Пётр I . Великое Посольство
Вступление.
Всем известно высказывание о том, что Пётр I «прорубил» окно в Европу и что этим окном является строительство Санкт-Петербурга, создание флота, территориальные приобретения в ходе Северной войны.
Но «окон в Европу» могло быть несколько. Например с конца XV до начала XVI веков «окном» являлся город Кёнигсберг. Особенно активно маршрут по прусской земле использовался московскими дипломатами в XVII веке . Не случайно первый выезд царя за границу начался с подписания (мирного) договора с Пруссией, началась грандиозная образовательная программа по обучению русских студентов за границей, налажены торговые контакты.
Первый визит Петра в Кёнигсберг состоялся в 1697 году в составе Великого посольства и это – самое известное из посещений Петром I Восточной Пруссии. Но мало кто знает, что после этого Пётр был в Кёнигсберге еще 6 раз, и каждый раз он находил в городе что-то новое.
Цель моего реферата – рассказать о посещении Петром I Пруссии и Кёнигсберга, о результатах этих визитов.
Пётр I . Великое Посольство:
Цели, маршрут, состав.
Будущий 1 российский император Пётр I родился 30 апреля 1672 года в Теремном дворце московского Кремля. Он был 14 сыном царя Алексея Михайловича и первенцем Натальи Кирилловны из рода Нарышкиных.
В конце января 1676 года умер царь Алексей Михайлович. Летом того же года венчался на царство 15-летний Фёдор, сводный брат Петра. Будучи человеком «книжным», он не раз напоминал царице Наталье о том, что брата пора учить грамоте.
Первым учителем Петра был дьяк Никита Зотов. Он должен был воспитывать в мальчике царственную величавость и статность. Но «дядька» не пытался принуждать бойкого, подвижного ребёнка к восседаниям с прямой спиной часами. А наоборот – позволял ему лазать по чердакам, играть и драться.
Из оружейной палаты Никита Зотов постоянно приносил Петру разные книги с иллюстрациями, а позднее заказывал «потешные» тетради с изображением воинов, кораблей, городов. Занятия с Никитой Зотовым оставили след в памяти Петра на всю жизнь.
Царь Фёдор Алексеевич скончался в 1682 году, не назвав имени преемника. После него на трон могли претендовать два брата – шестнадцатилетний Иван и десятилетний Пётр . Заручившись поддержкой духовенства, Нарышкины возвели на трон Петра, а его мать объявили правительницей. Однако Милославские, родственники Ивана, не могли с этим смириться и, заручившись поддержкой стрельцов, подняли восстание. В итоге 15 мая 1682 стрельцы, подстрекаемые Милославскими, двинулись в Кремль. В первые часы были убиты Артамон Матвеев и Михаил Долгорукий и другие сторонники царицы Натальи. Несколько дней бунтовали стрельцы и лишь 26 мая они утихомирились и потребовали венчать на царство болезненного и слабоумного царевича Ивана. Управление страной было вручено царице Софье, так как оба царевича были ещё молоды. Следующим шагом Софьи была ссылка Натальи и Петра в село Прелбраженское.
Где и мог почувствовать свободу Пётр, так это здесь. Пока мать его молилась и плакала, он с ватагой сверстников убегал в окрестные поля и леса и играли там.
Обследовав кладовые Преображенского, Пётр нашёл там пистоли, ржавые ружья, шлемы, латы и другую военную амуницию. Одев и вооружив своих друзей, Пётр создал «потешное войско». Полки проводили манёвры, учились строить, защищать, брать штурмом. Молодой царь хотел знать и уметь всё. Его одолевали тысячи вопросов, ответить на которые было некому.
Любознательность привела Петра в Немецкую слободу, расположенную рядом с Преображенским. Пётр нашёл себе здесь друзей, научился говорить по-голландски и по-немецки, занимался арифметикой, артиллеристской наукой, геометрией.
Обнаружив в заброшенном сарае английский ботик, Пётр впервые в жизни испытал чувство свободного скольжения по воде. Вместе со своим «потешным» флотом Пётр перебрался на Плещеево озеро, а затем в Архангельск, ближе к морским просторам.
Летом 1689 года Пётр вернулся в Преображенское. Он уже был женат, а значит достиг совершеннолетия. Регентство Софьи должно было закончиться. Не желая расставаться с властью, Софья подняла стрельцов против Петра, однако восстание подавили, а её саму заточили в монастырь. Престол перешёл Петру.
Соправитель Петра, Иван V, скончался в 1696 году и вся власть перешла в руки Петра.
Азовские походы.
Ещё в правлении Софьи русские войска, под руководством Голицина, в соответствии с восточным миром с Польшей предприняли два неудачных похода против Крымского ханства в 1687 и 1689 годах. Став фактическим правителем государства, Пётр I продолжил борьбу с Крымским ханством и Турцией. В 1695 году была осажена турецкая крепость Азов, но взять её русским войскам не удалось. Отсутствие флота не позволило блокировать крепость, и она могла получать помощь извне. В 1696 г. в районе Воронежа было построено 30 военных кораблей, которые по Дону были доставлены в Азовское море. Второй Азовский поход, предпринятый в тот же год закончился взятием Азова и основанием крепости Таганрог.
«Пётр был на театре военных действий, когда началась подготовка большого посольства в Европу».
Историки до сего дня ещё спорят о целях первого путешествия Петра. Одни считают, что он отправился за границу, «чтоб научиться царствовать»; другие – познать тайны кораблестроения. Я же придерживаюсь тех тезисов, которые приводит М. Молчанов, взятые им из книги П. Шафирова о внешней политике России:
Видеть политическую жизнь Европы, ибо ни Пётр, ни предки его её не видели;
По примеру европейских стран устроить свое государство в политическом, а особенно воинском порядке;
Своим примером побудить подданных к путешествию в чужие края, чтоб воспринять там добрые нравы и знания языков.
С особой щепетильностью относились к выбору маршрута и состава Великого Посольства. Выбор конкретного маршрута был не простым делом. Планировалось через ригу и Митаву направиться в Вену, а затем в Рим и Венецию, а после – в Голландию, Англию, Данию. Завершиться визит должен был посещением Бранденбургского Курфюрста.
Рассматривая состав великого Посольства, необходимо отметить два обстоятельства. Прежде всего в Европу отправлялся сам царь. Пусть даже неофициально, а в звании урядника Преображенского полка Петра Михайлова.
Во – вторых, посольство возглавлял не один, а сразу три великих посла: генерал и адмирал, наместник Новгородский Франц Яковлевич Лефорт; генерал и комиссар, наместник Сибирский Фёдор Алексеевич Головин и думный дьяк, наместник Белевский Прокофий Богданович Возницын.
Первым великим послом был назначен Лефорт. Понаслышке, но довольно точный портрет Лефорта рисует Лейбниц:
«Первый слывёт за любимца. Он – уроженец Женевы и весбма великолепен. Именно он зародил в голове царя идею путешествовать и преобразовывать страну».
Числившийся вторым, посол Ф. Головин, играл главную роль. Это был профессиональный дипломат, через некоторое время после возвращения из Европы, возглавивший Посольский приказ. Будучи близким соратником Петра, оказывал огромное влияние на внешнюю политику.
Третьим был Возницын. Человек сдержанный, осторожный, необщительный, он обладал качеством, которое очень ценил Пётр I . Возницын за 30 лет дипломатической службы прошёл путь от низшего чиновника дипломатичуской службы - подьячего, до думного дьяка.
Кроме того, в число Посольства, помимо послов, входило до 20 дворян и до 35 волонтёров. Дворяне постоянно должны были постоянно находиться около послов, сопровождать их во время торжественных выездов, на приёмах, «отпускных» аудиенциях, исполнять различные поручения. Кроме того послов сопровождали пажи, разного рода собственная прислуга и прислуга ехавших с ними дворян. Численность сопровождающих превышала 80 человек. Общая численность посольства точно не установлена. По сведениям, имевшимся у Вольтера, численность достигала 200 человек, Иоанн Фридрик Иоаким говорил о 300 человеках.
Внешнеполитическая обстановка для России в это время была сложной. Неоконченная война с Турцией, польский кризис, хотя и мир, но взаимное недоверие со Швецией. Отъезд царя казался немыслимым. Поэтому, царь официально считался присутствующим в Москве. Сам Пётр к идее сохранить в тайне путешествие отнёсся достаточно равнодушно. Надо так надо! Пётр выехал инкогнито, скрывая своё звание. Но за границей, если требовалось, мог выслушать, наносить или принимать визиты в качестве царя.
Учитывая большой состав Посольства, было принято решение выехать несколькими отрядами. 2 марта двинулся передовой отряд.
На пути в Пруссию.
Границу пересекли у Печоринского монастыря и двинулись дальше. Преодолев границу, проходившую по реке Плюса, Пётр I впервые в своей жизни ступил на чужую землю. Но он не придавал этому большого значения. Земли, на которых он оказался, были издревле известны. Более всего Петра влекло то, что сорок лет назад здесь прошло войско его отца Алексея Михайловича. Особый интерес царь проявил к Риге, которая по-прежнему принадлежала шведам и которую в XVII веке русским войскам взять не удалось.
Визит в этот город начинался торжественно. Оказанным приёмом послы остались довольны. Предполагалось, что в Риге они долго не задержатся, но на Двине не начинался ледоход и переправляться было опасно. Пришлось задержаться на 11 дней. Мало того, что в Риге Петру приходилось бездельничать, так ещё и отношения с властями становились натянутыми.
Пребывание посольства в Курляндии оказалось значительно приятнее, чем в Лифляндии. О былой вражде Ливонского ордена в России уже не вспоминали, да и зачем, ведь было это в прошлом.
16 апреля был устроен приём русских послов в герцогском замке, а на следующий день их посетил сам герцог. В блеске церемоний, которые устраивал герцог Курляндский, совершенно не видно остающегося в тени Петра, неизвестно, как он был принят в Митаве 10 апреля, неизвестно что он делал, ожидая послов до 14 апреля, и знали ли о нём в свите герцога.
Конечно, герцог знал о присутствии в составе посольства русского царя, но инкогнито его не нарушал, терпеливо ожидая, когда Пётр сам решит объявить о себе. Митавские источники затем сообщают о 3 встречах царя и герцога.
Митаву покинул царь 20 апреля, а вечером 24 числа был в Либаве. Чем ближе Пётр подъезжал к Балтийскому морю, тем сильнее становилось его стремление наконец-то увидет знаменитое море Варягов. Это стремление заставляло его не ждать медленно движущееся посольство, а ехать вперёд. Но в Либаве пришлось задержаться и дождаться Посольство, приехавшее через неделю. Дождавшись послов, 30 апреля стали грузиться на корабль, на котором предстояло плыть до Пиллау.
Дорога в Кёнигсберг
В ожидании послов.
После объединения в 1618 году Бранденбургского макграфства и Прусского герцогства, появилось значительное по величине и численности населения государство. В результате войн, которые велись в те времена, оно добилось окончательной суверенности.
Бранденбургско-Прусским государством в то время правил курфюрст
Фридрих III. Родился он в 1657году – в год освобождения Пруссии от польской зависимости у Фридриха Вильгельма и его первой жены Луизы Ганриетты. У маленького Фридриха был старший брат по имени Карл Эмиль, который плёл нити заговоров против отца, однако умер не на эшафоте, а собственной смертью в 1674 году. Своей кончиной он открыл для брата прямой путь к власти. И вот в 1688 году Фридрих становится курфюрстом.
Молодой Фридрих питал слабость к внешнему блеску власти. Он прямо-таки видел на своей голове королевскую корону и думал, как бы её добыть. И случай представился.
Император Священной Римской Империи Леопольд I вёл тяжелейшую войну с французским королём Людовиком XIV за испанское наследство. Леопольд просил у Фридриха солдат для войны, а взамен обещал королевскую корону. Обмен состоялся…
29 декабря 1700 года курфюрст Фридрих Ш с супругой Софьей Шарлоттой торжественно прибыли в Кёнигсберг. Вскоре сюда подоспела соответствующая грамота. 18 января 1701 года Фридрих III объявил себя королём Пруссии Фридрихом I . Правление первого прусского короля ничем, сколько-нибудь важным для государства событием, отмечено не было. Но помпезность коронации имела далеко идущие последствия. Королевский титул правителя поднял международный престиж Пруссии. По приказу этого короля-любителя роскоши, прусские мастера приступили к строительству восьмого чуда света – янтарной комнаты. Приказ был предельно ясен:
«Сделать то, чего не было ещё ни у одного монарха…»
Но вернёмся к событиям 1697 года, происходившим в Кёнигсберге и окрестностях. В год, когда Великое Посольство посетило страну, в Королевстве состоялся последний средневековый суд над ведьмой. Но судили не безобразную старуху, продавшую дьяволу множество человеческих душ, а четырнадцатилетнюю девушку. Судили мучительно, долго и присудили к смертной казни. По законам того времени, её обезглавили и голову сожгли на костре. Ни церковное реформация, ни высококультурное светское государство не смогло воспротивиться этому. Особый же интерес представлял собой факт посещения прусской столицы Великим Посольством.
Сообщение о том, что в составе Великого Посольства находится русский царь, заставило Фридриха готовиться к Встрече ещё тщательней. Необходимо было точно знать маршрут Петра и Посольства. Для сбора информации, в приграничный город Мемель был направлен Рейер Чаплич – посланник
курфюрста в Москве. Чаплич имел задание инкогнито выехать в Либаву, чтобы определить присутствие царя в составе Посольства, так как лично знал Петра I .
Но ему не повезло. Уже выехав из Мемеля, он получил сообщение о том, что царь отплыл из Либавы. Пётр мог высадиться и в Пиллау, и в Мемеле. Чаплич Вынужден был вернуться и продолжить сбор информации.
А Пётр тем временем предпочёл 2 мая с некоторыми из доверенных лиц сесть в Либао на судно, чтоб прибыть в Пруссию. Когда через три дня его судно достигло Пиллау, было дано три пушечных выстрела, на которые в знак приветствия был дан ответ. Фридрих, узнав о том, что Пётр в Пиллау, отправил в город главного полководца и губернатора герцога Гольштен-Бекского с несколькими служащими. Но царь не позволил никому себя приветствовать. Он специально обзавёлся судном с наименьшим водоизмещением, чтоб иметь возможность пройти по заливу Фриш в Кёнигсберг. Продолжив поездку, он в пятницу 7 мая 1697 года прибыл в Кёнигсберг на Прегеле.
Город Konigsberg был основан в 1255 году во время одного из крестовых походов рыцарями Тевтонского ордена под предводительством Богемного короля Оттокара II Пшемысла.
Первоначально был возведён рыцарский замок: сначала деревянный – потом каменный. Постепенно вблизи города образовывались города: в 1286 году получил городские права Альтштадт, в 1300 году – Лёбенихт, в 1327 году – Кнайпхоф. Города были вполне самостоятельные и разделялись крепостной стеной.
Роль торговых морских ворот Кёнигсберга играл город Кнайпхоф. Расположенный на одноимённом острове, он и основывался с такой целью. Два рукава Прегеля образовывали единое русло, на котором располагалась ресная застава – боны. В районе речной заставы на левом берегу Прегеля в середине XVII века великий курфюрст воздвиг форт (цитадель) Фридрихсбург, усиливший оборону города.
Итак, 7 мая 1697 года в полдень корабль с русскими путешественниками, встреченный артиллеристским салютом со стен Фридрихсбурга, пристал к западной оконечности Кнайпхофа. Предстояло разместиться на постой. Но неопределённый статус прибывших вызвал некоторые сложности при размещении. Дом, вначале предложенный русским вызвал возражение гостей, так как здание было слишком «видным» для Петра, придерживавшегося принятой им роли. Поэтому «выбрали себе другое, на так называемой Кнайпхофской улице и весь день были заняты выгрузкой своих багажей. В это время стало известно, что на корабле находится персона, которую тщательно скрывают от служащих курфюрста».
Итак, Бранденбургское руководство убедилось в окончательно, что царь прибыл в Кёнигсберг. Курфюрст в субботу, 8 мая, принимает решение приветствовать Петра, но не раскрывая его инкогнито.
Всеми возможными жестами Фридрих постарался дать понять гостю, как он рад этому визиту. Он всячески ублажал его и эти знаки гостеприимства
побудили Петра уже через два дня отказаться от своего инкогнито. Он просил о визите и в тот же вечер государственный министр доставляет его на карете к маленькой лестнице перед входом в одну из задних комнат замка, в которой его дожидался курфюрст, заключивший его в обьятия…
Когда же на следующий день Фридрих хотел нанести ответный визит, русский царь ему отказал, мотивируя это тем, что хотел бы сохранить инкогнито.
До приезда Посольства оставалось ещё несколько дней. Учитывая деятельную натуру царя, легко предположить, что он не «сидел сложа руки». «Он осмотрел в городе все любопытства и не оставил в городе никаких ремесленников без посещения и без осмотра работ их, он познакомился с профессорами, и требовал у них наставления, как бы удобней завести науки в Народе непросвящённом и предрассудками заражённом».
Особую роль для Петра сыграло посещение крепости Фридрихсбург. Там он познакомился с главным инженером прусских крепостей – подполковником Штернером фон Штернфельдом. Источники сообщают, что Штерфельд стал учителем Петра в артиллерийском деле. По результатам занятий Штернер фон Штернфельд выдал аттестат, присланный в Москву уже после возвращения царя из путешествия. В аттестате говорится, что московский кавалер Пётр Михайлов ежедневно обучался «не только в теории науки, но и в практике», а именно: «в огнестрельном искусстве, в особенности метании гранат, бомб». В заключении ученику присваивалось квалификация, весьма царю польстившая: «Петра Михайлова признавать и почитать за совершенного в метании бомб, осторожного и искусного огнестрельного художника».
Штернер фон Штернфельд был удивлён быстрым усвоением Петром Михайловым теоретических и практических вопросов. Это говорит не только о способностях царя, но и о его предыдущей подготовке. Кроме артиллерии, Пётр занимался фейерверками, их устройством. Это было действительно новое для России дело. В Пиллау он приобрёл опыт собственноручного его устройства, после чего и стал «огнестрельным художником». И Пётр, и Штернер фон Штернфельд остались довольны друг другом.
Кое-какие подробности пребывания Петра в Пруссии сообщает философ и математик Лейбниц. Узнав о том, что русский царь Пётр I совершает путешествие по Европе, лейбниц загорелся идеей наставить на путь истинный и его. Он, как будто, считал своим святым долгом наставлять на путь истинный всех монархов, с которыми был знаком. Будучи полон идей наставничества, пытался корректировать замыслы Людовика XIV, герцога Иоганна Фридриха; участвовал в воспитании Софии-Шарлотты, будущей курфюрстины.
Лейбниц собирал различные письма и реляции, другую информацию о Посольстве. Помогала ему в этом София – Шарлотта, получившая сведения от своих людей. На основании этих сведений, Лейбниц пишет 31 мая:
«Что касается царя, то по последним донесениям ему в Кёнигсберге продолжают оказывать все мыслимые почести, от этого даже может пострадать его инкогнито … царь отзывался с одобрением о мягкости, господствующей в этих странах, и не одобрял жестокости своей страны».
Посольство в Пруссии.
Итак, царь был в Кёнигсберге, а оставшаяся часть Посольства не появлялась. Создаётся впечатление, что скорость движения Посольства в отсутствии царя значительно уменьшилась.
Первым прусским городом на пути Посольства был Мемель. Основанный в 1253 году рыцарями Тевтонского ордена, Мемель был не только приграничным городом, но и имел очень выгодное положение. Через Мемель пролегал маршрут движения русских послов и в Тевтонский орден, и в Прусское герцогство, и, в последующем, в Прусское королевство.
7 мая послы двинулись в Мемель, проехали Поланки, принадлежавшие Литве, и на границе, в местечке Мержицы, встретили переводчика, а за полмили до Мемеля их уже поджидал Чаплич. Он представился послом и пригласил их в город.
Въезд, как и обещал Чаплич, был торжественным. По обе стороны улицы, по которой двигались послы, стояла пехота из мещан, человек двести с мушкетами «били в барабан и играли на синошах». В цитадели был произведён троекратный салют.
В Мемеле Посольство задержалось на два дня. Это было связано с выбором дальнейшего маршрута. В Кёнигсберг можно попасть двумя дорогами: через косу Куриш-Перунг морем и сухим путём в объезд залива через Тильзит.
Было принято решение отправить часть свиты для сопровождения багажа по Куриш-Гуффу до Шаакена.
10 мая выехали из Мемеля, отпустили водой часть свиты- «многих чиновников и своих посольских людей со всякою рухлядью до Королевца водою в судах проливою, а сами пошли из Мемеля сухим путём того же числа на курфюрстовых подводах и кормах»
Однако движение по-прежнему было неспешным. Посольство сделало ещё две остановки на пути, пока не достигло Тильзита.
В 1288 году заложен Тильзит. Городские права поселение получило в 1552 году, но на рубеже XVII – XVIII веков ещё оставался небольшим поселением с рыцарским замком, оборонительным валом, воздвинутым после наступления шведов в 1679 году. Наибольшей примечательностью города была лютеранская кирха – одна из первых протестанских кирх, построенных в восточной части Пруссии.
После Тильзита особых задержек по маршруту движения больше не было. В день преодолевали двадцать – тридцать километров. Так 13 мая, выехав из Тильзита, добрались до местечка Жилинг, где и остановились. Утром 14 мая Посольство выехало из Жилинга и в тот же день было встречено в Инстербурге.
Инстербург возник в 1256 году как сборный пункт рыцарей против литовцев. В 1583 году, как центр коневодства, получил от маркграфа Георга Фридриха городские права. Городских укреплений не имел. Поэтому, на протяжении столетий через него проходили литовцы, поляки, шведы, татары. Инстербург расположен у слияния двух рек: Прегеля и Инстера, - и дальше путь Посольства лежал долиной реки Прегель.
Первую остановку после Инстербурга сделали в Тамплинге. Там посольство встретилось с церемонимейстером Бессером, который оговаривал с послами детали приёма у курфюрста.
После Тамплинга были Тапиау, Валдау, в который приезжал Пётр, чтоб увидеться с Посольством и внести коррективы в их поведение в городе.
Дела посольские.
Прибытие.
Торжественный въезд Посольства состоялся 18 мая 1697 года.
Посольство въехало в город около 3 часов по полудни. Маршрут движения по городу начинался от Закхаймских ворот. Туманский говорил:
«Тот вход был сквозь трёх городов, составляющих Королевец».
Пройдя Закхаймские ворота, процессия приняла свой окончательный вид, который соблюдался во время всего движения по городу.
Шествие открывал придворный конюший, за которым под уздцы вели 9 верховых лошадей под дорогими чепраками. За ними следовали три роты лейб-гвардии, поротно на серых, чёрных и гнедых лошадях, с трубами и литаврами. Далее, по обычаю того времени, везли пустые кареты: курфюршеские, маркграфа Альбрехта, министров, городские – всего 29 экипажей. Их тащили цугами в 4 и 6 лошадей под предводительством конюшенного офицера. За пустыми каретами придворные берейторы вели верховых лошадей без всадников. Далее двигались 12 прусских пажей и 6 посольских. Возглавляемые гофмейстером, пажи выстроились по трое в ряд так, что московский паж имел по бокам двух курфюршеских. За пажами ехали 6 посольских калмыков с луками и стрелами в колчанах. За ними печатали шаг 40 русских солдат колонной по 4 человека в ряд. За солдатами шли 6 трубачей из лефортовской свиты. Далее – 30 московских волонтёров верхом, 18 прусских трубачей и литаврщиков. Затем ехала группа генерал-майора Зонфельда. В её состав входили кавалеры бранденбургского двора («камердинеры»), за ними – четыре шеренги посольских лакеев. За лакеями в посольских каретах ехали посольские дворяне. Затем 24 курфюрстских лакея в 6 шеренг, за ними – послы.
Более полутора часов длилось шествие, на что и обратил внимание русский царь.
Послов предполагалось поселить на Кнайпхофе, по соседству с волонтёрами. В доме богатого горожанина Карла Фроста остановился Лефорт; Головин остановился у вдовы Гейдпаловы, третий же посол – у Андрея Киженка.
«Прибывшие разошлись по своим домам и начали готовиться к торжественному ужину».
Ужин был так же пышен, как и шествие в город. Он сопровождался дорогостоящими угощеньями и чудесной музыкой. Но царя на ужине не было. Он остался гостем у курфюрста. Так закончился первый день официального визита Великого Посольства в Кёнигсберг. Последующие два дня были посвящены приготовлениям к аудиенции у курфюрста.
Аудиенция у курфюрста.
С утра 21 мая на Кнайпхофе наблюдалось оживление. Официального известия о торжественном выезде послов не было, но Кёнисберг являл собой в то время тот город, в котором любая новость разносится мгновенно. Как только начали стягиваться к замку войска в парадной форме, как только по узким улочкам повели лошадей, любопытные люди не усидели дома. Также, как и три дня назад,
они заняли все свободные и наиболее удобные для обзора места и приветствовали движущуюся процессию.
Из Кнайпхофа тронулись в 12 часов пополудни. Ехали тем же строем, каким прибыли в город. Но сейчас чуть ли не самую главную роль отвели тем, кто нёс подарки – «поминки». Их несли на руках специально выделенные солдаты.
«41 человек в русской зелёной одежде с подарками от Царского Величества, к курфюрсту шли они без шапок пеши: 5 человек несли кипы соболей, 5 человек несли кипы с шёлковыми парчами и ассийским бархатом, 2 человека несли горностаи, 6 человек несли связки с соболями».
Н. Устрялов указывал конкретно: 10 сороков, 12 пар соболей, 30 косяков камки китайской, 5 кусков золотой и серебряной парчи персидской, 2 меха горностаевых.
За дарами следовали волонтёры. Русские дворяне разместились в 12 каретах. Далее, по «Статейному списку», следовала карета с послами, которую сопровождали 6 русских верховых пажей. Расстояние, которое предстояло преодолеть послам от