Русский мадригал в системе жанров конца XVIII – первой трети XIX вв.

У ваших ног ему дать жизнь свою провесть.28

К этому варианту представления мотива относятся многочисленные стихотворения, в которых атрибутом выступает дамский альбом.

Таким образом был представлен мотив опосредованной передачи комплимента в каноническом мадригале. Совмещение же в комплиментарном стихотворении неэстетизированного быта и высоких чувств вело к пародированию или модификации жанра. Например, эпиграмма А. Пушкина «Нимфодоре Семеновой» (датируемая периодом 1817-1820 гг.) построена на травестировании мадригала, т. е. изменении функции традиционных мотивов комплиментарного жанра; здесь используется «субституциональный» вариант «любовного фетишизма».

Желал бы быть твоим, Семенова, покровом.

Или собачкою постельною твоей,

Или поручиком Барковым, -

Ах, он поручик! ах, злодей!29

Предметы, которые желает заместить автор («покров» и «постельная собачка»), оказываясь в одном семантическом ряду – «нечто, находящееся вблизи постели, тела», - утрачивают эстетическую значимость. Традиционные мотивы – предмет одежды, собачка - получают здесь иное осмысление: важны атрибуты не сами по себе, как принадлежащие даме, а их характеристика с точки зрения локализации: смысловой центр традиционного атрибута - «собачки» - смещается на определение «постельная». В этот ряд попадает и поручик Барков, становясь своего рода «атрибутом». Введение фигуры Баркова поясняет желание автора, его претензию на близкие отношения, выраженную посредством фривольного намека - быть на месте Баркова. Таким образом, в стихотворении происходит переосмысление «любовного фетишизма», что ведет его к иному способу функционирования: в данном случае дамские атрибуты служат не опосредованному комплименту, а опосредованному осмеянию как Баркова, который входит в разряд дамских атрибутов, становясь «субститутом» постельной собачки, так и Семеновой.

В XVIII – начале XIX вв., по справедливому замечанию Р. Лахманн, «система топики любовной поэзии породила “ограниченный” набор, включающий в себя исходный запас образов и вариантов…: образы огня, ранения стрелой, плена и т. д.»30. В отличие от других мотивов, «любовный фетишизм» является мотивом собственно-мадригальным. Тесно связанный с внетекстовой реальностью, он служит «проводником» быта в поэзию, что еще раз подтверждает существование мадригала одновременно как бытового и, в терминологии Ю. Н. Тынянова, «литературного факта»31. В литературной системе конца XVIII – первой трети XIX в., по мнению В. А. Грехнева, функцией проводника быта в поэзию обладал прежде всего жанр дружеского послания32. Можно утверждать, что эту же функцию осуществляет и мадригал, где «любовный фетишизм», представленный как наивно-игровой способ преподнесения комплимента, непосредственно вводит в поэтический текст элементы реальности. Об этой функциональной особенности альбомной лирики В. Э. Вацуро писал: «Здесь поэзия прямо соприкасалась с бытом и вырастала из него, – она же и определяла этот быт, утончая и эстетизируя его»33. Процесс разрушение жанрового канона и дружеского послания, и мадригала шел примерно одним и тем же путем. По словам Грехнева, «как только бытовое, освободившись от схематизирующей условности, естественно и органично войдет в поле зрения поэзии», жанр исчерпывает себя, что ведет и к утрате «историко-литературной потребности в этом жанре»34.

Уже в начале XIX в. косность мадригала, однообразие и ограниченность его мотивной структуры не могли не ощущаться поэтами. Для многих поэтов (главным образом, поэтов «первого ряда») название этого жанра становилось почти синонимом пошлости. Такое отношение к комплиментарной лирике отчасти связано с появлением массовой альбомной продукции. Создается «альбомный фольклор», где тексты зачастую утрачивают авторскую принадлежность.

Чтобы не соотносить комплиментарные стихотворения с «легкой поэзией», которая к тому времени приобрела негативную оценочность, поэты избегали называть их мадригалами: этот жанр считался формой, которая себя исчерпала и не может служить для выражения истинных чувств. О таком отношении к жанру свидетельствуют, например, стихотворения А. А. Дельвига «К К. Т. В.» (между 1814 и 1817), Е. А. Баратынского «Альбом походит на кладбище…» («В альбом», <1829>), , А. Г. Родзянки «Альбом красавицам есть список послужной…», ряд фрагментов из «Евгения Онегина» Пушкина и др.

Русская литература начала XIX в. шла по пути преодоления риторических моделей, разрушения жанровых предписаний. По словам Р. Лахманн, «в XIX в. риторика приняла на себя новую роль. Отныне на нее начинают указывать тогда, когда речь заходит о каком-либо негативном явлении в литературе, которое следует преодолеть… Риторическое всегда фигурирует как образец такой стилистической манеры, в которой господствует пустая фраза и неискренность, тривиальность и эстетическая исчерпанность»35. Следовательно, в знак противодействия нормативности поэты начали экспериментировать над устаревающими жанрами.

Сформировавшийся жанровый канон мадригала, описанный в поэтиках первой трети XIX в., разрушался довольно интенсивно, и наиболее сильное влияние на мадригал оказывали жанры, имеющие с ним точки пересечения: сходные содержательные или конструктивные признаки.

Так, изменения отношений между адресатом и адресантом, нарушение дистанции между ними вело к образованию жанра, близкого эпиграмме. Иное, философское осмысление любви – как чувства сложного, неоднозначного, как состояния грусти – сближало мадригал с элегией, подчинившей в 1810-1820-е гг. множество других жанров. К элегизации вело и изменение временнóй организации произведения (например, элегизация мадригала активно проходила в лирике Жуковского). Обновление мадригала могло происходить благодаря внедрению новых, не характерных для жанра тем. Однако жанр разрушался не за счет новой тематики, а за счет появления нового авторского взгляда, иного мировоззрения. Неканоническое изображение адресата в комплиментарном стихотворении, сопоставление дамы с предметами уже не эстетически значимыми, а обыденными означало изменение мировоззренческой установки жанра. Изменился и характер комплимента – он мог быть неоднозначным по смыслу или саркастическим (примером могут служить многие комплиментарные стихотворения М. Лермонтова).

Модификация жанровых признаков мадригала происходила в русле общих тенденций трансформации жанров первой трети XIX века, эпохи жанровой конвергенции. Так, дружеское послание в творчестве Пушкина лишается условности, отвергает эстетизированный быт, вбирает факты биографии поэта или адресата – таким образом усиливается «широта тематического диапазона»: «в жанре посланий поэт выражает самые различные свои настроения и откликается на разнообразные впечатления бытия. Послание оказывается способным вместить и миг действительности, и настроение поэта, и портрет адресата»36.

Таким образом, сформированный на рубеже XVIII – XIX вв. канон мадригала был практически разрушен к 1840-м гг. Название «мадригал» можно было встретить в эпиграмме или в каком-либо другом жанре в иронической огласовке. Однако мадригал после 1830-х гг. продолжал свое существование уже вне предписаний жанрового канона.

Список литературы

1 Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М., 1987. С. 205. – Автор словарной статьи – М. Л. Гаспаров.

2 Тынянов Ю. Н. Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю. Н. История литературы. Критика. СПб., 2001. С. 62.

3 Для литературоведения мадригал всегда оставался периферийным жанром. Исследований, полностью посвященных мадригалу, не существует; как правило, он рассматривается в связи с эпиграммой. Например, в работе С. А. Матяш «Вопросы поэтики русской эпиграммы» (Караганда, 1991) одна глава посвящена мадригалу. В ст. Л. П. Гроссмана «Мадригалы Пушкина» (см.: Гроссман Л. П. Цех пера. М., 2000. С. 253-265) не определяются границы жанра и, следовательно, анализируется неограниченный корпус текстов.

4 Мерзляков А. Ф. Краткое начертание теории изящной словесности. М., 1822. С. 138.

5 Остолопов Н. Словарь древней и новой поэзии. Ч. 2. СПб., 1821. С. 169.

6 Структурная общность этих жанров позволяла иронически называть эпиграмму мадригалом. Например, «Мадригал Гашпару» П. А. Вяземского, «Мадригал Мелине, которая называла себя нимфою», «Мадригал новой Сафе» К. Батюшкова и др.

7 Остолопов Н. Словарь древней и новой поэзии. Ч. 2. С. 169.

8 Тредиаковский В. К. Способ к сложению стихов // Тредиаковский В. К. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою: В. 2 т. Т. 1. СПб., 1752. С. 145-146.

9 Мерзляков А. Ф. Краткое начертание теории изящной словесности. С. 139.

10 Гроссман Л. П. Мадригалы Пушкина // Гроссман Л. П. Цех пера. М., 2000. С. 258.

11 См.: Гроссман Л. П. Мадригалы Пушкина. С. 254.

12 Тредиаковский В. К. Новый и краткий способ к сложению российских стихов (1735) // Тредиаковский В. К. Избранные произведения. М.; Л., 1963. С. 415.

13 Там же.

14 Бердников Л. И. Счастливый феникс. СПб., 1997. С. 31.

15 См.: Сумароков А. П. Мадригалы. СПб., 1773.

16 Подобная неустойчивость мадригала, по предположению С. А. Матяш, связана с тем, что жанр в ХVIII в. еще не сформировался (См.: Матяш С. А. Вопросы поэтики русской эпиграммы. Караганда, 1991. С 74-75).

17 Мерзляков А. Ф. Теория Изящных наук // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: В 2 т. Т. 1. М., 1974. С. 119.

18 См.: Грехнев В. А. Мир пушкинской лирики. Н.-Новгород, 1994. С. 140.

19 Грехнев В. А. Лирика Пушкина. Горький, 1985. С. 85.

20 Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996. С. 198.

21 См.: Дмитровский А. З. Надпись к портрету как литературный жанр // Эволюция жанрово-композиционных форм. Калининград, 1987. С. 42-43.

22 Под «мотивом» мы понимаем «устойчивый смысловой элемент литературного текста, повторяющийся в пределах ряда фольклорного… и литературно-художественного произведения». См.: Лермонтовская энциклопедия / Под ред. В. А. Мануйлова М., 1981. С. 290.

23 Саськова Т. В. Пастораль в русской поэзии XVIII в. М., 1999. С. 94.

24 Падучева Е. В. Семантические исследования. М., 1996. С. 208.

25 Вацуро В. Э. Литературные альбомы в собрании Пушкинского Дома (1750-1840-е гг.) // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1977год. Л., 1979. С. 13.

26 Илличевский А. Опыты в антологическом роде. СПб., 1827. С. 94.

27 Хованский Г. Жертва музам. М., 1795. С. 92.

28 Вацуро В. Э. Литературные альбомы в собрании Пушкинского Дома (1750-1840-е гг.). С. 31.

29 Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М., 1962. С. 408, 514.

30 Лахманн Р. Демонтаж красноречия: Риторическая традиция и понятие поэтического. СПб., 2001. С. 324.

31 См.: Тынянов Ю. Н. Литературный факт // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 255-270.

32 Грехнев В. А. Мир пушкинской лирики. С. 33.

33 Вацуро В. Э. С. Д. П. Из истории литературного быта пушкинской поры // Вацуро В. Э. Избранные труды. М., 2004. С. 248.

34 Грехнев В. А. Мир пушкинской лирики. С. 77.

35 Лахманн Р. Демонтаж красноречия: Риторическая традиция и понятие поэтического. С. 236.

36 Мальчукова Т. Г. Жанр послания в лирике А. С. Пушкина. Петрозаводск, 1987. С. 72, 73.