Современное состояние жанра политический портрет
Как известно, революционное движение в России породило могучую плеяду политиков-гигантов, описание масштаба личности которых занимало умы не только выдающихся публицистов того времени, но и их коллег, писавших свои произведения значительно позже. Широкую известность жанр политического портрета получил в первые десятилетия ХХ века на страницах очерков А. В. Луначарского, К. Б. Радека, Л. Д. Троцкого и др. В поле зрения авторов попадали как современники, так и далекие предшественники: учителя, соратники, друзья, политические оппоненты и явные противники.
Так, читатели газет «Правда», «Известия», а также журнала «Жизнь» имели возможность ознакомиться с достаточно объемными портретами таких ярких и своеобразных личностей как Г. Зиновьев, Л. Каменев, Л. Рейснер, Л. Мартов, Б. Савинков, П. Струве, П. Милюков и др. Особо среди этих политиков выделяется гигантская фигура В. И. Ленина. Черты личности этого человека стремились осмыслить многие. Приведу наиболее яркие выдержки: «Как он заразительно, как мило, как по-детски хохочет и как легко рассмешить его, какая наклонность к смеху – этому выражению победы человека над трудностями. В самые страшные минуты, которые нам приходилось вместе переживать, Ленин был неизменно ровен и также наклонен к веселому смеху. Его любимцы – дети и котята. С ними он может подчас играть целыми часами»22. Или вот еще: «…на съезд прибыло всего трое рабочих. Ленин очень подробно беседовал с каждым из них и завоевал всех троих. Одним из них был Шотман из Петербурга. Он был еще очень молод, но осторожен и вдумчив. Помню, вернулся он после разговора с Лениным (мы с ним жили в одной квартире) и все повторял: «А как у него глазенки светятся, точно насквозь видят…»23 …
Политический портрет начала века имел свои особенности в подходе выбора героя. К примеру, выбирая героем своего очерка политического деятеля XIX столетия, авторы стремились осмыслить в своем материале исторический опыт предшественников. Портреты же современников, «товарищей по партии», выходили преимущественно под заголовком «Памяти … посвящается». Так, портрет Володарского был написан А. Луначарским после его убийства, портрет Ф. Дзержинского, сделанный К. Радеком, посмертный, Е. А. Литкенс стал героем очерка Л. Троцкого после того, как стало точно известно, что он был убит шайкой бандитов в Крыму.
Проницательный взгляд публицистов выхватывал наиболее яркие эпизоды и события из жизни этих людей, стремясь в полной мере раскрыть политические, психологические и личностные черты, характеризующие того или другого деятеля. При этом авторы портретных очерков не пытались прикрыть свою тенденциозность. В их материалах без особого труда можно заметить свидетельства политической привязанности к некоторым коллегам по партии. Это зарисовки, сделанные людьми пристрастными, непосредственными участниками событий.
Формы, политического портрета, предшествующие современным, по характеру отбираемого материала, а также по способам его преподнесения в большей степени приближались к художественной биографии.
Д. С. Лихачев истоки возникновения информации о власть придержащих в виде биографии выделял уже в др.-русской литературе. Пользуясь его характеристиками, можно вспомнить «монументальный историзм первых летописцев и биографов», «эпический стиль повествования о деяниях вождей и героев».
А уже в XVI веке русские биографы, во имя укрепления централизованного государства, занялись идеализацией своих героев. «Идеализация была одним из способов художественного обобщения – пишет Д.С. Лихачев – писатель вкладывал в создаваемый им образ человека (государственного или церковного деятеля, святого) свои представления о том, каким должен быть этот человек, и эти представления о должном отождествлялись с сущим»24.
Критерием хорошего изображения человека в газетной публицистике времен Советской власти стала степень соответствия создаваемого образа примерам воплощения характера героя на страницах художественной литературы. «С первых же лет Советской власти газетная публицистика стала наряду с такими испытанными беллетристическими формами создания выразительных, психологических и глубоких портретов людей как повесть, роман, драма, поэма. Они дали действенные средства рождения образа современного героя»25.
«Неравнодушие» очеркового описания по отношению к художественным формам можно объяснить принадлежностью первых к художественно-публицистической разновидности жанров: в очерке соединяются наглядно-образное и аналитическое начало. Причем «развернутость» в тексте наглядно-образного начала воспринимается как преобладание художественного метода, ведущая же роль аналитического придает материалу документализм. «Именно непроясненность этого (преобладания в тексте художественного или документального – авт.) долгое время служила исходным моментом горячих споров о том, относить ли газетный (журнальный) очерк к художественным произведениям или же – к документально-журналистским»26.
Непосредственно при написании очерка, на практике, эта проблема решалась так: аналитический подход в освоении материала применялся для проблемной ситуации (см. проблемный очерк), но если предметом журналистского интереса становилась личность (см. портретный очерк), то более подходящим для выявления ее характера казался художественный метод. Он позволял более естественным образом проникнуть в психологию личности.
Таким образом, изначально портретный очерк несет в себе преимущественно-художественную концепцию отображения личности.
Интенсивность применения художественного метода, разумеется, в ущерб документальному, в описании политиков начала ХХ века достигла неповторимых размеров. «Под руками у меня, когда писался этот очерк, не было решительно никаких документов, справочников, материалов и пр. Думаю, однако, что это к лучшему. Мне приходилось опираться только на память, и я надеюсь, что ее самопроизвольная работа при таких условиях была несколько более уместной…»27.
Уровень художественности этих текстов позволяет называть воплощение образа политика в очерковых формах публицистическим героем. Это герой-автор, он активно «строит материал: «…публицистический герой, становясь элементом художественной системы, удваивает силы за счет ресурсов художественного целого. Обобщение, составляющее суть этого явления, вырастает в художественное обобщение, возводится в степень художественного символа. Тогда публицистический герой начинает жить как условная фигура, обретая утрированные черты, формируя вокруг себя условный мир»28.
Взяв за основу реальные факты и события, автор «досочинял» образ политика в отдельных деталях и звеньях, для того чтобы ярче раскрыть тему. Публицист старался воссоздать портрет своего героя «в форме жизни»: в сценках, эпизодах, диалогах, через цепь его поступков, пользуясь присущими художественной литературе изобразительно-выразительными средствами: языком, композицией, деталью. «- А, что, - спросил меня однажды совершенно неожиданно Владимир Ильич, - если нас с вами белогвардейцы убьют, смогут? – Авось не убьют, - ответил я, шутя. – А, черт их знает, - сказал Ленин и сам рассмеялся. На этом наш разговор окончился»29. Еще один пример: « - Вчера еще прочно сидели в седле, - говорит мне наедине Ленин, - а сегодня лишь только держимся за гриву! Зато и урок! Этот урок должен подействовать на нашу проклятую обломовщину! Наводи порядок, берись за дело, как следует быть, если не хочешь быть рабом!»30.
Тексты политических портретов начала века примыкают к собственно художественному творчеству. Содержание художественного портрета политика должно было вдохновлять читателей.
Взяв от художественной литературы модели образных систем и образно-стилевую структуру, они, в какой-то степени предопределили последующие развитие жанра. Говорить о прямом влиянии этих текстов трудно, поскольку в 30-е годы ХХ века по приказу Сталина было прекращено их переиздание. Будучи скрыты в библиотеках спецхрана, они были не доступны широкому кругу читателей.
Позже очерковые портреты политиков в каждом отдельном случае могли соединять в себе документально-фактологическое и художественное-образное начала в самых разных «пропорциях».
Тоталитарная система десятилетиями воспитывала особый психологический тип человека: при культе власти, подкрепленным государством и моралью, отвращение к политике и политической активности, культивирование скромности и знание своего места31.
Право полноценного участия в принятии решения о наделении властными полномочиями конкретного человека изменило хорошо известный несколько десятилетий назад характер выборов в нашей стране: голосовали «за» практически безальтернативного кандидата свыше 90% избирателей.
Процесс избирательной кампании существенно преобразовал требования, предъявляемые к информации о политических лидерах. Это повлекло за собой неизбежные структурные изменения в жанре политический портрет.
Глава 3 Жанр политического портрета на фоне избирательной кампании в России
«Неожиданно Татарскому показалось, что депутат действительно неживой – его тело было совершенно неподвижным, шевелились только губы и изредка веки.
Да, да, и этот тоже – сказал Морковин. – Только его погрубей просчитывают, их много слишком. Он эпизодический. Это полубобок. Ну, так мы думских трехмеров называем. Динамический видеобарельеф – проработка вида под одним углом. Технология та же, но работы меньше на два порядка.
Но ведь это же грандиозное надувательство.
Ой, - наморщился Морковин, - только этого не надо. Надуем – громче хлопнут. Да ты чего? По своей природе любой политик – это просто телепередача. Ну, посадим мы перед камерой живого человека. Все равно речи ему будет писать команда спичрайтеров, пиджаки выбирать – группа стилистов, а решения принимать – Межбанковский комитет. А если его кондрашка вдруг хватит – что, опять всю бодягу затевать по новой?»32
Виктор Пелевин
Безусловно, для действующего политика чрезвычайно важно внимание прессы как к собственной персоне, так и к своим инициативам на посту. Но особое значение интерес СМИ к личности политического деятеля приобретает в период перед выборами, когда обостряется политическая борьба, когда возрастают шансы на достижение вершин власти. Поэтому имеет смысл рассмотреть публицистический жанр политический портрет в системе избирательной кампании.
На сегодняшний день как политики, так и окружающие их люди понимают, что у большинства появилась возможность не только оценивать политических лидеров по, так сказать, конечному результату их деятельности, но и влиять на предоставление им самой возможности вершить политику, на вероятность достижения ими власти.
Новейшая политическая история России насыщена электоральными событиями. Так, «с 1989 по 2000 годы в нашей стране было проведено семь общенациональных избирательных кампаний: пять парламентских, три президентских, три общенациональных референдума, а также огромное число кампаний по выборам в местные органы власти, восемьдесят девять субъектов федерации (двадцать одна республика, шесть краев, десять автономных округов, одна автономная область и два города федерального значения)».33
Политическая ситуация 90-х годов дала мощный толчок к развитию сферы политической рекламы и PR. Начал формироваться социальный заказ на исследования по электоральному поведению, восприятию образов власти, политиков и лидерству.
Если необходимым условием активного существования и совершенствования коммерческой рекламы считается наличие отношений свободного рыночного обмена, то сфера политического PR возникает и развивается только в такой внешней среде, характер которой можно назвать конкурентным. Основными же определяющими в этом случае становятся понятия: политический выбор и предложение, волеизъявление избирателей, отношения соперничества. По мнению французского специалиста по рекламе Д. Линдона политический PR – это «совокупность теорий и методов, которыми могут пользоваться политические органы и органы власти с двойной целью: определить свои задачи и программы и повлиять на поведение граждан».34
Помимо основной цели: посредством правдивой и полной информации достичь взаимопонимания, выработать механизмы взаимодействия власти с общественностью, у политического PR существует и более ограниченная: помочь политическим партиям и кандидатам разработать и провести эффективную избирательную кампанию.
В России оценка практики политического PR достаточно неоднозначна. Самая распространенная трактовка этого термина осуществляется в рамках понятия административный ресурс, за которым обычно стоит мощная поддержка со стороны людей, уже находящихся у власти.
«После выборов 1999 – 2000 годов в профессиональной среде стали поговаривать об отмирании профессии «пиарщика». Появилась новая страшилка для масс – административный ресурс».35 Административный ресурс в действии можно проиллюстрировать выдержкой из статьи, посвященной ходу предвыборной президентской кампании: «До заветной отметки «50%+ один голос» может по расчетам путинских штабистов не хватить не более пяти – семи процентов. «Ну так эта проблема отлично решается путем «правильного» подсчета голосов», - цинично заметил один из них».36 Политический обозреватель газеты «Сегодня» А.Цуладзе свое отношение к политическому PR определяет так: « Российский PR далек от идеала. Термин «PR» - лишь условное обозначение, модное словечко, которое позволяет напустить дыму вокруг деятельности политтехнологов. Дать определение российского PR невозможно, потому что под этим термином, в принципе, можно понимать все, что угодно».37
И все же, несмотря на всю критику в адрес работы политических консультантов, за последнее десятилетие PR в России стал неотъемлемой частью политического процесса в целом.
Любая политическая кампания по своей сути – инструмент, необходимый для осуществления процедуры избрания человека на определенный пост.
Владение, равно как и возможность беспрепятственного получения знаний о том, какие психологические механизмы побуждают или заставляют людей признавать в одном человеке лидера, а другому отказывать в праве, привилегии и ответственности на такое признание, заставляют сегодня многих говорить об избирательной кампании как о процессе поддающемся анализу, регулируемому и прогнозируемому. На практике сведения, касающиеся политического лидерства, в своем большинстве опираются на базовые знания о природных психологических характеристиках и особенностях, свойственных каждому человеку.
Так, появление нового лица во власти со стороны общественности сопровождается развивающимся процессом его восприятия. При получении какой-либо информации о внешней ситуации человек формирует внутренний образ этой информации.
«Восприятие – простейшая из свойственных только человеку форма отражения объективного мира в виде целостного образа. Рассмотрение факторов, влияющих на формирование у электората образа – знания, образа – значения, образа – потребного будущего политического лидера – стадии, касающиеся долгосрочного планирования роста политического лидера».38
Первый этап начала развертывания всей схемы предвыборной кампании составляет тщательное исследование избирательной среды. Социологический анализ позволяет более глубоко проникнуть в настроение электората, выделить группы и дать им соответствующее определение, характеризующее идеалы людей, проживающих в регионе данного типа. Но этот этап предполагает не только выяснение того, каким электорат хочет видеть своего избранника, но и работу непосредственно с самим кандидатом.
Известно, что определяющим для любого политика становится общение опосредованное. Это означает, что в результате коммуникации между политиком и аудиторией появляется такой промежуточный элемент как имидж лидера, публичное «я» человека. По мнению автора работы «Приемы рекламы и Public relations» И.Л.Викентьева, у каждого объекта, будь то человек или явление, есть своя имиджевая окраска. Объектов без имиджа не существует, ибо отсутствие имиджа – тоже имидж.39
Имидж в отношении политика выступает как целенаправленный, продуманный образ, который отвечает важнейшей задаче, характерной для деятельности практически всех публичных лидеров: взаимодействие с публикой и завоевание ее поддержки.
Никто не знает полного объема тех средств, которые затрачиваются на формирование имиджа личности. Но эти затраты однозначно оправданы негативным эффектом стихийного формирования имиджа. Построение имиджа – это работа, которая ведется по двум направлениям: с одной стороны учитываются характеристики массового сознания, изучаются настроения избирателей в отношении своего потенциального героя, с другой – определяются конкретные преимущества кандидата, то есть его характеристики, которые превосходят аналогичные характеристики конкурентов.
Результат работы в первом направлении выражается в образе, который в полной мере отражает ожидания электората. «Формы образов чаще всего берутся из готового запаса: у человека существует специальная образная память. Она формируется, накапливается и будет «врываться» на поле восприятия для встречи объекта, несущего новую информацию».40 По-другому этот процесс создатели имиджа называют подбором адекватного типажа.
Любой политик в сознании общественности соответствует определенному образу – герою: мудреца, воина – защитника, царя – кормильца, борца за справедливость. В каждой культуре (и даже в каждом регионе) существует свой набор вариантов. Каждый из них несет в себе определенный сюжет, мифологему, матрицу и формирует проблему и способы ее решения. Обобщенный характер этих образов свидетельствует о том, что они не сказываются в одночасье. Заготовленные жизненным опытом всего человечества они активизируются в сознании людей в связи с потребностями времени, да и общей социальной ситуации.
Вторая составляющая в построении имиджа всецело зависит от особенностей внешности, характера, биографии, стиля и манеры поведения самого политика.
Набор личностных черт лидера совпадает с набором предпочтительных черт личности вообще. И все же профессиональная пригодность политика, возможность выполнения им определенных политических задач будет оцениваться соответственно степени владения такими качествами: организаторские способности, мыслительные возможности, кругозор, образованность, коммуникабельность, убежденность, решительность, требовательность, компетентность и другие. По мнению одного из известных специалистов в области политической рекламы Дж.Уитнцера кандидат должен иметь одну или несколько черт, которые бы всех вдохновили. Он должен быть привлекательным, динамичным, человечным, излучать уверенность и твердость.
Отдельно взятое качество, заключенное в рамки образа – доминанта имиджа – легче воспринимается, поэтому быстрее вызывает цепь устойчивых ассоциаций.
Технологию построения имиджа политика можно проследить на примерах. Так, в борьбе за президентское кресло Ф.Миттерана и Ж.-Д.Эстена советник Миттерана Ж.Сигела, ориентируясь на его облик сформулировал доминанту его имиджа – «спокойная сила». Крепкий, основательный Миттеран показался избирателям более способным справиться со сложной в то время экономической ситуацией в стране. Одной из ожидаемых характеристик лидера была названа способность вызывать доверие. В образе Миттерана усиленно акцентировали незаурядность личных качеств, профессионализм, компетентность, деловитость.
Другой пример – образ А.И.Лебедя, отличительная черта которого – «командный голос». Это автоматически актуализирует характеристики «офицер, генерал», из чего потом логически следует «умение управлять в военной обстановке». Далее это «умение» переносится и на обычную мирную жизнь.
Соотношение реальных черт, которыми обладает политик, и актуальных потребностей общества в определенных присущих лидеру качествах в имидже каждого политического деятеля порождает большое количество поводов для дискуссий.
С помощью имиджа политические советники легко и быстро доводят до массовой психологии, что тот или иной кандидат поможет осуществлению их притязаний, и люди спешат проголосовать за исполнение своих желаний. «Современные политические лидеры учитывают возникающие массовые настроения в своей деятельности, и соответственно, манипулируют ими, играя на желаниях и стремлениях масс».41
«Отражение, которое существует независимо от отражаемого», «виртуальный информационный объект», «галлюцинация, введенная политтехнологами на основании уловленных ожиданий избирателей», и другие – вот неполный перечень дополнительных значений, сопровождающих определение имиджа. В этом случае суть процесса создания имиджа сводится к пониманию и использованию политиком на практике механизмов воздействия на психику человека, личностного влияния, манипуляции.
«Манипуляция - это психологическое воздействие, нацеленное на изменение направления активности другого субъекта».42 Человека заставляют думать об одном и том же объекте, каждый раз добавляя все новую, заранее подготовленную информацию к размышлению. Целенаправленное преобразование информации необходимое для построения имиджа, причисляется к одной из основных составляющих манипулятивного воздействия. Так, Е.Л.Доценко отмечает, что «…имидж – это специально изготовленный образ, в котором главное не то, что есть в реальности, а то, что мы хотим видеть, что нам нужно. Имидж создает заданную специально социально – психологическую установку, определенное поведение человека по отношению к объекту».43 Механизмы манипуляции основываются на властных отношениях и начинают вступать в силу, когда один человек заставляет другого что-то сделать в соответствии с его волей. При этом критерием искусно выполненной манипуляции считается ее незамеченность никем. На практике к приемам целенаправленного оперирования информацией о человеке относят: отбор фактов биографии соответственно идеалам адресной группы, а также замалчивание нежелательных сведений о лидере, либо их интерпретация в нужном ключе.
По мнению специалистов Центра политического консультирования «Николло М», многие из характеристик политика, как и любого человека, почти невозможно изменить. Но можно сформировать определенное отношение к ним, усилив достоинства, то есть представить в виде достоинств некоторые характеристики, которые прямо к ним не относятся.
К примеру, отсутствие у Б. Немцова политического опыта и его неучастие в тех или иных видах политической деятельности рассматривалось как плюс, как свидетельство его свежести, неиспорченности. Невыразительная внешность В. Путина, его немногословность, нелюбовь выделяться была преподнесена так: «не мастак разговоры вести, зато дело делает».
На сегодняшний день специалисты социологи со всей уверенностью могут утверждать, что основы для манипуляции заложены уже в самой природе социума. «Общество само создает необходимые и достаточные предпосылки для полноценной манипуляции».44 С одной стороны, сам лидер – жертва манипуляции со стороны толпы, которая, возбуждая желание властвовать, взваливает на него ответственность – доверяет! А с другой стороны, лидер платит той же монетой, распоряжаясь по собственному усмотрению подопечными, не посвящая их в полноту своих замыслов.
Подобное объяснение существования манипулятивного воздействия в любом социально развитом обществе предельно актуальным становится в условиях сегодняшней российской действительности. Исследователи часто подчеркивают, что в самом менталитете русского народа издавна заложена тяга к сильному управляющему началу. По данным центра социологических исследований «Ромир», 55 % граждан на вопрос об основных целях России на ближайшее десятилетие ответили, что для них самым важным является установление и поддержание порядка в стране. Экономические и социальные факторы при этом отошли на второй план.
Российская потребность в сильных, волевых политических деятелях, способных принять на себя ответственность за положение дел порождает обязанность лидера демонстрировать однозначные, четко определенные черты и качества, которые были бы ярко выражены и подтверждались бы множеством деталей.
Лидер в России для того, чтобы иметь возможность проявлять себя в таком виде деятельности как политика, должен восприниматься человеком, умеющим добиваться успеха и побеждать. Поэтому важнейшей задачей общественного деятеля перед лицом публики становится выработка оптимального стиля самопредъявления, конструкция публичного «я». При этом созданный имидж будет отражать, конечно, не все личностные качества политика, но по возможности лишь те, которые привлекают публику.
О жизненности и необходимой реальной основе воспроизводимого имиджем свидетельствует и сам процесс политической кампании, который помимо инструментальных (выбор) выполняет и ряд символических функций.
Во время избирательной кампании политик получает возможность в совершенстве узнать о тех проблемах людей, которые требуют его участия, понять потребности общества, выработать свой стиль и методы дальнейшей работы. В избирательной кампании происходит «узаконивание» будущего лидерства посредством действующих правил и законов.
Имидж – целенаправленно продуманный образ, составляющие идеи и мысли которого обычно предстают в виде кратких, лаконичных форм, рассчитанных на неоднократное повторение с помощью всех средств, задействованных в политической кампании. Грани имиджа складываются в процессе работы всего обширного комплекса рекламных форм.
Прямую цель – создание образа политика, содержат в себе все виды политической рекламы и технологии PR.
Первобытная самореклама приобретает политический оттенок, когда начинает использоваться в интересах достижения социального престижа и, если возможно, власти, а в случае обладания ею – для утверждения, укрепления и расширения господства. Раньше достижению этих целей могла способствовать репрезентация комплекса качеств самой личности: физической силы, ловкости, мужества, мудрости, жизненного опыта, интеллекта, умений, среди которых главным в первобытном обществе считалась магия – умение управлять силами природы на благо человека. Так или иначе, комплекс, подлежащих репрезентации качеств, включал те человеческие характеристики, которые соответствовали представлению о лидере в рамках норм, сложившихся в данном сообществе. Все это способствовало закреплению информации о могуществе какого–то отдельного человека, об определенных успехах в организации жизни племени, о боевых победах.
К средствам демонстрации вышеназванных сведений можно отнести предъявление материальных доказательств в виде охотничьих трофеев, варианты тату, раскрасок, элементы одежды и причесок, изображения тотемов. Первобытные формы рекламы могли содержать метафоры и образы, сопровождающие обращения к вождям: «О, ты, внушающий благоговение, ты, дикий зверь, ты, лев, ты, царь небес!».
Распространенной письменной формой, рекламирующей политика, в античности были «графити» - надписи на стенах. Среди «графити», найденных в Помпеях, по содержанию многие, возможно, относятся к борьбе за власть римских граждан: «Если кто отвергает Квинтия, тот да усядется рядом с ослом».
С развитием искусства и достижением портретного сходства с оригиналом появилась тенденция приукрашивать внешность власть предержащих, создавая более благоприятный для восприятия образ. Так, скульптурное изображение Перикла позволяет сделать вывод о том, что уже в то время начали предприниматься попытки облагородить внешний облик политика в рекламных целях. Все условия для этого предоставлялись нормами изображения людей в Греции. То, что не укладывалось в эти классические нормы, считалось не достойным «портретного» изображения.
Возникновение в Западной Европе гравировального искусства, а позднее изобретение типографского станка Иоганном Гутенбергом предоставили широкую возможность для тиражирования портретов деятелей, информации о них и провозглашаемых ими идеях.
Вклад ХХ века в совершенствование средств политической рекламы огромен. Сегодня проводниками рекламных сообщений могут выступать материалы, приготовленные для почтовой рассылки (direct mail), печатная продукция, предназначенная для распространения на улицах города (уличная коммуникация), различные виды сувенирной продукции со сведениями о политике (наружная реклама) и, наконец, информация, передаваемая с помощью газет и журналов, радио и телевидения, интернета.
Реальность ХХ века, определяемая в первую очередь развитием СМИ и технических средств быстрого тиражирования продукции, существенно увеличила возможность воздействия на массовые настроения общественности.
Именно поэтому изучение современных общественных процессов неизменно влечет за собой вопрос о той роли, которую выполняют средства массовой информации в жизни каждого человека.
«Когда население спрашивают, кто в современном обществе обладает слишком большой властью, на одно из первых мест всегда выдвигаются средства массовой информации».45
СМИ – развивающаяся система, эволюционирующий социальный организм. В динамике СМИ можно наблюдать как положительные результаты, так и негативные последствия. Существует множество связей между журналистикой и тем видом деятельности, необходимую часть которого составляет взаимодействие со СМИ с целью осуществления контроля за отражением в массовом сознании фактов политической действительности и психологической переработкой информации об этих фактах. В отдельных случаях характер этих связей тонок, поэтому и позволяет говорить о том, что современная журналистика, кроме основных целей (информировать, ориентировать, просвещать, развлекать), имеет дополнительные, сугубо психологические: изменять или поддерживать установки аудитории, превращать их в убеждения, формировать внутреннюю готовность воспринимать или интерпретировать объекты политики или эпизоды социально–политической действительности вполне определенным образом, то есть извлекать из информации определенный, изначально заложенный смысл. Вопрос о правомерности существования дополнительных функций журналистики или о границах влияния mass-media до сих пор остается дискуссионным.
Отношение к средствам массовой информации варьируется от понимания исключительной роли СМИ в способе познания мира, в обеспечении динамики и статики общества, в поддержании социального взаимодействия до неприятия деятельности СМИ как мощной разрушительной силы, подвергающей человеческое сознание насилию средствами манипуляции, принуждению и побуждению личности к необходимым действиям. Специалисты, разделяющие второй подход к определению современного состояния СМИ, свою позицию объясняют так: «В практике СМИ сегодня широко используются методы подсознательного стимулирования, когда отношение аудитории к тем или иным явлениям окружающей среды формируется стандартизированных упрощенных представлений (стереотипов, имиджей, мифов, слухов), которые внедряются в поток «организованных» новостей, автоматически вызывая в массовом сознании либо отрицательную, либо положительную реакцию на конкретное событие или определенного человека».46
Реальность огромного воздействия СМИ на человека неоспорима, поскольку возможности для этого заложены уже в самой природе СМИ.
Средства массовой информации – это односторонняя, опосредованная, публичная коммуникация. Коротко следствие из этого выражается в том, что массовая коммуникация противоположна естественной человеческой коммуникации – разговору. Она далека от модели простой беседы. Вот почему индивид бессилен перед средствами массовой информации.
Французский ученый Габриэль Тард еще в 1892 году пришел к выводу, что эпоха толп сменилась эпохой публик, формируемых массовыми изданиями. Фундаментальный вывод Тарда во многом определил его время, а к началу XXI века стал предельно актуальным в отношении СМИ.
Разработчики стратегии политической кампании в полной мере осознают возможности СМИ. И в этом отношении большое внимание с их стороны отводится двум вещам: способности СМИ четко формулировать «повестку дня», определять, что актуально и к какому вопросу, явлению или персоне следует привлечь всеобщее внимание, а также возможности современных СМИ тиражировать образ политика, доминанты которого просчитаны специалистами в области PR.
На сегодня отношения PR–структур политика и СМИ носят характер взаимодействия. Как правило, все сообщения исходят от лидера, его задача сформировать как можно больше информационных поводов из тех сообщений, которые были заранее определены для возможного использования в «раскрутке» имиджа политического деятеля.
С некоторой долей условности, работу PR – структур в этой области можно назвать «производящей смыслы». Однако само «производство смыслов» в руках СМИ, поскольку передача информации в огромной мере зависит от уже существующего взгляда на вещи, поэтому для