основой терминологического аппарата лингвокультурологии, адекватно сочетающей в себе лингвистические и культурологические истоки этой области знаний.
Культурные категории и установки отображаются и фиксируются в языке в виде ментальных моделей обыденной картины мира. Таким образом, в языке, опирающемся на контекст культурных традиций, опредмечивается менталитет, т.е. национальное мировидение и миропонимание.
В толковых словарях русского языка слово «менталитет» определяется как мировосприятие и умонастроение (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка, 2002. С. 350), образ, способ мышления и мировосприятия личности или социальной группы (Л.П. Крысин. Толковый словарь иностранных слов, 2001), «совокупность психических, интеллектуальных, идеологических, религиозных, эстетических и т.п. особенностей мышления народа, социальной группы или индивида, проявляющихся в культуре, языке, поведении» (Большой толковый словарь русского языка под ред. С.А.Кузнецова, 2002. С. 533).
Менталитет проявляется в виде картины мира, которую имеет отдельный индивид, разделяя свойственные коллективу, к которому он принадлежит, ценности, представления, установки. Менталитет определяет «способ мышления» индивида, но индивид это воздействие не осознает, а воспринимает как данность.
Когнитивная лингвистика считает менталитет специфическим способом восприятия и понимания действительности, определяемым совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей (Попова, Стернин, 2001. С. 65).
В современной научной парадигме исследование концептов осуществляется с учетом их значимости и места в культуре, в культурной картине мира. В этой связи мы использовали методику изучения «культурных доминант» (наиболее нравственно значимых концептов) в языке, представленных в виде исследовательских процедур, направленных на освещение различных сторон изучаемых концептов, а именно роли и значения данных концептов в данной культуре, в виде наблюдения и эксперимента, сплошной выборки лексических и фразеологических единиц, прецедентных текстов из словарей, сборников пословиц, афоризмов, текстов художественной литературы и т.д., интервьюирования носителей языка, исследования анкет, имеющих целью выяснить оценочные суждения, связанные с определенными предметными областями (Карасик, 2002. С. 169 – 170).
Ключевые концепты культуры – это обусловленные ею базовые единицы картины мира. К ним относятся такие абстрактные понятия, как истина, судьба, совесть, свобода, грех, труд, время, пространство, душа, дружба, скука (В.А. Маслова, А. Вежбицкая) и т.п.
Концептуальный анализ, не ограничиваясь сферой когнитивной лингвистики (Е.С.Кубрякова, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, А.Е. Кибрик, В.И. Голод, А.М. Шахнарович), сложился в особую форму научных изысканий (Фрумкина, 1995), выраженную в определенном типе лингвистических процедур, ориентированных на описание ключевых концептов ментального мира социума (В.В. Колесов, А. Вежбицкая, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия). В этой связи особую актуальность приобретает анализ концептуальной структуры текста, поскольку речевые произведения, в особенности художественные, репрезентируют концептуальную картину мира в ее базовых элементах, в сложной целостности образов и форм национального языкового мышления.
Результаты проведенного нами исследования показывают, что концепты «Истина», «Правда», «Truth», «Ложь» и «Lie» можно интерпретировать как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который вербализуют слова истина, правда, truth, ложь и lie; данные концепты не только мыслятся, но и переживаются, являются особым предметом рефлексии и эмоций. В лексемах истина и правда, интегрированных в одно понятийно-смысловое целое и одновременно противопоставленных друг другу, в русской культуре концептуализирована своеобразная духовная ценность (Степанов, 2001).
На основании анализа имеющихся точек зрения мы выделяем следующие основные признаки концепта: абстрактность; единообразие в понимании представителями одной культурной среды, обладающими одинаковым менталитетом; концепт – продукт коллективного сознания, имеющий культурную значимость для носителей языка; он позволяет моделировать отраженную реальность.
Во второй главе – «"Истинность" и "ложность"» в прагматике: специфика текстовой актуализации» – рассматриваются вопросы, связанные с решением проблем истинности и ложности в прагматике. Современная теория прагматики основывается на понимании того, что человеческая речь на естественном языке является отражением взаимодействия языка и реальности. Особое значение приобретает тот факт, что в современной прагматике само слово субъект имеет два основных значения: во-первых, сам познающий и действующий человек, во-вторых, подлежащее, т.е. субъект предложения. Одной из основных линий прагматической интерпретации высказывания является «расслоение» Я говорящего на: Я как подлежащее предложения, Я как субъект речи, Я как внутреннее Эго, контролирующее самого субъекта (Степанов, 2001).
Стимулом к развитию лингвистической прагматики стала теория речевых актов, созданная в конце 40-х гг. XX в. оксфордским аналитиком Дж. Остином. В последующем П. Грайс выделил правила речевого общения, назвав их коммуникативными постулатами, или «максимами общения» (максима количества, релевантности, качества, манеры выражения, корректности).
Исследования, проведенные в рамках теории речевых актов, показали, что понимание в значительной степени связано не с языковыми правилами как таковыми, в соответствии с которыми предложению приписывается определенное значение, вытекающее из значений его компонентов, а с нашей способностью делать заключения о действительном намерении говорящего, которое зачастую не совпадает с тем, что буквально содержится в речевом акте.
Именно присутствие адресата и его роль в коммуникации заставляют говорящего особым образом строить свое высказывание, если его целью является понимание со стороны адресата.
Лесть, комплименты, все виды сознательной лжи и обмана, словесного притворства и лицемерия; упреки, угрозы, поучения; признания, жалобы, приносящие облегчение говорящему только в случае получения эмоциональной реакции адресата, Н.Д. Арутюнова относит к «коммуникативно-немаркированным» высказываниям.
Значение «фактора адресата» для речевой ситуации чрезвычайно важно еще и потому, что большая часть речевых актов, которые были выделены Дж. Остином и Дж. Серлем в теории речевых актов, конкретно адресованы и теряют смысл с устранением адресата.
Еще с середины XX в. понимание стало рассматриваться как нечто большее, чем одна из процедур человеческого мышления, как универсальная психическая способность и даже как способ бытия человека в мире (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикёр и др.). Исследователи этой проблемы пришли к заключению о том, что понимание – это вообще главное, что нужно человеку в мире. И.С. Алексеев предлагает рассматривать понимание как «универсальный способ духовного бытия человека в мире и мира в человеке» (Алексеев, 1986. С. 73). Человек попросту не может жить в непонятном для него мире — ни практически, ни теоретически. Понимание же мира обязательно связано с наличием у человека образа мира, в котором он живет, и понимание выступает как форма активного информационного взаимодействия личности с окружающим миром.
Язык, таким образом, воспринимается уже не просто как орудие коммуникации и познания, но и как феномен, представляющий ментально-культурный код нации, интерпретирующий окружающий мир, создающий особую реальность, в которой живет человек. Эта созданная языком реальность оказывает значительное влияние на то, каким образом человек воспринимает мир, окружающий его. Понимание представляет собой «особый, протяженный во времени и регулируемый особыми правилами и стандартами процесс», исходным моментом которого является восприятие «феноменов различной природы, правила которой могут быть как вполне осознанными, имплицитными, так и бессознательными, имплицитными, инкорпорированными в систему органов чувственной рецепции» (Ракитов, 1986. С. 72); выяснение или усвоение смысла того, что понимается. В связи с этим Р.Дж. Коллингвуд описывает необычное явление, называя его «коррупцией» сознания, так как извращается сама функция сознания, заключающаяся в том, чтобы «вырабатывать обобщенные знания о связях, отношениях, закономерностях объективного мира ... регулировать и контролировать эмоциональные, рациональные и предметно-практические отношения с действительностью, определять ценностные ориентиры своего бытия и творчески преобразовывать условия своего существования» (Новейший философский словарь, 2001. С. 950).
«Коррупция» сознания состоит в намеренном искажении явлений окружающей действительности при их непосредственном восприятии (Коллингвуд, 1999). Причины такого искажения могут быть разнообразными: нас что-то пугает, беспокоит, что-то происходит вопреки нашим желаниям.
Ложь коррумпированного сознания не принадлежит ни к одному из общеизвестных видов лжи, среди которых выделяются заблуждения и сознательная ложь. В первом случае мы совершаем ошибку без тени злого умысла, что, несомненно, отличается от намеренного сокрытия истины. Однако такая ложь также затрудняет адекватное восприятие окружающего мира.
Язык есть не только «дом бытия» (М. Хайдеггер), но и способ бытия человека, сущностное его свойство. Язык, понимаемый таким образом, становится условием познавательной деятельности человека, и понимание из свойства познания превращается в свойство бытия. Х.-Г. Гадамер считает понимание «моментом человеческой жизни». Такая его оценка ставит основной задачей герменевтики не методологическую направленность на феномен постижения смысла, а выяснение онтологического статуса понимания как момента жизни человека. Герменевтика как философская наука становится учением о человеческом бытии, своеобразной философской антропологией.
Понимание «возникает как индивидуальная реализация познавательных возможностей личности» (Брудный, 1998. С. 22), как адаптация «нашего концептуального мышления к совокупности новых явлений» (Гейзенберг, 1971. С. 77).
Как отмечают исследователи, для понимания не всегда нужно соответствие истинности, реальности, правильности. Необходимо соответствие только личным представлениям.
Понять – прежде всего означает, как считает А.А. Ивин, оценить, подвести под какую-то ценность. «Категория ценности является столь же универсальной и фундаментальной, как и категория истины» (Ивин, 1986. С. 49), и познание как специфическая форма деятельности без нее немыслимо.
Ценность, как и истина, выражает отношение между мыслью и действительностью. В случае истинностного отношения между ними основой является реальность, а мысль выступает как ее описание в терминах истинностных понятий. «Мысль истинна, если она соответствует описываемому ею фрагменту действительности, — это классическое определение истинности» (Ивин, 1986. С. 49). В случае ценностного отношения, наоборот, «исходным пунктом является мысль, функционирующая как проект, план, стандарт. Соответствие ей действительности рассматривается в оценочных понятиях» (Ивин, 1986. С. 49).
Понимание предполагает «встречу» субъектов (М.М. Бахтин), взаимодействие реальных позиций их сознания, их возможностей, поскольку понимание есть всегда понимание кем-то чего-то выраженного в «тексте» (в широком семиотическом смысле этого термина), за которым стоит кто-то, являющийся его создателем (Швырев, 1986. С. 52).
Текст, в нашем понимании, – это связующее звено между действительностью и сознанием, носитель когнитивной и модальной информации. Текст является исходной точкой всякой гуманитарной дисциплины (М.М.Бахтин). Язык как система имеет потенциальный характер, значение слова может быть определено только с помощью других слов того же (или другого) языка; отношение к понятию, художественному образу или к реальной действительности оно получает только в высказывании и через него (Бахтин, 1979).
Текст представляет собой связующее звено между действительностью и сознанием, он – носитель информации, которую А.Г. Баранов предлагает подразделять на когнитивную и модальную (1993).
Г.П. Немец рассматривает модальность текста как иерархическую систему, составляемую разными уровнями модальностей. «Каждый компонент, являясь, в свою очередь, сложной системной единицей, формирующей логически завершенный текст, условно отграниченный смысловыми рамками начала и конца, представляет конструкт (построение) вертикального контекста» (Немец, 1991. С. 67).
По И.Р. Гальперину, к средствам выражения модальности относят повтор, ретроспекцию / проспекцию, эпитет, аллюзию, сентенцию, цитацию, которые, по сути, являются результатом рефлексии высказывания в памяти реципиента в процессе восприятия целого текста.
Наше представление о тексте как статической, внутренне связной и цельной структуре позволяет определить его как последовательность языковых знаков, заключенную между двумя «остановками в коммуникации» (Т. Милявская).
Человек – не бесстрастный интерпретатор языковых и неязыковых текстов. Потребность ориентации в мире вынуждает его «выбрать» из множества текстов, с которыми он сталкивается и которые он способен осмыслить в своей концептуальной системе, такие, которые он полагает истинными, которые он принимает и которые поэтому являются для него значимыми, а не только осмысленными.
В третьей главе – «Особенности языковой репрезентации концептов «Истина», «Правда», «Ложь» в русском и английском языках» – осуществляется анализ концептов «Истина», «Правда», «Truth», «Ложь» и «Lie», определяются культурологические, философские, религиозные и психологические факторы, повлиявшие на формирование концептов, приводятся этимологические данные об образовании базовых лексем исследуемых концептов, выявляется комплекс способов их вербализации, устанавливается структура анализируемых концептов.
Феномен истины фундаментален для всех сфер знания, являясь важным элементом обыденного сознания людей. Данный концепт закреплен во всех языках в слове или нескольких словах, вокруг которых группируется определенный лексический континуум, необходимый для выражения истины в книгах Священного Писания, языке науки, художественных текстах, повседневной жизни.
Истина и правда вообще являются важнейшими ключевыми понятиями русской культуры. Достаточно обратить внимание на частотность их употребления в пословицах, поговорках, фразеологизмах. Истина, средства ее выражения или сокрытия представляют интерес для всех культур, но для носителей русского языка этот интерес эмоционально окрашен ярче.
В понимании истины как явления мы выделяем следующие оппозиции: противопоставление земной реальности миру Божественному, данному человеку в откровении (религиозная истина); оппозиция идеи и явления (философская истина); противопоставление доказанного факта и гипотезы (научная истина); оппозиция ложному высказыванию (логическая и лингвистическая истина).
В религии и философии оппозиция истина – ложь логически независима, и существование одного ее элемента не исключает существования другого. В логике, однако, члены оппозиции истина – ложь принадлежат к одному плану – миру суждений. Выбрав истинное суждение, мы должны отбросить все остальное. В лингвистике противопоставление истины и лжи носит прагматический характер и обусловлено природой человека как субъекта познания, с одной стороны, и как субъекта речи – с другой.
В рамках классической философии истина понимается как соответствие знания объективному положению дел (Аристотель, Ф. Бэкон, Б. Спиноза, Д. Дидро, К. Гельвеций, П. Гольбах, Л. Фейербах, В.И. Ленин), как соответствие знания характеристикам идеальной сферы: содержанию Абсолюта (Платон, Г. Гегель), врожденным когнитивным структурам (Августин, Р. Декарт); самоочевидности рационалистической интуиции (Теофраст); чувственным ощущениям субъекта (Д. Юм); априорным формам мышления (И. Кант) (Можейко, 2001. С. 446).
В трудах философов – Ф. Ницше, К. Маркса – появляется идея о том, что истина – это борьба. Ницше считал истину порождением стремления к могуществу; Маркс учил, что познание истины неразрывно связано с классовой борьбой. Критерием истины становится «возрастание могущества жизни» (Бердяев, 1999. С. 104). Это приводит к тому, что со временем начинают искать не истины как таковой, а силы.
Научное знание представляет собой некоторую модель действительности. Единственное, в чем мы можем быть уверены, – это в том, что наши представления о мире в каждый момент не свободны от ошибок, как заметил еще Ф. Бэкон, «наука часто смотрит на мир глазами, затуманенными всеми человеческими страстями» (Цит. по: Юревич, 1998. С. 275), и мы можем надеяться, что каждая последующая модель будет верно описывать больший круг явлений, чем предыдущая. Задача научных исследований состоит в том, чтобы описывать происходящие в мире явления, а не к пониманию этого мира или Божественного замысла