О языке художественной литературы

Московский государственный лингвистический университет.

Кафедра русского языка.

Реферат по книге Г. О. Винокура

“О языке художественной литературы”

студента 1 курса 101кор. - англ. учебной группы

Акимова Ильи.

Москва 2003 год.

ПЛАН

Введение.

Основная часть. Нововведения Маяковского в литературный язык.

1 Слово и классы слов.

2 Слово внутри класса слов.

3 Слово во фразе.

4 Слово в предложении.

Заключение.

Известный языковед и литературовед советского периода профессор МГУ с 1942 года Григорий Осипович Винокур (1896-1947) на протяжении своей творческой жизни занимался вопросами истории русского литературного языка, текстологии, культуры речи. Основные труды его посвящены изучению языка и тваорчества А. С. Пушкина, А. С. Грибоедова и В. В. Маяковского.

Книга Григория Осиповича Винокура“О языке художественной литературы” в разделе “Анализ” даёт представление о возможностях языка на примере творчества выдающегося поэта “серебряного века” В. В. Маяковского,широко использовавшего различные языковые средства.

Прежде всего нужно сказать, что свои новаторства Маяковский не считал годными для употребления в повседневной жизни. Но все его нововведения представляют большую ценность и материал для исследования с филологической точки зрения, что и находит отражение в книге Г. О. Винокура.

Слово и классы слов.

Слова, как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые, часть из которых выполняют такую же синтаксическую функцию: как и изменяемые. Маяковский изменяет правилам современного языка, делая из несклоняемых склоняемые существительные (чаще всего это - фамилии и иностранные слова). Интерес представляет то, по каким принципам он склоняет то или иное слово так, а не иначе. В основном Маяковский руководствуется звуковой формой слова : если слово заканчивается на твердый согласный то оно относится к мужскому роду, если на гласный - к женскому, если на “о”, то к среднему(хотя здесь попадаются исключения, например: “Ромеов”, “в бюре”). Этот стилистический прием придает тексту яркую фамильярную экспрессивность. Интересно, что Маяковский превращает в существительные транскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными - “каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды” (от англ. limited-ограниченный).

Любопытны случаи образования существительных от наречий, происшедших когда-то от существительных. Синтаксически любое слово может выступать в роли существительного, но здесь происходит морфологическая переделка:”мир обложен сплошным долоем”, ”сиял в <. . . >нагише”(воскрешение слова “нагиш”, зарегестрированного у Даля как “бедный, голый человек”), “сыпало дребезгою звоночной” и т. д.

А так же случаи образования от прилагательных :

Идите голодненькие,

потненькие,

покорненькие,

закисшие

в блохастом грязненьке (новаторство подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только синтаксически:”смотрела, кривясь, в мое ежедневное “.

Применяется и способ субстантивизации, например от местоимения “всяк”:

Ведь глазами

видел

каждый всяк, где новаторство подчеркивается определением перед “всяк”.

Встречаются и случаи субстантивизации и целых выражений:”. . . разве былая массовость “отченаша” оправдывала его право на существование. . . ”(из статьи “Вас не понимают рабочие и крестьяне”), где часть выражения переходит из одного морфологического класса в другой (нашего-наша), что соответствует просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот же прием был использован еще до Маяковского - в “Братьях Карамазовых” ;при включении в русский текст иностранных выражений:”. . . чувство сельского pater familias’а”(Герцен “Былое и думы”)

Следующим значительным явлением в творчестве Маяковского является словообразование и словотворчество, когда к основе одного класса он добавляет различные аффиксы. Эти процессы могут протекать как внутри одного класса так и между разными классами слов. Сначала рассмотрим второй вариант : образование существительных от глаголов-”рыд”, “фырком”, “ор”-безприставочным (непродуктивным в современном языке, но часто употребимом в старинном народном языке) способом. То же видим у Пушкина в “Евгении Онегине “-”топ, хлоп, шип”. Маяковский образует существительные от любых частей и частиц речи, например, от глагольных междометий “звяк”, ”теньк”; от действия добавлением суффикса “ло”-”заткните<. . . >орло”; существительные, обозначающие результат действия, - суффиксом “ево”:

Бродвей сдурел.

Бегня и гулево.

“Стальной изливаются леевой” - “леева”(сущ. ж. р. от “лить”).

Любопытен способ образования притяжательных прилагательных : к основе присоединяется непродуктивный суффикс-”слонячий”, лаечный, квартирошный, трамвайский, легкомыслой головенке”,

или :

Вот и вечер

в ночную жуть

ушел до окон

хмурый

декабрый (качественное прилагательное).

Также в поэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные, но, безусловно, любимые им новообразования: ”серпастый молоткастый паспорт”, “штыкастый еж”. Или даже то чего в русском языке быть не может: “кафейные двери”, “поцелуйная сладость”, “мелочинным роем”, “слух ухатый”. . .

Притяжательные прилагательные имеют особое положение, способствуют персонификации: “ущелья кремлевы “”не дослушал скрипкиной речи” “губы вещины” “бумажкин вид”. В современном языке от этих существительных можно образовать только относительные прилагательные, но никак не притяжательные. У Маяковского рядом стоят выражения “ущелья кремлевы” и “вышки кремлевские”, следовательно, употребление той или иной формы зависит от стилистической задачи- притяжательная форма употреблена для уничтожения разницы между лицом и вещью (“что характерно для современного языка” Потебня). С другой стороны Маяковский воскрешает древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”, “зуб зверин”. Притяжательное прилагательное обусловливает употребление существительного в значении особи, чего и пытался достичь Маяковский. Поэтому в творчестве поэта встречается множество притяжательных прилагательных на “ий”, ”ов”, ”ин”, определяющих не вещи, а людей и животных:”веселостью песьей”, ”человечьего мяса”, ”в лошажьи животы”, ”в компании ангельей”, ”тома шекспирьи”; и даже два суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”. Замечателен факт образования притяжательных прилагательных от существительных и местоимений, когда-то произошедших от прилагательных:

Если ж он

старший усвоит

сменит мнение мненье старшино.

Под пером Маяковского начинают изменяться и неизменяемые иноязычные слова: “с настойчивостью Леонардо да-Винчевю”(хотя в данномслучае -тв. пад. , ед. ч. , ж. р. -формы на “-ин” и на “-чный” совпадают Винокур склонен считать, что употреблена притяжательная форма(“-ин”). В разговорном языке чста замена притяжательной формы качественной( “соль бертолетовая” вместо “бертолетова “).

Небезынтересна работа Маяковского над сравнительной степенью прилагательных, особенно произошедших от существительных. Например:”романнее”, “чем дальше - тем ночнее”;а когда указано исходное существительное пример становится нагляднее:

Взлетел,

простерся орел самодержца

черней, чем раньше,

злей,

орлинее. Образуются у Маяковского прилагательные и от наречий: “ гимн еще почтее “. Или: “Ну, а меня к тебе и подавней-я же люблю- тянет и клонит”. Интересно, что современная морфология не соотносят слова “давний” и “подавно”.

Ну и конечно, поэт не мог обойти своим вниманием глагол - образует его и от наречий, и от междометий, и от звукоподражаний:”расчересчурясь”, “размерсился”, “сердце изоханное”, “дундудеть”. Образование таких слов можно наблюдать в городской обиходной речи, хотя ей явно присуща форма на “-кать”(не “мерсить”, а “мерсикать”). Интересен случай со словом “дундудеть”, где современное звукоподражание наслаивается на древнее.

Многочисленны и продуктивны случаи наращения приставки на обычную форму слова:”испешеходить”, “замашинив”, “вытелю”. Здесь возможны два варианта : либо от беприставочного глагола, либо, наращивая приставку на неглагол получаем приставочный глагол. Винокур подмечает, что и в общеупотребительном языке от есть случаи образования глаголов от имен наращением приставки “оформить” “укрупнить”, но этот способ не очень популярен в современном языке. У Маяковского этим способом производятся необычные образы:”обезночел”, “разбандитят”.

Подводя краткий итог, Винокур говорит об отсутствии семантической разницы для Маяковского от какой части речи образовывать глагол. Если образуется от имени, то обозначает деятельный признак, и все равно, абстрактные, конкретные или какие-либо другие существительные берутся за основу:”развеерился”, “иззахолустничается” “головастить”, “сгитарьте”, ”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен собственных: фамилий-”чемберлениться”, “муссолинит”, “убиганятся губы”(от парфюмерной фирмы houbigant);от географических названий- “миссисипиться”. Автор статьи считает недостаточно разработанной тему анализа связи семантики и морфологии этих новообразований. По его мнению в некоторых случаях промежуточные звенья словообразования пропущены:”озноенный”, “раскитаенные фамилии”.

Слово внутри класса слов.

Как только у слова появляется род, слово вступает в морфологические отношения с другими словами. Категория рода определяется по двум признакам - семантическому и морфологическому. Винокур замечает, что Маяковский обычно сохраняет существительным род, присущий им в общеупотребительном языке, хотя иногда, меняя суффиксы, влияет на категорию рода. Например:”пироженью рвотной”. Но так как Маяковский - новатор в рамках (хотя бы сколько-нибудь) употребительного языка, а языку это явление не свойственно, такие нововведения редки в творчестве поэта. Однако можно найти такие примеры:иностранные слова типа рояль -“фильм - фильма”, ”зал - зала - зало”; употребление явно подчинено рифме “муча перчатки замш”(далее идёт “замуж”); больший интерес с точки зрения Винокура представляет употребление таких вариантов с сатирической задачей (например, присвоение мужчине женского свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы “Хорошо” о Милюкове в иммитации сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения Онегина”):

Её

утешает

усатая няня,

видавшая виды,

Пэ Эн Милюков.
Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского - иммитация детского языка:

Обезьян.

Смешнее нет.

Что сидеть, как статуя?1

Человеческий портрет,

даром, что хвостатая.

Варианты нововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого намного богаче - зачастую поэт, заменяя единственное число множественным создаёт образы никак не ассоциирующиеся в обыденной жизни с множественностью. Если имя собственное употребляется во множественном числе этим выражается обобщённость, подчёркивается риторичность и, конечно, свидетельствует об эмоциональности.

Это труднее, чем взять

тысячу тысяч Бастилий 1

Если ударами ядр

Тысячи Реймсов разбить удалось бы. . .

. . . сдохнут Парижи,

Берлины,

Вены1
Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом (особенно раннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи ревели со своих постов”.

Любопытно употребление абстрактных понятий во множественном числе. Этим автор подаёт это понятие в виде конкретизированного образа, олицетворения, овеществления. Употреблением названия вещества во множественном числе Маяковский добивается опрелмечиваемости, так как перед читателем сразу встают сорта(обычное употребление мн. ч. с сущ. веществ). Также употребление множественного числа в этих случаях придаёт тексту экспрессию фамильярной речи.

Легло на город ргомадное горе

и сотни маленьких горь.
“Чтоб природами хилыми не сквернили скверы. . . ”. А вот с веществами:”Есть ли наших золот небесней?”, или “товары, питья, еды. . . ”. Категория числа в русском языке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое существительное может стоять во множественном числе. Это и использует Маяковский: “. . . в мягких мебелях”. ( Любопытно, что во времена Пушкина форма “мебелях” была вполне употребительной. )Категория числа даёт Маяковскому богатую пищу для словотворчества:

Тащусь меж канавищ

канав,

канавок.

Хлеба!

Хлебушка!

Хлебца!
А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм от слова евпатория-”евпаторийскую - евпаторийцами - евпаторийки - евпаторьяки - евпаторьяне - евпаторёнки - евпаторьячьи - евпаторство”, и что интересно, к каждому из этих слов Маяковский находит рифму. Обилие подобных форм можно видеть и в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”. Пристрастие к слову определяет частое употребление несвязанных морфем:
кто в глав,

кто в ком,

кто в полит,

кто в просвет,

расходился народ в учреждения.
Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”. И ещё:”-идите и обрящете- иди и “рящь” её-”. Этот приём используется с разными стилистическими целями: для иммитации крика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации деской речи; и, по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в ранних футуристических работах)”как бы устраивая смотр словообразовательным средствам языка”. На этой почве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым и, выявляя различия в принципах употребления нововведений, всё-таки признаёт, что Хлебников повлиял на оформление стиля молодого Маяковского.

Винокур также говорит о смещении обычных отношений слов с абстрактными и конкретными значениями. При этом слова отвлечённые превращаются в вещи или живые организмы. Морфологически это достигается присоединением суффиксов, характерных другому семантическому классу. Здесь возможно несколько вариантов:во-первых присоединение увеличительных суффиксов к отвлечённым существительным (“духотище”, ”красотищи”, ”войнищи”). Здесь наблюдается иммитация явлений фамильярной речи типа “силища”, ”хвостище”. Это и обусловливает понятность и экспрессивность подобных конструкций. Во-вторых - присоединение уменьшительных суффиксов (задача и принцип те же):”плачики”, ”нэпчик”, ”любовишки”, ”смертишек”.
К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов к существительным материалов:”лучище”, ”водища”, “народина”. . . Есть и третий случай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются к именам собственным:”Бродвеище”, ”декабрик”, ”поцелуишко”, ”потерийка”(любопытно, что здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”, не существующий в языке). Все эти приёмы служат для материализации понятий.

Есть в произведениях Маяковского и работа обратная этой- создание обобщённых, отвлечённых, собирательных понятий от конкретных существительных:”бароньё”, “стоэтажие”, ”рыхлотелье”, ”мещанья”, ”доисторичье”.

Любопытно образование нового типа слов, женского рода, заканчивающихся на мягкий согласный ”рабкорь”, ”склянь”. Зачастую Маяковский берёт за основу действие или признак, вытесняет привычные суффиксы и получаются: ”нищь и голь”, “лёгочь”, ”ясь”, ”ёжью кожи”, ”в жадности и в алчи”. Автор стихов не ограничивается этим: ”трелёр”(тот, кто издаёт трели), ”читаки”, ”красавка”, ”калекша”, -все эти слова имеют значение действующего лица, ведь в рамках будничной речи ему тесно. Именно поэтому также создаются сложные слова. Винокур останавливается на четырёх классах таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”: тупорылье, рыхлотелье, визголосие(интересно- не “визгоголосие”, как по правилам языка). 2)слова, основанные на принципе теле-, радио- : “радиосплетни”, ”звездомедведья”, ”молодолес” (прилаг. ).

3)сложением основ, или, точнее говоря, сложением слов: “людогусь”, ”пролетариатоводец”, ”дрыгоножество”. . . 4)сложносокращённые слова (типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”, ”самокритик-совдурак”.

Автор филологического труда также отмечает большое количество сложных прилагательных. Причиной этого он видит ритмические особенности стиха а также “тяготение к “грандиозным” образам” (что характерно для классицизма):”быстролётный”, “мордой