"Английский" роман Казуо Ишигуры
О. Г. Сидорова
Британская литература конца ХХ века - явление многогранное, включающее несколько направлений, и одно из таких направлений характеризуется критиками как постколониальная литература. В рамках данного определения объединяются по крайней мере два направления литературы этого периода. Одно из них составляют произведения, написанные на английском языке авторами - жителями бывших британских колоний, другое представлено творчеством авторов - граждан Великобритании, не принадлежащих к белой расе. В данной статье будет рассмотрено последнее.
В 80-е годы ХХ века в английском языке вслед за словом "яппи" (yuppies - young upwardly mobile professional people - молодые рвущиеся вверх профессионалы) появилось слово buppies - black yuppies - черные яппи), что отразило существенную тенденцию развития британского общества: впервые в истории в Британии появился цветной средний класс. По данным газеты "Гардиан" (1995. 20 марта.), "цветной средний класс уже существует, и он постоянно растет. По данным официальной статистики, к нему можно отнести примерно 56 тысяч человек из первого и второго социального классов"1 , классов, включающих в себя самых высокооплачиваемых управленцев и людей, занимающихся умственным трудом. В 1998 году среди них было 6 членов парламента и ряд представителей местных органов власти.
"После 1945 года в Британии ощущалась заметная нехватка рабочих, особенно неквалифицированных и низкооплачиваемых, поэтому в страну был разрешен въезд многим жителям Индии, Вест-Индии и Пакистана. В период с 1955 по 1962 год примерно четверть миллиона жителей Вест-Индии и несколько меньшее количество людей с полуострова Индостан приехали в Британию и получили британское гражданство. Эти меры вызвали тревогу многих представителей белого населения… В 1962 году, в ответ на эту панику, правительство приняло первый из целой серии законов, ограничивающих въезд в страну и изменяющих статус граждан из стран Содружества"2 . Эмиграция заметно уменьшилась, но семьи тех, кто уже жил в Британии, прибывали туда в 70-80-е годы. Тогда же в страну прибыли китайцы из Гонконга, вьетнамцы и африканцы. Сегодняшнее небелое население Великобритании составляет примерно 5% от всего населения страны, или четыре миллиона, причем в основном эти люди осели в промышленно развитых районах юга страны. В Лондоне, по разным оценкам, количество небелого населения составляет 10-15%.
Большинство небелых представителей среднего класса (по-английски они называются professional people - профессионалы) заметно отличаются от своих белых сверстников социальным происхождением: "Большая часть из них не ушла от нищеты даже на одно поколение", - отмечает журналист Анджела Джонсон. "Когда 30 лет назад мать Лойны (героиня статьи, социолог. - О. С.) приехала в Британию с Ямайки, она не знала здесь никого, и ей пришлось провести первую ночь в телефонной будке"3 .
Отношение коренного населения к появившимся в стране небелым жителям неоднозначно. За последние десятилетия ХХ века британское общество утратило былую расовую и этническую однородность. Очевидно также, что на бытовом уровне продолжает существовать весь спектр мнений по данной проблеме. При этом анализ произведений искусства, созданных в Великобритании в конце ХХ века, подтверждает возникшую в обществе тенденцию приятия и терпимости по отношению к людям с другим цветом кожи и их культурам. Например, в середине 90-х годов Майк Лей (Leigh), режиссер, который славится своими фильмами на современные темы, создает фильм, который был бы немыслим еще в середине века. Героиня фильма, чернокожая англичанка, врач по специальности, узнает после смерти родителей, что она была взята в семью в раннем детстве, и начинает поиски настоящей матери. Выясняется, что ее мать - белая женщина, бедная, необразованная, в одиночестве воспитывающая дочь-подростка, и именно отвергнутая много лет назад чернокожая героиня приносит в их жизнь мир, утешение и надежду.
Дети эмигрантов, выросшие в Британии, говорят на двух языках и зачастую являются носителями двух культурных традиций. Те из них, кому удается получить образование в местных университетах (отметим, что система образования после Второй мировой войны стала заметно демократичнее), и составляют небелый средний класс. Для Англии образование всегда имело подчеркнуто социально значимый характер. Описывая ситуацию XIX века и значение "изгнания" для Европы того времени, Бенедикт Андерсон выделяет несколько направлений этого процесса, ставя образование на второе место после урбанизации: "Образование влияло на изменение стратификации общества прежде всего в том отношении, что освоение престижного, классово и социально маркированного языка вело к осознанию необходимости выстраивать иерархию социальных и территориальных диалектов, что все чаще связывалось с возможностью получения хорошей работы и с социальной мобильностью"4 . Вероятно, факторы, выделенные Б. Андерсоном, могут служить объяснением того феномена, что современная британская литература, в особенности проза, создается детьми эмигрантов первого поколения, и именно произведения этих писателей "политически корректно" называют постколониальной литературой. Определяя задачи, стоящие перед представителями данной группы авторов, можно говорить о том, что они стремятся пересмотреть концепцию национального самосознания и взаимоотношений культур, подвергнуть сомнению многие устоявшиеся каноны и привлечь внимание общества к тому факту, что в современном мире монолитная культура все чаще уступает место культурному многообразию. Вот как описывает эту ситуацию Салман Рушди: " Итак, волшебная страна Оз в конце концов становится домом; воображаемый мир становится реальным, как это было с нами, потому что правда заключается в том, что, раз уж мы покинули место, где провели свое детство и сами начали строить свою жизнь, имея только то, что имели и чем мы были, мы поняли, что настоящий секрет рубиновых туфелек вовсе не в том, что нет места лучше дома. Настоящий секрет в том, что нет больше такого места, как дом, кроме того дома, который мы сами создаем или который создают для нас, в стране Оз, а она находится неизвестно где и везде, только не в том месте, из которого мы ушли"5 .
Приведем еще одно любопытное свидетельство: "Нет ничего необычного в том, что писателями становятся дети иностранцев. В том, как два языка "цепляются" друг за друга в восприятии ребенка, есть нечто такое, что заставляет его хотеть записывать эти вещи. Ребенку хочется произносить целые предложения снова и снова, то на одном языке, то на другом. Не обойтись, конечно, и без синтаксических ошибок, которые, хоть их и стараются убрать упорной работой в классе, при необходимости помогут писателю поставить предложение с ног на голову и вскрыть его национальный шовинистический смысл. Тогда писатель может улыбнуться, довольный собой", - пишет критик Грейс Пэли в предисловии к сборнику стихов (1974) чернокожей поэтессы Кларис Линспектор.
Возможно, самым известным представителем постколониальной литературы является Салман Рушди, который родился в 1947 году в Бомбее, приехал в Англию в 1960 году, получил там образование, стал писателем, постоянно живет в Лондоне. Его роман "Дети полуночи" получил Букеровскую премию в 1981 году. Тимоти Мо, родившийся в Гонконге, попал в Англию в возрасте 10 лет. "Он, безусловно, является писателем двух империй, Китая и Британии, он описывает точки их соприкосновения, вначале живо, наблюдательно, весело, позже - широкими эпическими мазками"6 . Нигериец Бен Окри, также получивший образование в Британии, был удостоен Букеровской премии в 1989 году за роман "Дорога голода". В 80-е годы ХХ века постколониальная британская культура создала целый ряд своеобразных и действительно ярких произведений.
Так, роман Кэрил Филлипс "Последний проход" (1985) повествует о жизни в Британии молодых людей - выходцев из стран Карибского бассейна; фильм режиссера Ханифа Курейши "Пригородный будда" (1990) - веселая, полная парадоксов история пакистанского мальчика ("почти англичанина по рождению и образованию"), который живет в одном из лондонских пригородов; в книге поэта Дэвида Дабидина "Суженый" (1991) рассказывается о том, как гвинейский мальчик пытается осмыслить свою культуру в трущобах южного Лондона - вот только некоторые представители "баппи" в культуре современной Великобритании. Еще одно знаменитое имя плеяды - Казуо Ишигуро.
Казуо Ишигуро родился в Нагасаки в 1954, приехал в Англию в 1960 году, получил образование в двух английских университетах - университете Кента и университете Восточной Англии. Постоянно живет в Лондоне. Его первый роман - "Неясный вид холмов" (1992) - получил премию Королевского литературного общества и был переведен на 13 языков. Повествование в романе ведется от лица пожилой японки Етсуко, которая размышляет о своей одинокой жизни в чужой для нее Англии и возвращается в воспоминаниях в Нагасаки, пережившем ужасы ядерного взрыва, в то послевоенное лето, когда реконструируется весь город и меняются судьбы тысяч людей. Место действия второго романа писателя - "Художник в меняющемся мире" (1986) - Япония, где сам Ишигуро не бывал со времен своего раннего детства. Третий роман - "Остаток дня" (1989) - был удостоен Букеровской премии и подтвердил высокую репутацию его создателя. Впервые в этом произведении Ишигуро отказывается от изображения Японии и делает предметом описания и пристального внимания Англию ХХ века - страну середины 30-х годов, накануне войны, и страну середины 50-х. Это чрезвычайно характерный для него метод отбора материала и его представления, использованные во всех трех романах, когда изображается не само историческое событие, а его канун и последствия для жизни обычных, далеких от политики людей, не всегда осознающих связь большого исторического времени и малого времени своей жизни. Парадоксально, но факт: роман "Остаток дня" посвящен феномену английскости, тому образу Англии, который сложился в сознании самих англичан и в сознании иностранцев.
Стивенс, повествователь и главный герой произведения, служит дворецким лорда Дарлингтона в его поместье Дарлингтон-холл. В 1956 году он совершает автомобильное путешествие на запад страны и одновременно в воспоминаниях - в собственное прошлое, в середину 30-х годов. Традиционная композиционная схема дает читателю возможность совершить путешествие во времени, в пространстве, в глубины сознания. К. Ишигуро использует в произведении весь традиционный набор характерных, почти расхожих героев и атрибутов: поместье с его прекрасным домом (гостиная, портреты предков, буфетная со столовым серебром и редким фарфором, камины, библиотека, комнаты слуг на верхнем этаже и многое другое) и садом, хозяин поместья, образцовый джентльмен лорд Дарлингтон, его крестник, его гости, его дворецкий, его экономка мисс Кентон, огромный штат слуг, детали быта, описанные со скурпулезной точностью, почти с благоговением, - кому прислуживать за столом, какая из двух китайских статуэток должна стоять в гостиной, как и чем чистить столовое серебро (последней поблеме посвящены две страницы текста), путешествие по стране с путеводителем начала века, поиски и узнавание описанных в нем мест, мало изменившихся пейзажей, холмов, лугов, закатов, сельские гостиницы, башни, соборы, пабы и многое, многое другое. У Стивенса свой взгляд на мир и на свое место в этом мире.
Принципиальный вопрос, который он постоянно решает для себя: "Что такое достоинство дворецкого?". Он ищет и находит тех людей, которые отвечали бы высочайшим требованиям профессии: это герои рассказов, почти легенд, такие, как некий дворецкий из Индии, расправившийся с забравшимся в гостиную тигром, пока гости хозяина мирно пили чай в соседней комнате, и доложивший хозяину с каменным выражением лица, что с досадным происшествием покончено; это его отец, которому когда-то пришлось прислуживать офицеру, виновному в гибели его старшего сына-солдата, и он ни единым взглядом не выдал своих чувств, это коллеги Стивенса из других поместий: "Во времена лорда Дарлингтона, когда леди и джентльмены приезжали с визитами на много дней, легко было установить хорошее взаимопонимание со своими коллегами. Действительно, в те напряженные дни в гостиной для слуг собирались лучшие профессионалы Англии и вели разговоры далеко за полночь перед горящим камином"7 .
Сам Стивенс никогда, даже за глаза, не позволяет себе оценивать действия своего хозяина. Так, когда увлеченный входящими в моду идеями фашизма лорд Дарлингтон увольняет двух горничных-евреек, Стивенс молча повинуется, и только через несколько месяцев экономка мисс Кентон, бурно протестовавшая против несправедливого решения, узнает, что Стивенсу оно тоже было неприятно. Такая позиция, когда душевные движения подавляются ритуалом, когда достоинство дворецкого, осмысленное в контексте романа почти как синоним английскости, торжествует над индивидуальностью, приводит Стивенса к отказу от личной жизни и от счастья. Он не может подойти к постели умирающего отца, поскольку прислуживает на важном обеде и распоряжается слугами; не может не в силу того, что ему не разрешат, а в силу осознания своего долга. Из тех же соображений он позволяет мисс Кентон выйти замуж за другого человека, а потом через 20 лет (!) едет к ней, считая, что "может исправить эту ошибку". Как и личное счастье, которое проходит мимо героя Ишигуры, мимо него проходит большая история, и он также не хочет ее замечать. Лорд Дарлингтон стремится участвовать в политической жизни страны, и в его поместье часто приезжают ведущие министры, дипломаты, послы. В Дарлингтон-холле он проводит международную конференцию, пытаясь примирить США и европейские державы с Германией, в которой к власти рвутся фашисты. Стоя за стулом хозяина или обнося гостей напитками, Стивенс встречает известных политических деятелей, присутствует при переговорах, слышит и запоминает, но никогда не оценивает, даже когда крестник хозяина, не разделяющий его политической позиции и позже погибший на войне, пытается поговорить с ним на правах старого друга. Лояльность Стивенса хозяину безгранична: он верен лорду Дарлингтону и в его славные дни, и после войны, когда тот доживает свои дни в одиночестве, осуждаемый всеми за свое прошлое. Преданность, сдержанность, достоинство слуги не позволяют Стивенсу высказывать свое мнение относительно того, что происходит вокруг него, но его недостатки являются оборотной стороной его достоинств, и он не только не судит профашистские взгляды своего хозяина, но также обходит молчанием годы лишений, скудное питание по карточкам, бомбежки и смерть вокруг; привыкший идти по однажды выбранному пути, он не критикует, но и не жалуется. И пока стоит Дарлингтон-холл, купленный после смети лорда Дарлигтона богатым американцем, в нем будет Стивенс, который сумеет внушить уважение своему новому хозяину и поможет ему понять что-то об Англии и англичанах. При всей его ограниченности воплощением английскости в романе становится Стивенс.
Таким образом, английскость получает в романе Казуо Ишигуры двойную оценку, и это, очевидно, происходит прежде всего за счет двойного видения автора, взгляда одновременно изнутри и со стороны. По мнению известного английского литературоведа Малькольма Бедбери, как и в других романах писателя, в "Остатке дня" "важно то, чего роман не рассказывает, те детали, которые не раскрываются…в конце концов, сам Ишигуро пишет меняющийся мир впечатлений, а не четко прописанных сюжетов"8 . Его проза экономна и сдержанна, но очевидно, что предмет описания его последнего романа и авторские оценки, скрытые в подтексте, угадываемые, едва обозначенные, вызвали эффект узнавания и понимания прежде всего у английской аудитории. Кроме Букеровской премии, данную оценку подтверждает еще один факт: в 1992 году режиссер Джеймс Альвари снял по роману "Остаток дня" одноименный фильм, собравший звездный актерский состав (Энтони Хопкинс, Эмма Томпсон, Хью Грант и др.). Фильм