Повести Гоголя

ПЛАН Русская классика. Сравнение “Миргорода” и “Вечеров на хуторе близ Диканьки”. “Вий”. Преемственность и различия гоголевских циклов в повести “Вий”. “Вий” и роман Нережного “Бурсак”. Образ философа Хомы. “Старосветские помещики”. Жизнь главных героев. Отличие от повестей “Вечеров на хуторе близ Диканьки”. “Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”. Углубление реалистических и сатирических тенденций. История повести. Сопоставление повести с романом В. Нережного “Два Ивана, или страсть к тяжбам”. “Тарас Бульба” - исторический роман. Жизнь казачества. Источники повести. Редакции “Тараса Бульбы”. Запорожская Сечь и её герои. Жизнь Тараса Бульбы. Образ Андрия. Гоголевский юмор. Русский романтизм. Последние месяцы жизни Гоголя.

Каждый большой художник – это целый мир. Войти в этот мир, ощутить его многогранность и неповторимую красоту – значит приблизить себя к познанию бесконечного разнообразия жизни, поставить себя на какую-то более высокую ступень духовного, эстетического развития. Творчество каждого крупного писателя – драгоценный кладезь художественного и душевного, можно сказать, “человековедческого опыта”, имеющего громадное развития общества. Щедрин называл художественную литературу “сокращённой вселенной”. Изучая её, человек обретает крылья, оказывается способным шире, глубже понять историю и тот всегда беспокойный современный мир, в котором он живёт. Великое прошлое невидимыми нитями связано с настоящим. В “художественном наследии запечатлены история и душа народа. Вот почему оно – неиссякаемый источник его духовного и эмоционального обогащения.

В этом же состоит реальная ценность и русской классики. Своим гражданским темпераментом, своим романтическим порывом, глубоким и бесстрашным анализом реальных противоречий действительности она оказала громадное влияние на развитие освободительного движения России. Генрих Манн справедливо говорил, что русская литература была революцией “ещё до того, как произошла революция”.

Особая роль в этом отношении принадлежала Гоголю. “…Мы не знаем, - писал Чернышевский, - как могла бы Россия обойтись без Гоголя”. В этих словах, возможно, всего нагляднее отразилось отношение революционной демократии и всей передовой русской общественной мысли XIX века к автору “Ревизора” и “Мёртвых душ”.

Герцен говорил о русской литературе: “…слагая песни, она разрушала; смеясь, она подкапывалась”. Смех Гоголя также обладал огромной разрушающей силой. Он подрывал веру в мнимую незыблемость полицейско-демократического режима, которому Николай I пытался придать ореол несокрушимого могущества; он выставлял на “всенародные очи” гнилость этого режима, всё то, что Герцен называл “наглой откровенностью самовластья”.

Появление творчества Гоголя было исторически закономерно. В конце 20-х – начале 30-х годов прошлого века перед русской литературой возникали новые, большие задачи. Быстро развивающийся процесс разложения крепостничества и абсолютизма вызывал в передовых слоях русского общества всё более настойчивые, страстные поиски выхода из кризиса, будил мысль о дальнейших путях исторического развития России. Творчество Гоголя отражало возраставшее недовольство народа крепостническим строем, его пробуждавшую революционную энергию, его стремление к иной, более совершенной действительности. Белинский называл Гоголя “одним из великих вождей” своей страны “на пути сознания, развития, прогресса”.

Один из его сборников получил название “Миргород”(1835 год). Повести, служащие продолжением “Вечеров на хуторе близ Диканьки” - таков подзаголовок “Миргорода”.

Но эта книга была не просто продолжением “Вечеров”. И содержанием, и характерными особенностями своего стиля она открывала новый этап в творческом развитии писателя. В изображении быта и нравов миргородских помещиков уже нет места романтике и красоте, преобладавшим в повестях пасечника Рудого Панька. Жизнь человека опутана здесь паутиной мелочных интересов. Нет в этой жизни ни высокой романтической мечты, ни песни, ни вдохновения. Тут - царство корысти и пошлости.

В “Миргороде” Гоголь расстался с образом простодушного рассказчика Рудого Панька и выступил перед читателями как художник, открыто уже и остро ставящий важные вопросы жизни, смело скрывающий социальные противоречия современности. Именно в этой книге появилась типичная черта гоголевского творчества - его исследовательский, аналитический характер.

От весёлых и романтических парубков и дивчин, вдохновенно-поэтических описаний украинской природы Гоголь перешёл к изображению прозы жизни. В этой книге резко выражено критическое отношение писателя к затхлому быту старосветских помещиков и пошлости миргородских “существователей”. Действительность крепостнической России предстала в прозаической повседневности.

Преемственность и между тем различия гоголевских циклов весьма наглядно ощущаются, например, в повести “Вий”. Романтическая стихия народной фантастики, характерна для “Вечеров на хуторе”, сталкивается в этой повести с отчётливо выраженными чертами реалистического искусства, свойственными всему циклу “Миргорода”. Достаточно вспомнить искрящиеся юмором сцены бурсацкого быта, а также ярко и сочно выписанные портреты бурсаков - философа Хомы Брута, ритора Тиберия Горобца и богослова Халявы. Причудливое сплетение мотивов фантастических и реально-бытовых обретает здесь, как и в “Вечерах”, достаточно ясный идейный подтекст. Бурсак Хома Брут и ведьма-панночка предстают в “Вии” как выразители двух различных жизненных концепций. Демократическое, народное начало воплощено в образе Хомы, злое, жестокое начало - в образе панночки, дочери богатого сотника.

В примечании к “Вию” автор указывает, что “вся эта повесть есть народное придание” и что он его передал его именно так, как слышал, почти ничего не изменив. Однако до сих пор не обнаружено ни одно произведение фольклора, сюжет которого точно напоминал бы повесть. Лишь некоторые мотивы “Вия” сопоставимы с некоторыми народными сказками и преданиями.

Вместе с тем известная близость этой повести народно-поэтической традиции ощущается в ее художественной атмосфере, в её общей концепции. Силы, противостоящие народу, выступают в обличье ведьм, колдунов, чертей. Они ненавидят всё человеческое и готовы уничтожить человека с такой же злобной решимостью, с какой панночка-ведьма способна погубить Хому.

В некоторых эпизодах “Вия” можно найти отголоски романа В. Нережного “Бурсак” (1824). Сходство деталей особенно ощутимо в описании бурсацкого быта. Некоторые исследователи в прошлом склонны были на этом основании к торопливым выводам о влиянии Нережного на Гоголя. Едва ли, однако, для таких выводов есть серьёзные основания. Здесь, очевидно, имело значение то обстоятельство, что оба писателя были знакомы с одними и теми же литературными источниками, посвящёнными изображению этого быта; кроме того, что особенно важно, Гоголь и Нережный (земляки, оба миргородцы) вынесли из украинской провинции во многом схожие впечатления. Богатый разнообразными бытовыми и психологическими наблюдениями, роман Нережного в конце концов имел мало общего с повестью Гоголя, серьёзно уступая ей в глубине и цельности идейно-художественного замысла. Гоголь показывает, как тяжело жилось философу Хоме Бруту на этом белом свете. Рано осиротев, он какими-то путями оказался в бурсе. Здесь вдосталь хлебнул горя. Голод да вишнёвые розги стали каждодневными спутниками его существования. Но Хома был человеком своенравным. Весёлый и озорной, он, казалось, мало задумывался над печальными обстоятельствами своей жизни. Лишь иногда, бывало, взыграет в нём чувство собственного достоинства, и готов он был тогда ослушаться самых сильных мира сего.

Но вот разнеслась молва о смерти дочери богатейшего сотника. И наказала она перед смертным часом, чтобы отходную по ней и молитвы в течении трёх дней читал Хома Брут. Вызвал к себе семинариста сам ректор и повелел, чтобы немедленно собирался в дорогу. Мучимый тёмным предчувствием, Хома осмелился заявить, что не поедет. Но ректор и внимания не обратил на те слова: “Тебя никакой чёрт и не спрашивает о том, хочешь ли ты ехать, или не хочешь. Я тебе скажу только то, что если ты ещё раз будешь показывать свою рысь да мудрствовать, то прикажу тебя по спине и по прочему так отстегать молодым березняком, что и в баню больше не нужно ходить”.

Так ведут себя все они, власть имущие. А слабые и беззащитные зависят от них и вынуждены им подчиняться. Но Хома Брут не желает подчинится и ищет способа увильнуть от поручения, вызывающего в его душе тревогу и страх. Он понимает, что ослушание может закончиться для него весьма печально. Паны шуток не любят: “Известное уже дело, что панам подчас захочется такого, чего и самый наиграмотнейший человек не разберёт; и пословица говорит; “Скачи, враже, як пан каже!” Это говорит Хома, в сознании которого пан - это и ректор, и сотник, и всякий, кто может приказывать, помыкать другим, кто мешает человеку жить, как ему хочется. Терпеть не может Хома панов в любом обличье.

Мы говорили о близости “Вия” народно поэтическим мотивам. Но в художественной концепции этой повести появляются и такие элементы, которые существенно отличали её и от фольклорной традиции, и от “Вечеров”. Эти новые элементы свидетельствовали о том, что в общественном самосознании Гоголя произошли важные перемены.

Поэтический мир “Вечеров” отличался своей романтический цельностью, внутренним единством. Герои подавляющего большинства повестей этого цикла отражали некую романтизированную, идеальную действительность, в основе своей противопоставленную грубой прозе современной жизни. В “Вии” же, по справедливому замечанию исследователя, уже нет единства мира, “а есть, наоборот, мир, расколотый надвое, рассечённый непримиримым противоречием”. Хома Брут живёт как бы в двух измерениях. В беспросветную прозу его нелегко бурсацкого бытия вторгается романтическая легенда. И Хома живёт попеременно - то в одном мире, реальной, то в другом фантастическом. Эта раздвоённость бытия героя повести отражала раздвоённость человеческого сознания, формирующегося в условиях неустроенности и трагизма современной действительности.

Примечательным для нового этапа гоголевского творчества явился образ философа Хомы. Простой и великодушный, он противопоставлен богатому и надменному сотнику, точно так же как Хома Брут - совершенно земной человек, со свойственными ему причудами, удалью, бесшабашностью и презрением к “святой жизни” - противостоит таинственно-романтическому образу панночки.

Вся фантастическая история с панночкой-ведьмой просвечена характерной гоголевской иронией и юмором. Социальная проблематика повести кажется несколько приглушённой. Но она тем не менее явственно проглядывает. Хома Брут и его друзья живут в окружении злых, бездушных людей. Всюду Хому подстерегают опасности и лишения. Страшный образ Вия становится словно поэтическим обобщением этого лживого, жестокого мира.

Какой же исход? Почему не выдержал единоборства с этим миром Хома? Халява и Горобец, узнав о гибели друга, зашли в шинок, чтобы помянуть его душу. “Славный был человек Хома!” - рассуждает Халява. “Знатный был человек. А пропал ни за что”. А почему же всё-таки? И вот как отвечает Горобец: “А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не побоялся, то бы ведьма ничего не смогла с ним сделать. Нужно только перекрестившись плюнуть на самый хвост ей, то и ничего не будет”.

Как всегда у Гоголя переплетено серьёзное и смешное, важное и пустяковое. Конечно, смешно соображение Горобца о том, что надо было плюнуть на хвост ведьме. А вот касательно того, что Хома побоялся, - это всерьёз. Именно здесь зерно гоголевской мысли.

Для этой повести характерно трагическое восприятие мира. Жизнь сталкивает человека с злыми и жестокими силами. В борьбе с ними формируется человек, его воля, его душа. В этой борьбе выживают лишь мужественные и смелые. И горе тому, кто смалодушничает и убоится, погибель неотвратимо постигнет того, кого пришибёт страх. Как уже отмечалось, в “Вечерах на хуторе близ Диканьки” черти, ведьмы и вся нечистая сила скорее смешны, чем страшны. Они пытаются нашкодить человеку, но в сущности мало преуспевают в этом. Он сильнее и легко их одолевает. Всё это соответствовало оптимизму народнопоэтической традиции, лежащей в основе “Вечером”. Нечистая сила унижена там и посрамлена. Именно так чаще всего происходит в сказке, в народной легенде. Поэтическое сознание народа охотно рисовало себе картины лёгкой и радостной победы света над тьмой, добра над злом, человека над дьяволом. И эта особенность художественного миросознания народа с замечательной силой отразилась в “Вечерах”.

Поэтическая атмосфера “Вия” уже совсем иная. Действие происходит здесь не в вымышленном, романтизированном мире, а в реальном. Вот почему человеку не так легко удаётся совладать с ведьмой. Соотношение сил между добром и злом, светом и тьмой в реальном мире иное, чем в сказке. Тут человек всегда выходит победителем, там - всё сложнее. В реальной жизни всё становится жертвой зла. Вот так и случилось с философом Хомой Брутом. У него не хватило мужества, его одолел страх. И он пал жертвой ведьмы.

“Вий” - это повесть о трагической неустроенности жизни. Вся повесть основана на контрасте: добра и зла, фантастического элемента и реально-бытового, трагического и космического. И в этом красочном многоголосье художественных приёмов, которые так щедро использует здесь Гоголь, отчётливо звучит страстный голос писателя, необыкновенно чуткого к радостям и печалям простого человека, к живой душе народа. Недаром Хома Брут, стоя у гроба панночки и с ужасом узнав в ней ту самую ведьму, которую он убил, “чувствовал, что душа его начинала как-то болезненно ныть, как будто бы вдруг среди вихря веселья и закружившейся толпы запел кто-нибудь песню об угнетённом народе”.

Подготавливая повести “Миргорода” для второго тома своих сочинений, Гоголь заново перебрал “Вий”. Например, было переделано место, где старуха ведьма превращается в молодую красавица, сокращены подробности эпизода в церкви, существенно изменилось описание предсмертных минут Хомы Брута, появился и новый финал повести - поминки Халявы и Горобца по их приятелю. В художественном отношении всё произведение несомненно выиграло в результате этих переработок.

В 1835 году в статье “О русской повести и повестях Гоголя” Белинский дал весьма положительную оценку “Вию” (“эта повесть есть дивное создание”), но тут же отмечал неудачу Гоголя “в фантастическом”. Белинский принципиально не разделял увлечения Гоголя “демонической” фантастикой. Он полагал, что этот характер фантастики не соответствует дарованию писателя и отвлекает его от главного - от изображения жизни действительной.

Эволюция Гоголя от “Вечеров” к

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: