"Хронотоп". "Целое-становление-связь"

Сорокин Б.  Философия филологии

"...Каждая теоретическая проблема должна, замечает Бахтин, - быть ориентирована исторически. Между синхроническим и диахроническим подходами к литературному произведению должна быть непрерывная связь... взаимная обусловленность..." (5. с. 16). Уже в этом утверждении М. Бахтина намечается методологи чески важная проблема детерминизма - "проблема связи состояний". Автор приведенной мысли подчеркивает и конечную причину различий в содержании и форме разновременных срезов бытия литературного произведения, которую он видит в самоизменении социального мира. "...всякое литературное произведение имманентно социологично. В нем скрещиваются социальные силы, каждый элемент его формы пронизан социальными оценками" (5. с. 181).

Следовательно, в данной главе мы будем анализировать соотношение трех видов целого:

а) социальный мир как временное целое;

б) романный жанр как целостная часть жанра как целого;

в) героя и его социально-природное романное окружение как целостная часть романа как целого.

То есть будем исследовать прежде всего два взаимосвязанных аспекта:

1. Становление романа и

2. роман становления.

1. Становление романа

Прежде, чем обратиться к исторической поэтике М. Бахтина, следует заметить, что мы исходим в данном вопросе из того диалектического положения, что в развитом состоянии объекта в снятом виде содержатся все существенные характеристики его предшествующих состояний. Поэтому считаем целесообразным привести в тексте современное определение романного жанра, чтобы затем проследить становление его сущностных характеристик во времени.

"Роман - это эпическое произведение, в котором повествование сосредоточено на судьбе отдельной личности в процессе ее становления и развития, развернутом в художественном времени и пространстве, достаточном для передачи "организации" личности.

Являясь эпосом частной жизни, "изображением чувств, страстей и событий частной и внутренней жизни людей" (Белинский), роман представляет индивидуальную и общественную жизнь как относительно самостоятельные, не исчерпывающие и не поглощающие друг друга стихии, и в этом состоит определяющая особенность его жанрового содержания " ( 13. сс. 329-330).

К указанным существенным характеристикам романа М. Бахтин добавляет следующие:

Особенности трактовки "характера" в романе: "Человек до конца не воплотим в существующую социально-историческую плоть" (4. с. 480), поскольку он либо больше, либо меньше своей актуально реализованной судьбы. Для нашего исследования важно то, что Бахтин выявляет тождество и различие романа (как эпического про изведения, с одной стороны и эпоса, - с другой.

- Предметом эпоса служит национальное (коллективное - Б.С.) прошлое - это абсолютное прошлое;

- источником эпопеи служит национальное предание, а не личный опыт и на его основе "вымысел";

- эпический мир отделен от современности;

- установка эпопеи (как и прочих нероманных жанров) на незавершенность своего содержания;

- эпопея пророчит, поскольку все, что будет, уже было. Бахтин подчеркивает существенную генетическую связь романа с фольклором и "сократическим диалогом": и в том, и в другом заложены не только зародыши, но и развитые элементы романного жанра;

- амбивалентность смеха ("уничтожая утверждает); - все прошлое и божественное изображается на "низком" языке "низкой современности";

- историчность хронотопа (единства времени и пространства); - "сократический диалог" оказал на роман влияние своей острой проблемностью и утопической фантастикой;

- незавершенное настоящее "диалогов" тяготеет к будущему более, чем к прошлому;

- они двуязычны.

Существенные изменения в соотношении времен обусловили соответствующие изменения в структуре художественного образа:

- ориентация человека на открытое к будущему настоящее делает его образ незавершенным и неравным себе в любой момент своего бытия в мире.

- Романист тяготеет ко всему, что не готово, становится;

- в поле романного изображения появляется образ самого автора;

- новые взаимоотношения автора и изображаемого им мира: они находятся теперь в одних и тех же ценностно-временных измерениях;

- изображающее авторское слово лежит в одной и той же плоскости с изображенным словом героя и может вступать с ним в диалогические отношения и смешанные сочетания; тут образ автора уже не формален;

- Для художественно-идеологического сознания время и мир впервые становятся историческими;

- стилистическая трех мерность романа, связанная с многоязычием м сознанием, реализующимся в нем. - Все эти специфически-сущностные определения романа детерминированы состоянием социального мира:

- рост и укрепление многообразных (в том числе и многоязычных) связей между народами;

- многоязычие (в частности, многообразие внутриязыковых диалектов) стало творческим, обогащающим взаимодействующие культуры, (см. сс. 450-473).

Итак, выявив совокупность существенных свойств романа как специфического целостного состояния жанра как целого, мы перейдем теперь к его истории, прослеживая возникновение, становление и развитие отмеченных выше его характеристик. М. Бахтин (как и современная историческая поэтика) началом истории романа считает античность - 11-У1 века нашей эры.

Напомним характеристики духовного состояния античного человека, определявшие соответствующие свойства своих целостных частей: искусства, философии искусства, а опосредованно - литера туры и ее жанров.

Каковы особенности античного искусства и его философской рефлексии?

а) космоцентризм - в центре их внимания находится образ чувственно воспринимаемого космоса, который безличен, вещественно объективен, в сущности неизменен, в абсолютных пределах этой сущности.

б) Красота в античной эстетике и искусстве неотделима от тела. Античные философы искусства - в том числе и литературы - были, видимо, первыми теоретиками структурализма, поскольку рассматривали предмет искусства с формальной, технической его стороны, игнорируя его содержание. Существенной функцией искусства они считали пользу. Оно было пассивно, статично и неизменно.

в) Философия искусства руководствовалась принципами: структуpы, пропорции, гармонии;

г) основными понятиями, выражающими связь эстетических частей как целого были: число, мера, ритм, гармония.

В этих духовных условиях возник романный жанр; и анализ его специфических свойств М. Бахтин осуществляет посредством понятия "хронотоп" (время пространство), введенного в литературоведение Гете. "...всякое вступление и сферу смыслов, - замечает Бахтин, совершается только через ворота хронотопа" (4. с. 406). Несколько ранее он аргументирует хронотопический подход:

"Хронотоп определяет единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности и включает ценностный момент, выделяемый в ходе абстрактного анализа" (4. с. 391). М. Бахтин в хронотопическом единстве выделяет как ведущую сторону "Вpемя".

Следует подчеркнуть, что содержанием и той и другой универсальных форм бытия является движение и что "пространство есть время сосуществования, а время есть пространство изменений. Поэтому вряд ли с точки зрения диалектики будет правильным искусственно разрывать это не разрываемое единство. Ведь взаимодействующие (сосуществующие) объекты и порождают изменения, движение, смену состояний, то есть собственное содержание времени. Но это не значит, что пространство уступает место времени: время всегда пространственно. Нельзя разрывать "интенсивный" (время) и "экстенсивный" (пространство), как формальные моменты общего содержания-основания.

М. Бахтин начинает исследование романного хронотопа с "авантюрного романа".

В этом типе романа "...чистое зияние между двумя моментами (начало и конец) биографического времени, никакого следа в жизни героев и их характеров не оставляющее" (4. с. 240); "...полностью отсутствуют приметы исторического времени, всякие следы эпохи... Это время ни в чем не оставляет никаких следов, никаких сохраняющихся примет своего течения" (4. с. 241)."Ведь все это время слагается из случайных одновременностей и случайных разновременностей" (4. с. 245). "Характер данного места не входит в событие как его составная часть, место входит в авантюру лишь как голая абстрактная экстенсивность... Авантюрный хронотоп характеризуется абстрактной технической связью пространства и времени, обратимостью моментов временного ряда, их переместимостью в пространстве" (4. с. 250). "Мир и его характеристики не определены, а закономерности и необходимые связи его этому романному герою чужды и незнакомы" (4. с. 251). "Все в греческом романе описывается как единичное, единственное, нет целостного описания, с указанием сходства и различия, каждый предмет довлеет себе" (4. с. 252).

Обильное цитирование вызвано необходимостью точно определить, во-первых, те существенные, по Бахтину, свойства возникающего европейского романа, чтобы их соотнести со свойствами развитого состояния этого жанра; а во-вторых, выявить философско-методологическую позицию М. Бахтина в изучении этого вопроса.

Итак, если соотнести совокупность существенных характеристик современного романа с теми, которые подчеркивает Бахтин у "возникающего" то, видимо, можно назвать лишь два:

1. и тот и другой есть эпическое произведение, в котором повествование сосредоточено на судьбе отдельной личности.

2. И в современном, и в античном авантюрном романе авторы "завершают" своих героев, хотя и существенно по-разному.

"Человек выходит из авантюры тождественным с самим собой, что есть организующий центр образа человека в греческом романе" (4. с. 256); "...к концу восстанавливается исходное, нарушенное случаем равновесие. Человек прочен, устойчив" (4. с. 257).

Однако тут есть и различие:

" Если современный герой сам в себе не завершен, то герой авантюрного романа античности самозавершен.

- Если согласиться с М. Бахтиным, то в античном авантюрном романе не просто "абстрактный", а совершенно отсутствующий хронотоп как определитель художественного единства произведения и реальной действительности.

Во-первых, мы считаем, что без присутствия хронотопа никакое художественное, тем более романо-жанровое произведение состояться не может, лаже на стадии своего возникновения.

Во-вторых, - физические время и пространство не являются ведущими аспектами художественного времени и пространства, ибо тут ведущую роль играют социальные время и пространство.

Как известно, сущностью и содержанием социальной формы движения является деятельность. Разве герои авантюрного античного романа не действуют, не заполняют "зияние" между "началом и концом биографического времени" своей активностью, чтобы восстановить "нарушенное равновесие"? И тут не важно, что эти действия включает и стимулирует случайность: необходимая или случайная деятельность есть все равно деятельность. Пусть она не ведет к существенным изменениям во внутреннем мире человека и в его неопределенном социально-природном окружении, но она превращает "конец" в "начало", "неравновесие" в "равновесие", - а это - движение; есть движение, - значит есть время, социальное время, хотя содержание его трансформативно, круговоротно.

Социальное пространство в отличие от физического или географического и представляет собой прежде всего совокупность сосуществующих взаимодействий, связей и отношений человека с живым или опредмеченным человеком. Как можно отрицать реальное пространство в рассматриваемом типе античного романа, если он действует, стало быть, взаимодействует, вступает в связи, отношения с людьми, городами, странами, произведениями искусства, чуждыми и незнакомыми ему законами этих стран и городов. Отчуждение - это тоже отношение как элемент социального пространства. Другое дело, что это очень узкое, частное, индивидуальное социальное пространство. И такие определения его, по нашему мнению, более адекватно отражают суть возникающего хронотопа. Те же самые определения можно экстраполировать и на время.

Таким образом, в античном авантюрном романе возникает и основное внутреннее противоречие эпического произведения: противоречие между человеком, стремящимся сохранить свою свободу от общества в процессе становления человеком в обществе. На стадии возникновения человек, как сторона этого противоречия, пытается взять у общества свою социальную сущность "без возврата", а отсюда и возникает частное, можно даже сказать, эгоистическое искажение социального времени и пространства. Однако, как замечает Бахтин, жизнь такого человека полна случайностей. Хотя Бахтин и напомнил нам о единстве случайности и необходимости, однако он не связал эту случайность с противоречием между личностью и обществом. Именно действительное время и пространство, которое стремится игнорировать частное, эгоистическое лицо, врывается в его частное время и пространство, болезненно и постепенно расширяя его.

Проследим теперь движение этого основного противоречия, от которого зависит движение, развитие всех существенных свойств романного жанра, в том числе и единства времени и пространства (хронотопа). Подчеркнем еще раз нашу мысль: история романного жанра есть история основного противоречия, изображаемого в нем. И обратимся с этой целью к следующему типу авантюрного античного романа - к "авантюрно-бытовому".

Какие специфические его признаки называет М. Бахтин?

- Сочетание авантюрного времени с бытовым; - "жизненный путь дан в оболочке метаморфозы (превращения)";

- жизненный путь героя сливается с реальным путем странствований;

- диалектическое единство превращения и самотождественности во времени и пространстве становится сущностной определенностью человека.

В развитой форме все эти характеристики обнаруживаются в фольклоре, влияние которого на этот тип романа существенно.

- Мотивы "метаморфозы-тождества" переносятся на весь социально-природный мир. И фольклорное и античное философское понимание этого единства включало в себя признание "скачкообразного" развития вещей, перехода их от одного своего состояния к другому и существенной связи между этими последовательно разновременными состояниями этой вещи.

Следует отметить, что в ходе анализа хронотопа авантюрно-бытового романа Бахтин адекватно понимает определяющую связь между конкретным единством социального времени и пространства и стадией движения основного противоречия между личностью и обществом.

Понятие "метаморфоза", схватывающее момент разрешения противоречия между личностью и обществом, дополняется понятием "кризис", которое схватывает предлежащий акту разрешения момент обострения указанного противоречия. Однако процесс бытия противоречия как целого, включающего в себя необходимые моменты возникновения и становления этого противоречия целого, не изображается; поэтому М. Бахтин делает вывод, что "Здесь нет становления в точном смысле, но есть кризис и перерождение (которые решающим образом определяют судьбу человека - Б.С.) (4. сс, 66-267).

М. Бахтин отмечает новый существенный момент в художествен ном изображении основного противоречия - формирование опосредующего звена между его сторонами (человеком и обществом), то есть "Быт" Он, в известной мере проясняет, сближает и смягчает это противоречие, по крайней мере, настолько, насколько быт становится целым. Однако "бытовой посредник", как особенное, или как конкретное бытовое единство единичного (человека) и общего (общества) еще изображается в романе как "раздробленное многообразие", между элементами которого еще отсутствуют существенные связи, а поэтому социальные противоречия между "особенным" (бытом) н "общим" (социальным целым) лишь намечаются. Противоречивость же самого возникающего особенного (быта) также только возникает.

И все-таки даже эта, только возникающая цепь детерминации "человек-быт-общество" существенно изменяет соотношение случайности и необходимости в жизни человека.

То есть, если обратиться к понятию "Я" как единства "бытия-для-себя" и "бытия-для-другого", то можно сказать, что авантюрное "Я" отличается от "Я" авантюрно-бытового тем, что в первом "бытие-для-себя" внеположено "бытию-для-иного;. в авантюрно-бытовом "Я" происходит постепенное и болезненное сближение этих противоположностей через "быт", хотя "Я" еще отчаянно, по инерции борется за свою, ничем не ограниченную свободу от общества,

а по тому агрессивно-отрицательно относится к "быту" - как к "пре исподней", как к "могиле" своей свободы.

Однако в жизни человека этот "посредник" начинает играть существенную роль - он изменяет соотношение случайного и необходимого в судьбе человека.

Если в авантюрном "Я" случай (социальное давление на человека) начинает жизненный ряд его и завершает, то теперь его начинает человек, хотя и не творчески, отрицательно: через ошибку, заблуждение. И завершается этот ряд вновь человеком. Так что этот "ряд" можно представить как: "вина-наказание-искупление-блаженство". Элементы этого ряда без сомнения указывают на заметное смягчение напряженности основного противоречия между "Я" и "Другим"; ведь заблуждение и ошибка - это уже не сознательная асоциальность "Я"; а искупление и блаженство говорят о возникающем понимании этим "Я" роли и значения в его судьбе социального мира. "Таким образом, - заключает М. Бахтин, - авантюрный ряд с его случайностью здесь совершенно подчинен объемлющему, осмысливающему его ряду, который уже управляется... не авантюрной логикой. Этот ряд (вина-наказание-искупление-блаженство) определяет, прежде всего, саму метаморфозу, то есть саму смену образов героя... и этому ряду присуща определенная форма необходимости..." (4. с. 269). М далее Бахтин пишет о том, что основной формой проявления этой необходимости становится ответственность человека и, видимо, не только внутренняя, но и внешняя. Все это ведет к возникновению существенных связей между разновременными состояниями человека.

Указанные особенные характеристики специфического бытия основного противоречия