Бой в Желтом море 28 июля 1904г.
Генерал-майор А. И. Сорокин
14 июня контр-адмирал Виттефт донес адмиралу Алексееву о результатах выхода в море 10 июня. Всю вину за неблагоприятный исход выхода он принимал на себя, неуспех эскадры объяснил недостатками практики совместного плавания кораблей и слабой боевой подготовкой личного состава флота. “Осмотревшись и выждав дальнейшего хода военных действий, — писал Витгефт в заключение донесения, — буду далее действовать сообразно обстоятельствам, так как, очевидно, выждать, как это ни прискорбно, вновь благоприятного момента и успеха разбить японский флот до прихода из России эскадры я не считаю возможным надеяться и повело бы лишь к его потере”.
Таким образом, командующий считал подчиненный ему флот небоеспособным и до прихода 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского не видел возможности предпринимать какие-либо активные действия. 3июля Витгефт получил ответ. Главнокомандующий писал: “...я не нахожу достаточных оснований, по которым вместо исполнения моих указаний — выйти в море и атаковать неприятеля, нанести ему поражение, вы приняли решение возвратиться на рейд...”. Так как неприятель на сухопутном фронте начал наступление против крепости, Алексеев советовал флоту находиться в полной готовности к уходу из базы, а до этого времени оказывать войскам содействие в обороне, активно действуя всей эскадрой и отдельными кораблями. На случай если положение крепости будет безнадежным, наместник приказывал выйти в море и по возможности, не вступая в бой с флотом противника, уходить во Владивосток.
О положении на маньчжурском театре Алексеев сообщал, что армейский корпус, предназначенный для выручки Порт-Артура, под напором японцев отступил к главным силам, но русские сухопутные силы в Манчжурии достигли 200тысяч человек и в ближайшее время следует ожидать серьезного нажима на противника.
Но “Какой бы ни был успех, — писал адмирал, — без успеха на море, он не будет иметь значения. Между тем все, что на море, производит громадное впечатление в Японии. Уничтожение трех транспортов нашими крейсерами вызвало целую панику, а равно выход и эскадры из Артура... будьте бдительны и не пропускайте благоприятной минуты снова выйти с Вашей эскадрой, но только без возвращения на Артурский рейд”.
В телеграмме главнокомандующего, полученной Витгефтом одновременно с письмом, вопрос о выходе эскадры был уже поставлен как приказ: “...пополнив все запасы... обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению”.
Обмен телеграммами между главнокомандующим и командующим, эскадрой продолжался до тех нор, пока Алексеев, наконец, 17июля.( категорически не приказал Витгефту выходить с флотом во Владивосток. “...Принимая во внимание, — писал он, — что поддержка Артуру может быть оказана не ранее сентября и что Балтийская эскадра может прибыть сюда только в декабре, для Артурской эскадры не может быть другого решения, как напрячь все усилия и энергию и, очистив себе проход через неприятельские препятствия, выйти в море и проложить себе путь во Владивосток, избегая боя, если позволят обстоятельства”.
Приказывая Витгефту прорываться во Владивосток, наместник исходил из того, что Порт-Артур до прихода Балтийского флота не продержится, и если эскадра не уйдет из крепости, то погибнет. Прорвавшись во Владивосток и соединившись там с крейсерами, она сможет постоянно угрожать морским путям сообщения противника, а после прихода на Дальний Восток 2-й эскадры русский флот будет иметь возможность встретиться с флотом противника в морском сражении
25 июля Виттефт получил от наместника последнюю депешу: “Вновь подтверждаю... к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура... невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на андреевский флаг и честь родного флота. Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам”.
Оставаться флоту в Порт-Артуре в это время было крайне опасно •еще и потому, что японцы установили осадные батареи и 25июля открыли огонь по городу, порту и кораблям. Стрельба не корректировалась, попадания в корабли были случайными, но тем не менее в первый же день обстрела пострадал броненосец “Цесаревич”: снаряд попал в его боевую рубку. 27июля в броненосец “Ретвизан” попало семь снарядов. Через образовавшуюся пробоину ниже ватерлинии корабль принял до 500тонн воды. После телеграммы Алексеева и начала обстрела кораблей в гавани Витгефт приступил к выполнению приказа, хотя в благополучный исход по-прежнему не верил. 26июля на броненосце “Цесаревич” он объявил флагманам и командирам кораблей последнюю телеграмму Алексеева и назначил выход эскадры на 6часов утра 28июля. К этому времени он приказал принять топливо, снабжение и пр. Указаний, как вести бой при встрече с противником, адмирал не дал, сказав, что он будет пользоваться инструкциями, выработанными в свое время адмиралом Макаровым.
Взгляды Витгефта на исход прорыва с предельной ясностью были высказаны им на совещании офицеров, “Кто может, тот и прорвется, — говорил адмирал, — никого не ждать, даже не спасать, не задерживаясь из-за этого; в случае невозможности продолжать путь, выкидываться на берег и по возможности спасать команды, а судно топить и взрывать; если же не представится возможности продолжать путь, а представится возможным дойти до нейтрального порта, то заходить в нейтральный порт, даже если бы пришлось разоружиться, но никоим образом в Артур не возвращаться, и только совершенно подбитый под Порт-Артуром корабль, безусловно не могущий следовать далее, волей-неволей возвращается в Артур”.
Приказ о выходе эскадры был разослан на корабли в этот же день. “Известие о предстоящем выходе в море вызвало не энтузиазм, а... вздох облегчения, — записал в своем дневнике старший офицер крейсера “Диана” капитан 2ранга Семенов. — Необходимость этого выхода была до такой степени очевидна, массы были так проникнуты этим сознанием, что упорство “начальства” порождало среди наиболее горячих голов самые ужасные подозрения... Иногда казалось... что вот-вот по эскадре пронесется зловещий крик: — “Измена! Начальство нас продало!..”.
Началась спешная подготовка к дальнему и полному неизвестности походу.
В ночь на 28 июля корабли эскадры, назначенные для прорьгва, были готовы к выходу. Во Владивосток уходили броненосцы “Цесаревич”, “Ретвизан”, “Победа”, “Полтава”, “Пересвет” и “Севастополь”; крейсера “Аскольд”, “Паллада”, “Диана” и “Новик”; миноносцы “Выносливый”, “Бесшумный”, “Властный”, “Грозовой”, “Бойкий”, “Бурный”, “Беспощадный” и “Бесстрашный” и госпитальный транспорт “Монголия”. Остальные корабли, в том числе и броненосный крейсер “Баян”, незадолго до выхода подорвавшийся на мине, оставались для обороны крепости. Уходившие корабли были укомплектованы личным составом, обеспечены углем и боеприпасами, но не имели достаточно орудий, которые в свое время были сняты для усиления крепости; всего недоставало: 6-дюймовых орудий - 10; 76-миллиметровых - 18 и других - 65.
Японский флот между тем продолжал нести блокадную службу. Адмирал Того, будучи уверен, что русская эскадра в связи с тесной осадой крепости с суши неизбежно выйдет в море, усилил наблюдение за порт-артурским рейдом и перебазировал свои главные силы от островов Эллиот к острову Роунд, ближе к Порт-Артуру. К 28июля дислокация японского флота была следующая: броненосцы “Миказа”, “Асахи”, “Фуджи”, “Шикишима” и броненосный крейсер “Асама” находились в районе острова Роунд; крейсера “Якумо”, “Касаги”, “Такасаго” и “Читозе” — в 15 милях южнее Ляотешана; крейсера “Акаси”, “Сума” и “Акицусу” — у Энкоунтер-Рока; крейсера “Хашидате” и “Матсушима” — в бухте Сикау около Порт-Артура; 1, 2 и 3-й отряды миноносцев несли блокаду порт-артурского рейда; 4-й отряд стоял в Дальнем; броненосец “Чин-иен”, броненосные крейсера “Ниссин” и “Кассуга” находились в море вблизи Порт-Артура; крейсера “Итсукишима” и “Идзуми” — у островов Эллиот, “Чиода” — в Дальнем. Вице-адмирал Камимура с броненосными крейсерами находился в Корейском проливе. Он имел приказ не допустить в Желтое море владивостокские крейсера.
Наступило утро 28июля. С восходом солнца русские корабли начали выходить из внутренней гавани на рейд и занимать свои места по диспозиции. Рейд был предварительно протрален. В 8часов 45минут эскадра в кильватерной колонне, следуя за тралящим караваном, вышла в море.
За выходом флота с самого утра наблюдали несущие блокаду японские миноносцы и крейсера. Адмирал Того, как и 10июня, был своевременно извещен, какие корабли вышли в море и каким курсом идет эскадра.
Оставляя Порт-Артур, Витгефт донес адмиралу Алексееву: “Согласно предписанию выхожу с эскадрою прорываться во Владивосток. Лично и собрание флагманов и командиров, принимая во внимание все местные условия, были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Артура, о чем доносил неоднократно”. Командующий и большинство его командиров еще задолго до выхода не верили в благоприятный его исход и с этой мыслью шли в бой.
Сам Витгефт, свыкшись с мыслью, что эскадра не может одержать победу и прорваться во Владивосток, не проявлял должной инициативы и не принимал решительных мер, чтобы организовать победу и разгромить врага.
В 10час. 30мин. флагманский корабль лег на курс 125°, тралящий караван был отпущен. К 11часам скрылся из вида Ляотешан. Стоял ясный солнечный день. Эскадра шла в кильватерной колонне: головным — броненосец “Цесаревич”, под флагом командующего, за ним “Ретвизан”, “Победа”, “Пересвет” (флаг младшего флагмана контр-адмирала Ухтомского), “Севастополь” и “Полтава”, крейсера “Аскольд”, “Паллада” и “Диана”. Крейсер “Новик” шел впереди эскадры, миноносцы были на траверзе флагманского броненосца — четыре с правой стороны и три с левой.
Главные силы японского флота под флагом вице-адмирала Того появились на видимости (120кабельтовых) около 11час.30мин. Они шли с северо-востока на пересечение курса русской эскадры. Головным шел “Миказа”, за ним броненосцы “Асахи”, “Фуджи”, “Шикишима” и броненосные крейсера “Кассуга” и “Ниссин”.
Появление неприятельского флота на пути русских было закономерно, расчет адмирала Алексеева прорваться во Владивосток без боя был сделан без учета фактической обстановки на море. Сражение было неизбежно.
В предстоящем бою Витгефт мог рассчитывать на успех, имея явное преимущество в броненосцах, от огня которых главным образом и зависел успех боя.
Русские имели превосходство в артиллерии главного калибра, японцы в свою очередь имели преимущество в скорости хода кораблей своих главных сил и могли выбирать дистанцию огня и наиболее выгодный для них строй.
В 12час.20мин. с расстояния 80каб. японцы открыли огонь, в ответ с расстояния 65-70каб. разрядили свои крупнокалиберные орудия русские броненосцы.
Обстановка на море к моменту открытия огня была следующая. Русская эскадра, как уже говорилось, в кильватерной колонне шла курсом 125°; крейсер “Новик” по приказанию Витгефта занял место концевого в колонне. Японские главные силы (1-й боевой отряд) перерезал курс эскадры на расстоянии около 75каб. 3-й боевой отряд (четыре крейсера) шел параллельным курсом с русскими кораблями южнее на расстоянии до 70 каб.; к северу на расстоянии до 80-85каб. тоже параллельным курсом шел 5-й боевой отряд (три крейсера) и, наконец, три крейсера 6-го боевого отряда находились северо-восточнее на расстоянии до 100каб. Таким образом, японцы окружали русскую эскадру, оставляя открытым только путь на Порт-Артур. Адмирал Того явно желал, чтобы Витгефт, как и 10июня, не принял боя, а повернул : обратно в Порт-Артур под огонь осадной артиллерии генерала Ноги. Но русский флагман на этот раз продолжал идти вперед, отвечая огнем на огонь.
В завязавшейся перестрелке Витгефт, уклоняясь от охвата 1-м японским боевым отрядом головы своей кильватерной колонны и рассчитывая проскочить у него под кормой, изменил курс влево. В результате поворота противники оказались на контркурсах, при этом условия стрельбы для русских кораблей явно ухудшились, японские главные силы усматривались под острым курсовым углом и против солнца. Командующий искал возможности прорваться во Владивосток и этому подчинял свои действия.
Через некоторое время с броненосца “Цесаревич” на пути была замечены плавающие мины, очевидно набросанные японскими миноносцами. Эскадра, обходя мины, несколько раз меняла курсы. При поворотах корабли закрывали, друг друга, и этим пользовался противник, усиливая огонь. Во втором часу дня, проходя на контркурсе линию русской эскадры, японцы перенесли огонь на наши крейсера, которые по приказу с “Цесаревича” перешли на левую сторону своих броненосцев; туда же ушли и миноносцы.
Адмирал Того после расхождения на контркурсах начал поворачивать, но с выполнением маневра явно запоздал. Эскадра в это время вырвалась вперед, оставив главные силы противника позади. В 13час.25мин. перестрелка прекратилась. Витгефт лег на курс 118° по направлению к Корейскому проливу; ход был увеличен до 14узлов. В это время 3-й боевой отряд противника, нагоняя, вел бой с концевым кораблем эскадры “Полтавой”, который из-за повреждений в машине отставал; при помощи других броненосцев противник был отогнан. Кроме этой неудачной попытки, ни один из отрядов японского флота не имел намерения подходить к русской эскадре на дистанцию менее чем 70кабельтовых.
К 13час.45мин. адмирал Того вновь сблизился с русской эскадрой, и бой возобновился, но не надолго; Того снова допустил грубые просчеты в маневрировании и около 14час.30мин. отстал. На этом закончилась первая фаза боя.
Все корабли противника остались в строю, от огня пострадали русские “.Цесаревич” и “Полтава”; у японцев имели существенные повреждения броненосец “Миказа” и броненосный крейсер “Ниссин”. Таким образом в первой фазе боя Того пытался охватить голову русской эскадры. Виттефт контрманеврированием уклонился от боя. Ему удалось сбить расчеты противника и оставить его далеко позади. Русский командующий со всеми своими кораблями прорвался в море. Он мог окончательно оторваться от неприятеля, если бы его эскадра имела хотя бы равный ход по сравнению с противником, но ход был значительно меньше. Того, исправляя свои ошибки, снова нагонял русскую эскадру. После первой фазы боя расположение кораблей в море было следующее: русские в двух кильватерных колоннах уходили по направлению. к Корейскому проливу; главные силы Того — его 1-й боевой отряд догонял русскую эскадру, находясь сзади и справа от нее; к 1-му отряду в это время для его усиления присоединился броненосный крейсер “Якумо” из 13-го боевого отряда, корабли которого шли за кормой русской эскадры; 15-й боевой отряд, усиленный броненосцем “Чин-иен” и крейсером “Идзуми”, шел севернее; 6-й отряд отставал.
Около 15 час. Витгефт запросил у командиров своих кораблей сведения о повреждениях. Ответы были благоприятные; корабли в вооружении существенных потерь и повреждений не имели. Так как адмирал Того имел явное намерение снова вступить в бой, Витгефт со своим штабом провел совещание: как выгоднее вести сражение. Мнение большинства офицеров сводилось к тому, чтобы развернуться и строем фронта уходить, оставляя главные силы противника за собой. При этом варианте японцы теряли свое преимущество в скорости хода и теряли также в силе артиллерийского огня. Витгефт не согласился с этим предложением, решив, пока не наступила темнота, принять кратковременный бой с противником на дальних дистанциях, при этом он полагал, что корабли эскадры не пострадают настолько, чтобы не дойти до Владивостока. После наступления темноты Витгефт предполагал оторваться от неприятеля и выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Следовательно, Витгефт не предпринял ничего, что могло бы задержать японцев и затруднить им погоню, а такая возможность была: адмирал имел в своем распоряжении семь миноносцев, которые можно было использовать для атаки главных сил противника.
Перед