Америка против России. Книга
“Менее развитые страны экспортируют, как правило, товары, сталкивающиеся с неэластичным спросом”, — как пишет Сорос. Наш редактор его книги “Алхимия финансов” поясняет: “Чтобы увеличить объем экспорта товара с неэластичным спросом, надо резко понизить цены”. Задыхающиеся в долговой петле сырьевики вынуждены предлагать на рынок больше — но в результате получают немного. И нефть выгодна только потому, что она контролируется группой продавцов, хотя она — такое же сырье.
Трудно также договориться между собой и производителям обычной продукции, производимой по известным технологиям. Отчасти поэтому страны третьего мира, хотя и вошли в индустриальную стадию благодаря своим экспортно-ориентированным экономикам, накопили не так уж много капиталов, и при сокращении сбыта в страны Запада они не могут заменить ихспрос собственным платежеспособным спросом. Таким образом, одна из идей современной экономической теории — идея о расцвете национальных экономик путем при< влечения иностранных инвестиций — оказалась не так уж плодотворна. Тем самым далеко не богатые страны втягиваются в изнурительную гонку: рабочие соглашаются на недостойную человека заработную плату, государства до мизера снижают налоги, лишая национальные бюджеты совершенно необходимых средств — и все для того, чтобы снизить издержки иностранных предпринимателей. Призом же является встраивание в экономи-ческуюсистему развитых стран, причем на самой бесправной роли: при ухудшении мировой конъюнктуры именно экономики стран “третьего мира” страдают первыми, “глобальная экономика” отбрасывает их, как ящерица свой хвост. Пресловутые “азиатские драконы” добились... а чего они, собственно, добились? Права удовлетворять спрос заокеанского потребителя более дешевым способом, чем если бы он, заокеанский потребитель, это делал сам.
Правда, и США уже не могут обойтись без дешевых товаров третьего мира.
В принципе экономическая доктрина Запада не любит монополий. В учебниках часто приводится в пример различная практика в Англии и во Франции XVIII века. Во Франции выгодные производства раздавались или продавались в исключительное пользование лицам и компаниям — результатом было отсутствие экономической конкуренции и отставание, в конечном итоге, от Англии.
Но вот монополию благодаря технологической новизне современная доктрина признает. И клуб технологически развитых стран обладает монополией на многие виды технологий — не знаю, является ли это причиной или следствием теории.
Так, развитые страны-поделили между собой мировые рынки компьютеров, программного обеспечения, видео-, кино — и аудиопродукции, специализированного машиностроения, биотехнологий. Гражданская авиация мира — сейчас только Боинги и Аэробусы, которые нельзя сказать что совсем не падают (в среднем — чаще, чем наши самолеты), но нашим Илам и Ту путь в мир заказан. И благодаря такому монопольному положению Запад и сохраняет возможность платить своим гражданам высокие зарплаты.
Глобализация потихоньку размывает эту ситуацию. Каждому конкретному производителю очень выгодно перевести производство в страну с дешевой рабочей силой, а ведь вряд ли Америка будет состоять из одних дизайнеров. И не только Америка. У нас в Москве недавно открылся уже второй супермагазин шведской фирмы ИКЕА, торгующей всякими бытовыми, хозяйственными товарами, мебелью... Фирма ИКЕА имеет 52 предприятия по всему миру; Что в ней шведского? В самой Швеции только одно конструкторское бюро, в городке Эльмхульм. А всемирно известный шведский концерн “Эриксон” даже штаб-квартиру держит не в Швеции. Если развинтить монитор финской фирмы “Нокия” (но не советую —напряжение 15 киловольт), то там можно найти японскую, а скорее — южнокорейскую трубку. Вот и “Леви Страус” закрыла последние шесть фабрик по пошиву джинсов в США...
То есть отчасти глобализация прогрессивна, она ставит рабочего развитых стран и рабочего из стран развивающихся в более равные условия. Рабочий третьего мира стал больше зарабатывать (хотя это не решило проблему бедности и не решит — таких рабочих очень немного, больше Западу не нужно), а рабочий Запада, чтобы выдержать конкуренцию на рынке труда, соглашается сократить свое потребление. Как сказали бы марксисты, глобализация из разрозненных отрядов пролетариата формирует единую всемирную армию труда.
Но пока американцы, и американские рабочие в том числе, наслаждаются высоким уровнем жизни и, соответственно, большим потреблением ресурсов. Причем потреблением, которое даже США не по карману.
Кроме слишком высоких зарплат и других видов выплат, расходуемых на личное потребление, США еще очень много тратят и на общественное потребление, и на военные цели. Да, пока экономика США — первая в мире, но и армия у США самая дорогая, и флоты по всему миру чего-то стоят.
Мы говорили, что отчасти такая ситуация существует из-за своеобразного разделения труда. За товары Запада платится монопольная цена, за товары третьего мира— конкурентная. Но даже в этих условиях нет равновесия в обмене США с остальным миром, даже американской высокотехнологичной продукции не хватает, чтобы оплатить американские аппетиты.
В последние годы в мире продолжается абсурдная ситуация. США ежегодно продают своих товаров на сотни миллиардов меньше, чем покупают, имея так называемое отрицательное торговое сальдо. — в последние годы 300— 400 млрд долларов. То есть в год американцы покупают на душу более чем на тысячу долларов товаров во всем мире, ничего не давая взамен. Вместо товаров во внешний мир из Америки идут доллары — наличные и безналичные. Это не только нефть — на нефть США тратят менее 100 миллиардов — хотя и роль нефти здесь немаленькая.
Отчасти это нормальный процесс. Доллар — мировая валюта, а единственный эмиссионный центр — Америка. Чем сильнее развивается рынок, тем больше ему надо средств обмена, т.е. долларов. Потому-то страны мира и продолжают продавать американцам всякие товары, получая взамен бумажки. Вопрос лишь в том, не многовато ли этих долларов? Ведь прирост денежной массы, если он превышает рост товарооборота, вызывает инфляцию!
А долларовая инфляция идет. С 1970-х годов доллар “похудел” по крайней мере вдвое — но сложно сказать, следствие ли это внутренней американской политики или перенасыщения долларами внешнего мира. Судя по тому, что за границей доллар, как правило, имеет большую покупательную способность, чем дома — то скорее первое.
Но в этой ситуации скрыто зерно опасности. Доллар имеет цену, потому что используется в мировой торговле. Говоря другими словами, мировая торговля контролируется американскими банкирами. И вот если мир по какой-то причине перейдет на другую валюту, он может начать сбрасывать доллары. В этом случае доллар потеряет в цене уже не жалкие 15 %, как пророчил весной 2002 года Джордж Сорос.
Интересно, что это для Америки не только плохо. США — страна-должник, крупнейший должник мира, и обесценение доллара, если все начнут истребовать свои долги, для Америки будет выгодно. Ведь она, одна из немногих стран мира, должна в своей собственной валюте.
Вот мы, например, должны в основном в европейских валютах, иенах и долларах. И что мы со своим рублем ни делай — девальвируй, ревальвируй, хоть вообще отменяй — должны будем заплатить в евро, иенах и долларах, для чего нам придется продать какие-то реальные товары и активы.
А США, грубо говоря, может хоть в ноль вывести цену доллара — и тогда отдача долгов будет совсем необременительна.
В порядке анекдота. Еще когда евро только планировалось ввести, активно обсуждался вопрос: сможет ли евро выступить в качестве мировой валюты и, в некотором отношении, даже заменить доллар? В частной беседе, состоявшейся году так в 1999-м, один ехидный человек выдвинул такую гипотезу: наши чиновники действуют всегда так, чтобы России было хуже. Поэтому если они переводят государственные долги из долларов в европейские валюты, а валютные резервы накапливают, наоборот, в долларах — значит, евро будет расти. Тогда в реальном исчислении России придется по долгам выплатить больше, а ее накопления — обесценятся. Каюсь, я так и не удосужился проверить эту гипотезу. Но что надо иметь в виду: хотя исчисляются наши суммарные долги в долларах, значительная их часть на самом деле в европейских и азиатских валютах. А так как нам их не простят и отдавать их все равно придется (насколько я знаю, в период наших экономических трудностей только Куба и Вьетнам простили — а мы были и им должны!), то при наличии возможности разумнее в первую очередь выплачивать именно эти — а долларовые долги подождут, выплаты по ним не стоит форсировать.
Ну, совсем-то обесценивать свою валюту американскому правительству не стоит, поскольку это не очень хорошо будет воспринято американской общественностью. Но общественность — одно, а правительство — другое. Оно должно заботиться не о конкретном рабочем, а об экономике в целом. Каждый рабочий хочет большую зарплату — но при больших зарплатах американских рабочих их продукт получается дорогим, слишком неконкурентным, и его не продашь.
Поэтому для повышения конкурентоспособности полезно зарплату понижать, если работаешь на экспорт — в том числе и допуская падение курса собственной валюты. Азиатские страны так нередко делали в 1980-е и 1990-е годы.
Когда работаешь на внутренний рынок, эта зависимость не всегда действует. Конечно, в конкуренции полезно поменьше тратить на рабочую силу, но малая зарплата — это низкий платежеспособный спрос, рынок “съеживается”. Первым, кто сознательно платил рабочим высокие зарплаты, был Генри Форд, великий экономист-практик, которому удалось сломать “железный закон заработной платы”.
Итак, на мировой рынок ежегодно выбрасываются сотни миллиардов американских долларов. Не насильно, нет — берут (точнее, брали) сами, с писком и визгом. Зная, что они не обеспечены товарами и услугами. Но это не приводит к одномоментному краху, как предполагали у нас начиная с 2000 года; Доллар было куда применить, не только складывая в кубышки. На что иностранные получатели долларов их тратили? На два вида покупок: покупали недвижимость в США и акции американских высокотехнологичных компаний. Это было очень выгодное вложение капитала! Ведь будущее — за информационными технологиями!
Но вот беда: существует гипотеза Маркса (иногда оспариваемая) о снижении нормы прибыли. То есть при данном уровне технологии любая деятельность приносит прибыли все меньше и меньше. Проверить ее экспериментально нелегко, поскольку и XIX, и XX века были временем постоянных революций в технологиях.
А вот к рубежу тысячелетий, похоже, новая революция не подоспела, а она не помешала бы. Рентабельность американской промышленности снизилась до опасного предела. Алан Гринспэн, главный американский банкир, предупреждал о низкой рентабельности традиционных секторов промышленности еще, по-моему, весной 2000 года. А теперь к ним присоединились и “новые”. Специалисты в области ИТ начали в массовом порядке дышать свежим воздухом.
Так или иначе, но высокотехнологичные компании оказались переоценены. После ряда кризисов их стоимость упала. То есть те, кто вложил в них доллары, их частично потерял. Кстати, одновременно готовится упасть и рынок американской недвижимости.
Получилось, что Америка приобрела много разных товаров, заплатив за них акциями своих компаний и недвижимостью. А это обесценилось и обесценится еще больше. То есть не стоит рассматривать эти события как катастрофу для Америки — это лишь завершение некоторой коммерческой операции, в дураках-то остались не американцы, а те, кто на черный день запас долларов, акций и недвижимости в США.
Но перспективная ситуация ухудшилась. Область применения доллара сузилась, и спрос на него стал меньше. Это самое грустное, что становится некуда вкладывать доллары — и для долларов, и вообще. Просто не остается высокоприбыльных отраслей экономики!
Это не результат событий осени 2001 года. Этот кризис поразил американскую экономику несколькими годами ранее, а события только подтолкнули процесс, поскольку поколебали доверие инвесторов, до того бестрепетно несших свои средства в американскую экономику.
Ситуация необычна. В экономике понятия “прибыль”, “прибавочная стоимость”— базовые. А вот как будет выглядеть экономика общества, которое уже не способно создавать новые ценности, а может только поддерживать ранее созданные? А если ресурсы для такого общества будут обходиться все дороже, то и ремонт уже построенного будет не по карману!
Но ситуация с отрицательным торговым сальдо ясно показывает: США уже не по плечу привычный уровень потребления. Рыночным, экономическим способом удержать свои позиции в мире будет все сложнее. Придется либо сокращать потребление (этот вариант развития событий я практически не беру в расчет, хотя в этом направлении некоторое движение идет) — либо искать какой-то путь гарантированного обеспечения ресурсами. А тут вариантов немного.
И надо еще учитывать, что потребности объективно будут расти, по мере удорожания ресурсов. Придется напрягать силы уже не только, чтобы сохранять уровень потребления, но и для перехода к новым технологиям — технологиям жизни в мире без нефти. Но ведь в этом случае масштабные инвестиции не .скоро принесут отдачу — значит, в реальной экономике тот, кто работает на будущее — в настоящий момент отстает. Это еще один соблазн закрепить источники сырья за собой — на тот период, пока они не закончились.
Но это другая история — как выглядит экономика США и чем ойа живет. Для нас интересно — как скажется на ней ситуация ресурсного дефицита?
Если брать в общем и в целом, то США находятся не в самом худшем положении. Эта страна — самодостаточна, и может долго поддерживать индустриальное общество без импорта нефти и даже без ее добычи — угля в США довольно много. Но вот нынешнее положение сохранить вряд ли удастся.
Тем не менее, если в США существует “реальное правительство”, не сильно озабоченное очередными перевыборами, но думающее о будущем американского образа жизни? Как оно представляет себе будущее и какую главную проблему намерено решать?
Последние события явно показали, что у Америки нет равноценных противников. Самое большее, чем могут угрожать Америке — террористическая атака, которая никак не может поколебать устойчивость экономики и истеблишмента.
Что там несколько небоскребов — даже ядерный удар террористов по нескольким городам ничего не сделает с экономикой, контролирующей мировую торговлю и монопольно владеющую не одной сотней ключевых технологий.
Угрожать Америке могут только объективные процессы.
Но ресурсный кризис — именно из таких.
ЗАЧЕМ США ВОЕННЫЙ КОНТРОЛЬ НАД БЛИЖНИМ ВОСТОКОМ И СРЕДНЕЙ АЗИЕЙ
Потребители нефти не сплочены, они за нее конкурируют. Указывает на это тот факт, что цена на нефть, всреднем, выше ее себестоимости. А раз так, то конкуренция рыночная всегда мо-жетсопровождаться нерыночными действиями. Ведь грань эта очень размыта, и чистого рынка, “совершенной конкуренции” нет. Если подворачивается возможность прижать конкурента, как от нее отказаться? Это же не любительский бокс, речь идет о деньгах, о средствах к существованию!
Пример: многие слышали об иске швейцарской фирмы “Нога” к российскому правительству. Что-то там она поставила, и ей не заплатили, или вообще была какая-то махинация, но, короче говоря, российское государство было официально, шведским судом, “поставлено на счетчик”. Сумма не мала и не велика — речь идет о десятках миллионов долларов. Теперь любое государственное имущество может быть за границей арестовано (не всякое российское, а именно государственное — к частным российским компаниям это не относится). Подвергаются арестам, в частности, образцы военной техники на международных выставках, из-за чего мы не выставляемся, только макеты и стенды (вообще-то, и их могут арестовать). Поэтому наша деятельность по продаже военной техники осложняется. А ведь крутятся в этой сфере миллиарды!
Так вот вопрос: предположим, этой “Ноге” для продолжения борьбы потребуется помощь или деньги. И предположим, ее владельцы обратятся за этой помощью к совершенно посторонним организациям — производителям военной техники, нашим конкурентам. Помогут они “Ноге” или нет? Ответ очевиден. Конечно помогут! В отсутствие русских на салоне продашь партию самолетов — и вернешь затраченное с лихвой.
И в геополитике, в конкуренции уже не между фирмами, а между странами, действует подобный принцип. Надо создавать неприятности для своих соперников. Если у них уже есть неприятности — не надо помогать с ними справляться. Или помогать — за какие-то уступки по другим вопросам.
Вот поэтому страны-потребители нефти должны стараться, чтобы у стран-продавцов были неприятности. Поощрять конфликты внутри стран-нефтепроизводителей, сталкивать их между собой.
И каждая страна-потребитель, конечно, должна стараться уменьшить совокупный спрос на нефть — чтобы сбить цену Это норма, никто такому поведению не должен удивляться.
Поэтому трудно верить, что основные потребители надеются на то, что рыночные механизмы доступа к нефти будут существовать всегда. И даже если Саудовская Аравия и Эмираты лояльны — они ведь могут стать нелояльны в будущем. И глобальные конкуренты могут их подкупить, например, Япония чуть не полностью снабжается саудовцами и в значительной мере вовлечена в тамошние дела. И нефть добывают совместные саудовско-японские компании, и даже в войне с Ираком японцы посылали свои войска в этот район. Формально проявляя солидарность с Западом, на самом деле — обозначить присутствие. Будет охлаждение между Японией и США, и японцы постараются уговорить шейхов поприжать Америку —и что тогда?
Я думаю, что даже если американцы на 101 % будут уверены, что саудовцы всегда будут к ним лояльны — для них нетерпима мысль, что дыхательная трубка будет в чьей-то руке. Выдернуть что-то жизенно важное из чужих рук — просто рефлекторная реакция.
Нам сильно повезло, что в США порой встречаются политики ковбойского типа, такие, как посол в СССР Р. Страус или президент Рейган. Первый громогласно объявил о выдаче Бакатиным схем закладной аппаратуры в новом здании американского посольства, чего Бака-тин никак не ожидал. Прямо как книжку по древней истории читаешь. Как известно, когда царь Эпира Пирр II воевал с римлянами в Южной Италии, его личный врач Тайно предложил римлянам отравить царя. Римляне его выдали, пояснив, что делают это не из уважения к царю, а ради достоинства римского народа, привыкшего и проигрывать, и побеждать честно. Конечно, и римляне на самом деле были не сахар, да и американцы информацией-то воспользовались, не побрезговали — все-таки любопытно. Но согласитесь — есть в поступке Страуса что-то имперское.
А второй изложил ряд принципов, которыми руководствуются американцы в деловых отношениях, произвел, можно сказать, ликбез. Один из них — “доверяй, но проверяй” — то есть, нет смысла заключать соглашения, выполнение которых нельзя проверить. Другой — и главный — “Имеют значение не намерения, а возможности”. Блистательно!
Так вот какие возможности обеспечивают американский и западноевропейский контингента в Средней Азии и на Ближнем Востоке?
Первая возможность: американцы могут, используя даже нынешние возможности базирования, оккупировать любую страну, свергнуть любое правительство и посадить свое. Местные условия там таковы, что серьезная партизанская война невозможна; да и практика показывает, что такие войны возможны только при поддержке великих держав.
Вторая возможность: американцы могут защитить регион от любой внешней силы. Кстати — и от западноевропейцев, устранив их от участия в тамошних операциях в любой момент — соотношение сил именно таково.
Что там может понадобиться американцам, что защищать?
Это существующие районы добычи и транспортные потоки. Потоки эти таковы: самый главный — танкерами через Ормузский пролив в Мировой океан. В этом районе у американцев сильные позиции — и в прибрежных Эмиратах, и на островах. Например, есть островное Бахрейнское княжество, с хорошими базами, полностью зависимое от американцев. Есть и проблема: северо-восточный берег Ормуза принадлежит Ирану, в случае конфликта это может стать препятствием, а захватывать плацдарм на иранской территории и удерживать его — тяжелая и большая операция, которая — если не применять атомного оружия — чревата большими собственными потерями. Но флота у иранцев мало, и повредить танкерам они могут только авиацией и ракетами берегового базирования, а с этим американцы могут справиться.
У ближневосточной нефти есть еще несколько путей во внешний мир, но единственный существенный -- нефтепроводы к Средиземному морю. Самый короткий путь был бы через Израиль, но сейчас, в условиях арабо-израильского конфликта, это невозможно. Поэтому нефтепроводы идут через Сирию, затем нефть грузится на танкеры и затем уже поставляется в Западную Европу.
Отсюда видно (см. карту энергетических потоков), что именно в мировом масштабе Запад должен контролировать военным путем, если он захочет обезопасить снабжение.нефтью. Во-первых, нефтедобывающие регионы: это восток Саудовской Аравии и вообще юго-восточное побережье Залива, а также район, где в Залив впадает Шатт-эль-Араб — то есть юг Ирака и Ирана. А также Кувейт и другие нефтяные Эмираты.
Затем выход из Залива — Ормузский пролив. Затем Нигерию и Капский полуостров — это территория ЮАР. Это все в собственных интересах США.
Затем еще Сингапур — в интересах Японии. Затем юг Сирии и часть сирийского побережья Средиземного моря — где нефтепроводы из Залива заканчиваются нефтяными терминалами, откуда нефть поступает в Западную Европу. И побережье Ливии. Это уже в интересах Западной Европы.
Это все на основе нынешней ситуации — когда Запад (включая Японию) представляет собой политический монолит — и современной территориальной схемы размещения нефтедобычи. Интересно, что в этом случае США не только получат безопасность собственного обеспечения, но и будут держать руку на “кислородных шлангах” западноевропейской и японской экономик. Ведь в военном отношении контроль будет обеспечиваться почти исключительно американской армией.
Если же заглянуть немного вперед — то надо иметь в виду и те самые несколько миллиардов тонн (не то 2,5, не то 5), что находятся под дном Каспия. Пока считается, что они будут доступны Западу либо через российскую трубопроводную систему, либо через планируемый турками нефтепровод Баку—Джейхан. В обоих случаях конечным потребителем выступит Западная Европа. Но может оказаться выгоднее (политически выгоднее) качать через Южную Азию, по новому трубопроводу, заканчивающемуся где-то на берегу Индийского океана. Тогда потребителем среднеазиатских нефти и газа могут выступить и США!
В любом случае контроль над Средней Азией американцам не помешает. А из Средней Азии недалеко и до Западной Сибири! То есть в перспективе может появиться возможность по--лучать нефть и оттуда, что интересно — минуя Европейскую Россию.
Правда, здесь ситуация на много порядков сложнее ситуации в Заливе. Не только наша страна может воспротивиться доступу США к нефти Сибири. Сама природа выступает там достойным противником. Так или иначе, но для разработки тамошних месторождений участие российских специалистов будет необходимо. Правда, найти специалистов будет возможно — переехали же 80 % российских математиков на Запад?
А вот справиться с расстояниями и климатом будет все-таки непросто. То есть использовать эту нефть американцам будет сложновато и дороговато. А вот прекратить использование другими — возможно.
Есть одна деталь. Она тоже в порядке бреда. Выше говорилось, что американцы, наложив руку на Залив, могут при необходимости дозировать поступление нефти в Западную Европу. Какой необходимости? Тут мы должны отметить, что наш бред не такой уж бредовый: а если в Европе к власти придет Хайдер? Или Ле Пен? Или кто-то типа того лысого, которого так вовремя, перед победой на выборах, застрелил какой-то экологический деятель? И сама Европа не сможет с ним справиться, или даже его поддержит?
Так вот тут окажется, что для контроля над Европой средиземноморского краника американцам может не хватить. Есть еще и российские газо- и нефтепроводы, которые могут эту взбесившуюся Европу поддержать.
Так вот на такой крайний-крайний, бредовый-бредовый случай вполне реальные, совсем небредовые американские базы в Средней Азии очень даже могут пригодиться. Потому что оттуда до нефтепроводов из Сибири в Западную Европу и самих сибирских промыслов не так уж и далеко.
Скажете — хватил через край? Видите ли, американцы в XX веке против Германии воевали два раза, укрощая ее амбиции. А в Западной Европе Германия сейчас несомненный гегемон, соотношение ее веса и весов Англии и Франции несравнимо с первой половиной XX века. Хотя Англия и Франция все еще ядерные державы, И сказать, что немцы американцев готовы в любой момент в рот целовать — это значит покривить против истины.
Как-то после передачи “Свобода слова с Савиком Шустером” я оказался в кулуарах с Сергеем Марковым, известным политологом. И там, за чашечкой кофе с печеньем, он высказался примерно так: “Я видел, как эти немцы в концертном зале слушали Вагнера. Чтобы они примирились с американской культурой, с Бивисом и Батхедом? Никогда!”
Что удивительного в том, что на случай будущих осложнений американцы готовят всякие варианты? Да, сейчас — друзья, и все такое. Но имеют значение не намерения, а возможности! А вот то, что они — базы эти — нужны там, в Средней Азии, против Усамы бен Ладена или Джумы Намангани — ну что ж, желающие могут считать, что это именно так.
ПЛАН “КОВЧЕГ”
Встает естественный вопрос: зачем? Неужели американцы не понимают, что даже если возьмут под контроль оставшуюся нефть, она все равно кончится?
Очень интересно было бы знать, как представляют себе конец технической цивилизации современного типа “там”. Как они собираются переносить резкое снижение всех возможностей — по производству еды, по топливу, транспорту. По потере качества медицинского обслуживания.
Размышления на эту тему не были запрещены в западной литературе, особенно фантастике, а у нас я что-то не припомню подобных произведений. Поэтому западное общество лучше подготовлено к восприятию и самой проблемы, и предложений по ее решению.
Так, мелькали сообщения о проекте “Ковчег”. Доклад на эту тему делал в 1994 году в Белом Доме современный гений, английский астрофизик Стивен Хокинг. Полностью парализованный, общающийся с внешним миром с помощью компьютера, он “разумом обнимает Вселенную”. Но снисходит и к частным задачам. По его мнению, Америка должна будет в последний момент перейти к политике нового изоляционизма, предоставив остальной мир его собственной судьбе, а до того постараться накопить ресурсы, потребные для перестройки в новую цивилизацию. Собравшийся в президентской резиденции иетеблишмент с благоговением внимал откровению. Возможно, потому, что откровение отвечало каким-то его подспудным мыслям и желаниям.
Присутствовал, кстати, кроме действовавшего тогда