Арго: история вопроса

Развитые естественные языки проявляют себя в различных стилях; нельзя сводить представление о языке к его кодифицированному варианту - с этим утверждением соглашаются большинство филологов и приводят в качестве доказательства результаты стилистического анализа литературных произведений[1]. Оказывается, письменные тексты, хотя они отображают лишь малую долю всевозможных говоров и в них слышны только отдельные звуки живой уличной разноголосицы, доказывают существование всевозможных арго в разные культурно-исторические эпохи. При этом именно те тексты, в которых использован потенциал так называемых сниженных стилей, являются наиболее богатыми, экспрессивными, волнующими даже современного читателя. Из памятников древнерусской литературы здесь уместно упомянуть "Моление Даниила Заточника", о тональности которого не утихают споры и по сей день; письма Ивана Грозного к Андрею Курбскому, демонстрирующие контраст официального языка и мастерски использованного разговорного стиля; и "Исповедь" протопопа Аввакума, неистовая брань которого звучит совершенно не книжно, но живо и естественно. Но все же по этим источникам, невозможно представить в полной мере устную речь Древней Руси, поэтому нам остается только сожалеть, что целенаправленное изучение и описание русских разговорных стилей началось лишь в 19 веке.

Впервые жаргонная лексика широкого употребления была представлена в лексиконе Микуцкого (Микуцкий С. Материалы для сравнительного и объяснительного словаря русского языка и других славянских наречий. - СПб., 1832) и, конечно, в словаре Даля. Большинство других исследований ненормированной речи велось, в основном, в форме лексикографических описаний языка отдельных социальных и профессиональных групп: воров, нищих, бродячих торговцев и ремесленников. Так В.Боржковский составил словарь тайного языка кобзарей (Киевская Старина. - 1889. - № 9), а Ф.Николайчик - тайного языка подольских нищих (Киевская Старина. - 1890. - № 4)[2], несколько ранее "Русско-нищенский словарь, составленный из разговора нищих Слуцкого уезда Мин. губ., местечка Семежова" издал Ф.Спецура (Записки Академии наук. - 1881. - Т. 37)[3]. Параллельно шла активная фиксация разнообразных наречий в литературных произведениях. Далеко не самым известным, но очень интересным примером является очерк "Петербургский дворник" В.Луганского (Даля)[4], герой которого хорошо умеет говорить по-воровскому, сам не будучи вором, и использует эту свою способность, чтобы пугать мазуриков[5]. В произведениях писателей натуральной школы с большим или меньшим успехом отображались говоры крестьян, канцелярских служащих, ремесленников и т.п.

На рубеже веков большой интерес был направлен как на профессиональные и групповые жаргоны, так и на язык уголовного мира. Наиболее интересным исследованием в этой области является "Блатная музыка" В.Трахтенберга (С.-П., 1908), включающая около четырехсот словарных единиц.

Бурный всплеск в изучении различных пластов русской речи произошел после революции 1917 года. В 1918 году был создан Институт живого слова, который занимался проблемами социальной диалектологии. В 20-е - 30-е годы появляются работы Е.Д.Поливанова, Л.П.Якубинского, Б.А.Ларина и других исследователей, которые рассматривали проблемы жаргонов, арго, условных детских языков и т.п. При этом подчас "язык революции" воспринимается как "революция языка". Язык бедняков, люмпен-пролетариата подчас возводится в ранг "языка будущего"[6]. Или же, напротив, вызывает отторжение, рассматривается как опасное бескультурие, угрожающее чистоте и целостности русского языка. "В противоборстве устоявшихся элементов и нарождающихся, спорных явлений происходило утверждение новых литературных норм. Завершающим этапом формирования нормы стало издание "Толкового словаря русского языка" под редакцией Д.Н.Ушакова"[7].

Влияние "блатной музыки" на разговорную и литературную русскую речь в нашей стране, пережившей множество катаклизмов, прошедшей через лагеря и тюрьмы, - это факт, не подлежащий сомнению, но вызывающий противоречивое эмоциональное отношение. В Советском Союзе жаргон уголовного мира стал исследоваться, преимущественно с криминалистической, а не лингвистической точки зрения. Так появились многочисленные словники для служебного пользования с грифом "Не подлежит разглашению". Составленные работниками уголовного розыска, они превосходили аналогичные работы филологов по количеству словарных единиц, но уступали по качеству анализа и подачи материала. Многие чисто филологические труды по "русской фене" публиковались за рубежом[8]. Все это затрудняло обмен материалами и мнениями среди исследователей и отрицательно сказывалось на качестве их трудов.

В третьем - четвертом десятилетии двадцатого века многочисленные публикации были посвящены проникновению воровского арго в речь молодежи[9]. При этом, отношение филологов к этому явлению было преимущественно негативным. На таких пуританских позициях было непросто выстроить серьезные исследования. Поэтому активное изучение молодежной речи как явления (проводившееся в 60-70-е годы[10]) сформировало более научное и менее эмоциональное отношение к естественным языковым процессам. Тем не менее, либерально настроенным лингвистам все еще приходилось отстаивать свои права на изучение "низких" материй. К.Косцинский в 1968 году писал: "Беда нашей лексикологии по-прежнему заключается в том, что она исследует главным образом "хорошие" слова и с брезгливостью классной дамы из института для благородных девиц, приподняв свои крахмальные юбки, обходит стороной "плохие" слова"[11].

В перестроечное время произошел настоящий "бум" в изучении сниженных стилей русского языка. Это было обусловлено взрывом гражданских и языковых свобод. Стремительные социальные процессы повлекли за собой значительные изменения в стилистике устной и письменной речи. А филологи получили богатый источник материала для исследований и возможность изучать и обсуждать в печати любую область языкознания. Стало допустимым выйти за рамки наблюдения за разговорной речью и просторечием и приняться за "блатную музыку", табуированную лексику, жаргоны хиппи, наркоманов и криминальных структур, не мотивируя свое исследование желанием помочь правоохранительным органам, повысить культуру речи и т.п. К сожалению, наряду с серьезными материалами, на некоторые из которых мы ссылаемся в нашей работе, появилось множество публикаций, эксплуатирующих интерес рядового читателя к низменным предметам[12]. Однако они довольно быстро пресытили публику и перестали приносить серьезную финансовую прибыль, вследствие чего в наши дни практически исчезли с книжного рынка.

В 80е - 90е годы наметились новые тенденции в исследовании неформальной молодежной речи. Ее стали изучать в контексте языка города[13]. Вопросы культуры речи в исследованиях этого периода практически не обсуждаются; термин "жаргон" полностью теряет пренебрежительный смысловой оттенок[14].

В настоящее время количество научных работ, посвященных молодежной разговорной речи значительно сократилось. Если в 1997 году в Российскую Государственную библиотеку поступило восемь диссертаций на эту тему, то в 1998 - две, а в последующее время - ни одной (данные на конец августа 2000 г.[15]). Периодические издания и сборники филологических трудов отмечают похожую тенденцию. Внимание большей части исследователей переключилось на идиостили современных писателей, а также на различные корпоративные жаргоны, которые появляются вслед за новыми профессиями и родами деятельности: менеджментом, обслуживанием компьютеров, юриспруденцией и т.д. Думаем, это отчасти происходит потому, что лексический материал для этих исследований намного проще зафиксировать, описать и уложить в терминологические рамки.

Устойчивый интерес к вариантам разговорной речи сохраняется в сети Интернет. Время от времени на сайтах, имеющих отношение к словесности, появляются конференции по вопросам культуры речи (например, в молодежной газете "Пять углов" от 12 марта 1999 "Зачем подросткам свой язык?"), вывешиваются перепечатки журнальных статей (например, Ю.Шинкаренко "На палубе "Арго", или Поход за властью" из журнала "Урал", № 2, 1997). Некоторые исследователи публикуют свои работы в сети с целью получить отклики читателей, не имеющих отношения к научному миру (например, работа Е.Гуц "Физические возможности и внешний облик человека в языковой картине мира подростка"). Большой популярностью пользуются словари "блатной музыки", молодежного сленга, жаргона наркоманов и т.п. Авторы некоторых сайтов (например, издательство ЭТС на wwwssianstory) предлагают посетителям участвовать в создании разнообразных словников. Таким образом, Интернет, как интерактивное СМИ, может оказать огромную помощь филологам, изучающим живую разговорную речь в сборе и анализе лексического материала, а также быстро довести результаты их исследований до читающей публики.

Независимо от способа сбора, обработки и обнародования материалов к изучению молодежного разговорного языка, городского просторечия, жаргонов и т.п., современные исследователи попадают в созданную их предшественниками огромную сеть терминов, заменяющих и дополняющих друг друга. Поэтому, прежде чем перейти непосредственно к предмету изучения, необходимо обозначить "систему координат" в широчайшем терминологическом поле.

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ

"Арго - одно из самых противоречивых явлений языковой культуры"[16]. Арго настолько сильно подвержено стремительным изменениям, что его изучение и особенно фиксация становятся проблематичным. "Вычленить его как замкнутую систему, как объект наблюдения можно только условно"[17]. Поэтому филологам крайне сложно установить строгие терминологические рамки с четкими определениями составляющих предмета исследования. "Получилось так, что по поводу арго и жаргонов лингвисты создали свой жаргон, причем, в отличие, например, от носителей "блатной музыки", сами лингвисты понимают друг друга не всегда"[18]. Тем не менее, мы постараемся дать краткий обзор мнений современных исследователей по этому вопросу, по возможности отмечая, как они оценивают понятия, которые находят выражение в терминах, по следующим критериям: открытость, экспрессивность, семантическое поле, круг носителей.

ТЕРМИНЫ ЖАРГОН, АРГО И СЛЕНГ  В АНГЛО- И ФРАНКОЯЗЫЧНОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

Термины "жаргон" и "арго" пришли в русскую лингвистику из французского языка, а "сленг" - из английского. Поэтому мы считаем необходимым обратиться к

первоисточникам для того, чтобы прояснить изначальный смысл этих слов.

Во французской лингвистике встречаются диаметрально противоположные толкования терминов "жаргон" и "арго". Малый словарь Робер[19] дает общеупотребительное значение термина арго "язык криминала" и лингвистическое - "нетехническая лексика, используемая некой социальной группой". Этимологически арго - "corporation des gueux" - сообщество злоумышленников.

Жаргон в Робере объясняется как "неправильный, искаженный" или искусственно изобретенный язык, понятный только членам конкретной группировки. Подобной трактовки придерживаются и создатели Ашетт[20]. Однако составители словаря из Библиотеки Ларусс[21] считают, что именно термин арго (а не жаргон) обозначает "совокупность слов и выражений, используемых людьми одной социальной и профессиональной группы с целью выделиться на фоне других социальных объединений". Термин сленг в Ларуссе отсутствует, а в Робере и Ашетт поясняется как "английское арго".

Современный французский лингвист Луи-Жан Кальве, автор книги "Арго за 20 занятий"[22] придает этому термину более широкое значение. По его мнению, арго - это образный устный язык, пестрящий недолговечными авторскими неологизмами, часть которых постоянно переходит в разговорный язык. По концепции Кальве, существует 20 основных семантических полей, в которых постоянно по известной схеме изобретаются новые арготизмы. Лингвист считает, что, овладев базовой метафорой для каждого поля, человек сможет понять любой незнакомый и создать новый арготизм, значение которого будет понятно окружающим. Таким образом, в исследовании Кальве арго предстает как некая схема словотворчества.

В англоязычном языкознании наблюдается более четкое разграничение терминов жаргон и арго, хотя и здесь эти слова нередко взаимозаменяемы. Так, и в словаре Мерриам Уэбстерс[23], и в Оксфордском толковом словаре[24] значение "тайный, засекреченный язык" принадлежит термину арго, а профессиональная лексика входит в семантическое поле жаргон. В оценке этих понятий по критериям "экспрессивность", "цель создания" и "круг носителей" составители словарей не солидарны, а иногда имеют противоположное мнение.

Однако, несмотря на то, что поле для серьезных терминологических баталий в этой области велико, не арго и не жаргон приковывают пристальное внимание английских и американских филологов; ни в Британнике, ни в Энциклопедии языка и лингвистики нет отдельных статей, посвященных этим понятиям. В англоязычной языковой культуре принято использовать термин сленг для обозначения некодифицированного языка.

Этимология слова сленг неизвестна. Впервые термин был зафиксирован в 1750 году со значением "язык улицы". В настоящее время "в словарях встречается как минимум два основных толкования слова сленг. Во-первых, особая речь подгрупп или субкультур общества, и, во-вторых, лексика широкого употребления для неформального общения"[25]. Причем, второе значение в современной лексикографии превалирует над первым. "Сленг занимает промежуточное положение между всем известными словами и выражениями для неформального общения и лексикой узких социальных групп"[26]. Поэтому в англоязычной лексикографии проблема состоит не в том, чтобы отделить сленг от жаргона и арго, а в том, чтобы зафиксировать переход слов из сленга в разговорную речь (popular speech).

Таким образом, англо- и франкоязычное языкознание отмечает множество тенденций в изучении подсистем языка и не имеет однозначного отношения к терминам арго, жаргон, сленг и т.п.

В русскоязычной лингвистике соотношения этих терминов еще более неоднозначны. В разработке терминологии участвует практически каждый филолог, занимающийся проблемами некодифицированного русского языка. Некоторые лингвисты изобретают промежуточные термины, типа интержаргон, интерсленг, междужаргонная лексика и т.п. Такое богатое словотворчество может показаться избыточным и даже бессмысленным. Однако было бы неверно думать, что спор идет просто о словах. Проблематика этой дискуссии гораздо глубже. Что такое язык: совокупность многочисленных подсистем (арго, жаргонов, диалектов и т.п.) или же неделимое целое? Возможно ли зафиксировать и исследовать компоненты устной речи? Наконец, существует ли "правильная" речь, действительно ли хороша языковая норма? Вот принципиальные вопросы, которые являются источником терминологических споров. Именно с этих позиций мы их и будем рассматривать.

АРГО

Термин арго встречается в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Однако вместо толкования он сопровождается отсылкой к статье "Воровской язык", что говорит о синонимичности этих лексических единиц. Впоследствии некоторые исследователи расширяют значение термина. Так в словаре О.С.Ахмановой арго - то же, что и жаргон, но в отличие от последнего "лишено пейоративного, уничижительного значения[27]". Тем не менее, большинство исследователей трактуют арго как речевой обиход низов общества (Русский язык: Энциклопедия). Ожесточенные филологические споры ведутся о природе современного арго: существует ли арго как тайный язык и является ли оно экспрессивным.

У Брокгауза и Ефрона говорится о том, что, например, "подольские лирники представляют собой тесно сплоченную корпорацию ... язык свой держат в глубокой тайне и изъясняются на нем только тогда, когда никого нет, или так тихо, что никто не услышит[28]". Однако современные лингвисты тайну арго исключают. По мнению А.Т.Липатова, "создание искусственного языка - непомерно большой труд" даже для специалиста, поэтому злоумышленники общаются на обыкновенном вульгарном наречии[29], лишенном склонности к языковой игре. М.Грачев[30], В.Саляев[31] также говорят о неэкспрессивности арго, о его утилитарном предназначении. Однако писатель Сергей Довлатов, который вызывает у нас доверие, как человек не только исследующий язык, но и хорошо им владеющий, придерживается противоположного мнения.

Законы языкознания к лагерной действительности - неприменимы. Поскольку лагерная речь не является средством общения. Она - не функциональна.

Лагерный язык менее всего рассчитан на практическое использование. И вообще, он является целью, а не средством....

Лагерный монолог - это законченный театральный спектакль. Это - балаган, яркая, вызывающая и свободная творческая акция...

Довлатов утверждает превосходство личностного начала в арго, но также он указывает на наличие языковых традиций, которые, на наш взгляд, явились рудиментами герметики предшественников.

Искусство лагерной речи опирается на давно сложившиеся традиции. Здесь существуют нерушимые каноны, железные штампы и бесчисленные регламенты, плюс - необходимый творческий изыск. Это как в литературе. Подлинный художник, опираясь на традицию, развивает черты личного своеобразия. ...Подлинный уголовник ценит качество, а не децибелы. Предпочитает точность - изобилию.

Брезгливое: "Твое место у параши" - стоит десятка отборных ругательств. Гневное: "Что же ты, сука, дешевишь?!" - убивает наповал. Снисходительное: "Вот так фрайер - ни украсть, ни покараулить" - дезавуирует человека абсолютно...[32]

О широком понятии арго - как системе словотворчества - мы подробнее поговорим в отдельном разделе, посвященном языковой концепции В.Елистратова. Здесь же отметим, что в современной лингвистике термин арго преимущественно используется в значении "воровской" язык. Существует представление об арго как о тайном

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: