Полтавская битва
Пётр ждал генерального сражения, но остерегался, опасался и даже боялся его. В то же время, считая его "зело опасным делом", тщательно готовился, перекрывал все узкие, опасные места. Особенно удачной оказалось его инженерная идея построить шесть отдельных сомкнутых укреплений у леса на расстоянии ружейного выстрела. На них должны были натыкаться шведские атакующие отряды и, попадая под обстрел, атаковать их, теряя время, или прорываться между ними и попадать под огонь с двух фронтов.
В военных учебниках говорилось, что это была блестящая мысль Петра создать ступенчатые редуты. И вот оно 27 июня:
Горит Восток зарёю новой.
Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам.
При всей точности и внимательности Александра Сергеевича к деталям "Новая заря" — это высший знак России, Петру I.
26-го Пётр объехал свои полки, везде говорил речи, призывая сражаться не жалея живота своего за веру и отечество. Был зачитан знаменитый его приказ: "Воины! Сей пришёл час, который должен решить судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру вручённое, за род свой, за Отечество. за православную нашу Веру и церковь.
Не должны вас также смущать слава неприятеля, яко непобедимого, которую ложну бытии и которую вы сами победами своими над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего вас, на того единого, яко всесильного в бранях уповайте, а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего".
Карл тоже проехал пред полками, он был изнурён раной, но верил в своих непобедимых солдат и призывал их верить ему и побеждать противника, не раз показывающего тылы шведскому войску. А своим генералам он сказал: "Завтра мы будем обедать в шатрах у московского царя. Нет нужды заботиться о продовольствии солдат — в московском обозе всего много припасено для нас".
К двум часам после полуночи он, терзаемый раной, обвязав её бинтом, на вторую ногу надел сапог и на носилках со шпагой дал команду к наступлению. Пушкин точно заметил это состояние волнения короля:
Страдая раной, Карл явился
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился,
Смущённый взор изобразил,
Необычайное волнение
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Войска его двинулись и сразу натолкнулись на готовые к бою русские полки и кавалерию. И, конечно, свою роль в задержке наступления сыграли редуты. Хотя первые три редута слева были преодолены отрядом генерала Акселя, что породило "переполох" в русском стане, как позднее признался Пётр, но кавалерия Боуэра, ставшая отступать, остановилась, а по приказанию Петра Меншиков ударил 10-тысячным левым флангом и разгромил войско под командой славного генерала Шлиппенбаха, взяв его в плен, а затем, преследуя остатки войска, разбил их окончательно и взял другого генерала Росса в плен. Битва кипела.
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскалённым,
Стеной живою отражённым
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча.
Сшибаясь, рубятся сплеча,
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский — колет, рубит, режет,
Бой барабанный, клики, скрежет.
Гром пушек, топот, ржанье, стон
И смерть, и ад со всех сторон.
Думаю, ни строки рапортов, ни рассказы не смогут ярче и точнее создать атмосферу, состояние великой битвы.
9 часов утра. Кипит "генеральная битва". Пётр был в центре ожесточённого боя. На нём была прострелена шляпа, другая пуля попала в пуговицу на его седле, третья — ударила в грудь, но наткнулась на нательный крест-тельник. Храбро вёл себя и Карл. Его везли на носилках лошадьми, и он просил везти в самую гущу боя. Падали окружающие его всадники и гвардейцы, были убиты лошади. Его несли на носилках. Он пытался собственным примером побуждать воинов к бою. Но вот под ним опять разбили носилки, он упал, и солдатам показалось, что он убит. Это породило ужас и страх. Вылезая из-под обломков, он кричал: "Шведы! Шведы"! Но шведы уже бежали.
Но близок, близок миг победы.
Ура! Мы ломим; гнуться шведы.
О, славный час! О, славный вид!
Ещё напор — и враг бежит.
Победа русских войск была полная. В "Юрнале" Петра Великого: "Однако то все более двух часов не продолжалось, ибо непобедимые господа шведы скоро хребет показали… при том в начале — генерал-майор Штакельберг, потом же — генерал-майор Гамильтон, фельдмаршал Рейншильд и принц Виртенбергский купно с несколькими полковниками и иными полковыми и ротными офицерами взяты были и несколько тысяч рядовых, большая часть которых с ружьями и лошадьми отдались и в полон взяты. Неприятельских трупов перечтено на боевом месте 9234, кроме тех, которые в… по лесам и полям побиты и от ран померли". Остатки армии с Карлом и несколькими генералами, а также злополучным Мазепой бежали и неустанно скакали по направлению к Днепру.
Победа была полная, но она могла быть и окончательной, если бы не страсть Петра к пирам и переполнившая радость от победы.
После победы русские полки выстроились на поле сражения. Царь объехал их и непокрытой головой и, преклоняя шпагу, приветствовал победителей: "Здравствуйте, сыны Отечества, чада мои возлюбленные! Потом трудов моих создал я вас; без вас государству, как телу без души, жить невозможно! Вы, имея любовь к Богу, к Вере православной, к Отечеству, славе, не щадили живота своего, и на тысячу смертей устремлялись небоязненно. Храбрые дела ваши будут незабвенны у потомства". Слово покрылось криками "Слава!" и "Виват!".
В походной церкви на поле отслужили благодарственный молебен, и во время пения "Тебе Бога хвалим" было дано три залпа.
И затем вместе с подвижниками в Царском шатре состоялся пир. Туда были приглашены шведские генералы и министры. Царь с лаской и добрым словом обращался к пленным. Фельдмаршалу Реншильду вручил шпагу и похвалил его за храбрость и верное исполнение долга. Он поднял тост за своих учителей, и на вопрос Рейншильда "кто они?" ответил: "Вы шведы!" "Хорошо же Ваше величество отблагодарил высоких учителей", — сказал Рейншильд. Пётр расстроился, когда ему доложили, что Карл погиб: "Неужели я не увижу своего брата Карла?" И обрадовался, когда узнал, что тот бежал. Пётр питал большое уважение к своему врагу.
Когда после пира соорудили погоню, Карл убежал уже далеко. И хотя остатки армии Меншиков догнал на следующий день у Днепра, и она сдалась, но сам Карл с небольшим отрядом и Мазепой бежали через степи, перешёл Ингул и Буг и ушёл под покровительство турок. Так разгромом шведской армии её сателлитов закончилась великая Полтавская битва.
Полтавская битва спасла Россию от порабощения, расчленения и гибели. Это была победа всей державы.
Полтавская победа явилась победой новой регулярной армии России, победой её полководцев, гнезда Петрова и гения Петра, явившаяся следствием напряжения всех сил страны, участием в ней основных сословий: дворян, купцов, вольнонаёмных людей, ремесленников — всего русского народа. Она была победой и украинского народа. Народ Малороссии с первых дней продвижения Карла на территорию Украины принял его как захватчика, оккупанта.
Из большинства земель Малороссии, как только стало известно о предательстве Мазепы, последовала масса челобитных о преданности малороссиян московскому престолу, причём не только из тех полков, где рядом находились великороссийские ратные силы, но и из тех полков, где их не было. Они пришли из городов Прилук, Лубен, Лохвицы, Новгород-Северского, из земель Правобережья. На Глуховской Раде был избран новым гетманом Скоропадский, объявивший, что будет продолжать дело Богдана Хмельницкого. Полк за полком присягали Петру, героически сражались вместе с русскими войсками и казаками жители Веприка, Опошни, Ромен, Кобеляк, Полтавы. Особо вошёл в летопись войны городок Веприк, который мужественно оборонялся. Войско Карла, ведомое им самим, не могло взять городок несколько дней. 30 декабря 1708 года Карл отступил, пережидая невиданные морозы (природа всегда, кстати, морозит в России оккупантов, что тогда в 1708 — 1709 гг., что в 1812, что в 1941 — 1942 гг.), и 6 января уже 1709 года снова пошёл на приступ "злосчастного" Веприка. И снова отступление. 7 января новый штурм, но осаждённые поражали их выстрелами и камнями, поливали склоны водой и войска скользили по льду, лили на взбирающихся кипяток, вар и лишь поздно ночью гарнизон и 400 малороссиян были взяты в плен. Карл за храбрость даже одарил их польскими злотыми, а казаков отпустил по домам. Но Веприк приказал шведскому майору Вильдемееру сжечь. Так Веприк, как Полтава, стал символом сопротивления. Решительно поддержала борьбу с захватчиками православная церковь на Украине. Киевский митрополит Кроковский и Переяславский епископ Захария Корни-лович отслужили молебен и благословили гетмана Скоропадского и провозгласили анафему в "вечное проклятие вору и изменнику Мазепе". То же сделал архиерей Черниговский, Новгород-Северский протопоп Афоний Заруцкий. Известный историк XIX века украинофил Николай Иванович Костомаров с известной долей симпатии, исследовавший жизнь гетмана Мазепы так характеризовал события: "Гетман Мазепа, как историческая личность, не был представлен никакой национальной идеей. Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приёмам жизни, он перешёл в Малороссию и там сделал себе карьеру, подделываясь, как мы видели, к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями… Он лгал всем, всех обманывал — и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем готов был сделать зло, как только представлялось ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности. Он воспользовался существовавшим у малороссиян желанием сохранить автономию своей страны и свою национальность и обманывал старшин, будто у него план — приобресть для Украины самостоятельность. Но на самом деле, как показывал его тайный договор с Лещинским, он думал отдать Украину под власть Польши…, причём Мазепа знал хорошо: ненавидевший его народ не будет повиноваться новой династии… Ему не жаль было того народа, у которого он за 20 лет своего правления не мог приобрести любви… Он только обманывал своих малороссийских соумышленников призраком независимости, а на самом деле собирался их ввергнуть со всею страной в рабство…"
Да что украинофил Костомаров. Пётр I, который мог, казалось, не доверять Малороссии после Мазепы, увидел, что народ и казачество против шведов и измены за братский союз с Россией. Он ввёл казачьи отряды в Полтавский бой и, обращаясь к войскам, произнёс ободрительную речь, в которой отметил: "Волею Божией казацкие и малоросские народы вразумлены, остались нам верными… Порадейте же товарищи! Вера, церковь и Отечество от вас требуют".
Итак, в истории России Полтавская битва стоит рядом с Куликовской битвой, битвой ополчения Минина и Пожарского за Москву, битвой под Бородино, сражениями под Москвой, Сталинградом и Прохоровкой, которые спасли Отечество от порабощения и уничтожения.
Полтаве должен поклониться Санкт-Петербург за своё существование, ибо Карл XII неоднократно в своём походе утверждал, что он уничтожит это творение Петра.
Полтавскому сражению обязана и Москва, ибо после победы под Полтавой король предполагал повернуть на Москву и посадить там "своего царька", рассечь Россию на куски и уготовить Москве роль заштатного городка.
Полтаве должна быть благодарна русская речь, ибо очередной завоеватель ставил своей целью уничтожить Россию, а, следовательно, и язык народа.
Вечная слава всем соотечественникам, русским и украинцам, полководцам, воинам, казакам, защитникам Полтавы, отстоявшим Отечество наше от врагов, не позволившим исчезнуть нашему народу.