О функционировании ориентальной лексики в русской художественной речи на рубеже 19— начала 20 в.
Скажи привет, но помни: ты в зеленом.—
Когда придут, гляди на кипарис.
И. Бунин. Потомки пророка
Отрываясь от первоначальной функции чистой номинации, слова начинают сохранять по отношению к ней известную дистанцию, теряют непосредственную соотносительность “слово — вещь” и включаются в другую сетку отношений. Семантическое наполнение слова определено не его собственной лексической историей, линейной последовательностью языковых единиц, а сегментами другого, инонационального контекста, его смысловой наполненностью. Значение оказывается многоаспектным, обращенным к двум национальным данностям языка, в которых оно может быть интерпретировано. Инонациональный контекст — не орнамент, но структура содержания.
В стихотворении И. Бунина “Имру-уль-Кайс” слово верблюд символизирует не только начало и конец (“Ночь, как верблюд, легла и отдалила от головы крестец”)[17], это и слепая судьба: “Кого она настигает, того убивает; кого ж минует, тому дается старость и дряхлость” [18]. Полумесяц в строчках К. Липскерова: “Полумесяц взошел над гробницей Тимура” (“Самарканд”) — окрашен национальным контекстом: это подкова боевого коня Тимура и религиозный стигмат, выросший из первого [19]. везда небесная в бунинских текстах отражает разные контекстные сферы: в восточном цикле его стихов — это отражение сабеизма, доисламского культа небесных светил (как и у Кусикова):
Разверни же, Вечный, над пустыней
На вечерней тверди темно-синей
Книгу звезд небесных — наш Коран!
И. Бунин. Тонет солнце
Ветер пыток в “Трубе Гуль-Муллы” Хлебникова и ветер бедствий у К. Липскерова (День шестой) — метафоры, строящиеся на чужом семантическом содержании: ветер — символ несчастья, нечто, вызывающее отрицательное действие.
Круг слов, определяемых понятиями “семантическое калькирование” и “семантическая индукция”, может быть расширен за счет ряда номинаций, реализующих “чужие” контексты. Слово миллет (“единственный народ”), переведенное в русских публицистических текстах как народ вообще, вызывает полемику среди восточного духовенства (см.: Мир ислама, 1912. Т. 1, № 2. С. 271; 1913, Т. 2, .№ 1. С. 16). Слово оказывается микроисторией другой национальной системы, оно включено в синтаксические целые, интеграционные окружения. Система номинаций, совпадающая в основных своих микрогруппах, не создает смысловой эквивалентности и стилистического уподобления.
Сдвиг значения происходит первоначально в переводах, в рамках национально-сюжетной ситуации, контекстов, актуализирующих новый смысл, например воздух в значениях 'дыхание', 'аромат', свежесть — 'отрада', 'жизнь', 'чистота':
О ветер, откуда ты? Воздух подруги
Я чую в струе благовонной твоей.
Хафиз. Газели, 9 // Персидские лирики X—XV вв. С. 106
Я люблю свое сердце всегда
Свежим на пути к другу.
Бурханнедин / Пер. П. М. Мелиоранского //
Крымский А. Е. История Турции и ее литературы. М., 1916. Т. 1. С. 254
Этот круг переносов начинает “работать” и в стилизующих текстах:
Зейнаб, свежесть очей!
И. Бунин. Зейнаб
На камень сбросит красные папучи
И будет мыть, топтать в воде белье.
И. Бунин. Дия
Только в неверной воде может Луна расколоться,
Если с налета волной ветер захочет играть.
К. Липскеров. Луна // Песок и розы. С. 19.
Ср.: неверный: 1) не соответствующий действительности, ошибочный, ложный; 2) нетвердый, неуверенный; 3) такой, которому нельзя верить, противник, союзник; 4) исповедующий иную веру (устар.) (С. И. Ожегов. Словарь русского языка, 9-е изд., испр. и доп. М., 1972. С. 365).
Текст, воспроизводящий смысловой объем чужого слова в определенном наборе его семантических признаков, продвигает ориентальное слово в семантическом пространстве русского языка и создает стилизацию глубинную, отличную от набора предметно-однозначных слов-этнографизмов, ставших клишированными знаками “восточных сюжетов”. Точечная композиция слов-стержней формирует свои правила понимания контекста. В ряде случаев чужое значение реализуете^ за пределами национально-тематических сюжетов и образует свою сетку средств выражения. Трудно выявить границы контекстов, которые организованы значением слова, и контекстов, приписывающих слову значение ситуации словесного окружения, а не отдельного знака. Эти явления не всегда конкретно очерчиваются при описании соответствующих процессов и в родном языке, хотя сдвиг явно ощущается.
Таким образом, “типы контекстов, формирующих многоаспектное содержание слова” (Н. Ю. Шведова) [20], могут быть расширены. Содержательные формулы национальных культур содержатся не только в заимствованных словах и калькированных понятиях. Речь идет о проявлении разного смыслового содержания в одних и тех же средствах номинации. Некогда заимствованные как микротекст слова, они сохраняют чужое контекстное содержание, а с ним и определенные ассоциации, символику, круг сочетательных возможностей
Список литературы
1 Кошталева К. С. “Подражания Корану” Пушкина и их первоисточник // San. Коллегии востоковедов. Л., 1930. Т.
2 Роузентал Ф. Функциональное значение арабской графики//Арабская средневековая культура и литература. М., 1978. С. 155.
3 Лафарг П. Язык и революция. М.; Л., 1930. С. 22.
4 Михраб — дугообразная ниша в мечети, украшенная текстами из корана.
5 Волошин М. Лики творчества. М., 1914. С. 130.
6 Гуревич Л. Литература и эстетизм: Дальнозоркие. М., 1912. С. 111—112.
7 Веселовский А. Н. Из поэтики розы//Избр. статьи. Л., 1939. С. 133.
8 Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. Пг., 1923. С. 211.
9 Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии // Аполлон. 1913. №1. С. 48.
10 См.: Рашид-бек Эфендиев. Мухтасар Шариат, II. Тифлис, 1911. С. 1.
11 См.: Кочарлинский Ф. Литература адербейджанских татар. Тифлис, 1903. С. 6.
12 Бертельс Е. Заметки по поэтической терминологии персидских суфиев // Избр. труды. М., 1965. Т. 3. С. 113—114.
13 Бертельс Е. Персидская поэзия в Бухаре: Х век. М.; Л., 1935. С. 52.
14 Дармстетер Дж. Происхождение персидской поэзии/Пер. Л. Жиркова. М., 1925. С. 61.
15 Абу Салик, перевод Дж. Дармстетера (Указ. соч. С. 17):
16 Ларин. Б. А. Эстетика слова и язык писателя: Избр. статьи. Л., 1974. С. 72.
17 Фильштинский И. М. Арабская литература в средние века. М., 1977. С. 69.
18 Розен В. Древнеарабская поэзия и ее критики. СПб., 1872. С. 16.
19 Бартольд В.В. К вопросу о полумесяце как символе ислама. Пг., 1918.
20 Русский язык: Текст как целое и компоненты текста: Виноградовские чтения XI. M.: Наука, 1982. С. 143
21. Л. М. Грановская. О функционировании ориентальной лексики в русской художественной речи на рубеже XIX— начала XX в.