История налогообложения

В конце XVII — начале XVIII вв. в европейских странах стало формироваться административное государство, создававшее чинов­ничий аппарат и вводящее достаточно стройную и рациональную налоговую систему, состоящую из прямых и косвенных налогов. Из косвенных налогов особую роль играл акциз. Обычно он взимался непосредственно у городских ворот со всех ввозимых и вывозимых товаров. Иногда налогом облагалось только то, что ввозилось в страну, т. е. освобождались товары, идущие на экспорт. Размеры акциза колебались обычно от 5 до 25%. Какого-либо научного обоснования размеров налогообложения не было.

Налоги на предметы потребления давали крупные доходы, но они ре в малой степени сдерживали развитие торговли.

Из прямых налогов основная масса доходов приходилась на подушный и подоходный налоги. От них были освобождены дворянство и духовенство. Зато буржуазия и крестьянство от­давали государству в виде прямых налогов 10—15% всех своих доходов.

Тогда же началось теоретическое осмысление роли косвенных налогов в финансировании расходов государства. Французский экономист Ф. Демэзон писал в 1666 г., что акциз «способен один принести столько же и даже больше, чем все другие налоги…»¹.

Английский экономист Уильям Петти (1623—1687), извест­ный как автор теории трудовой стоимости, обосновывал в своей работе «Трактат о налогах и сборах» преимущества косвенного налогообложения. Он доказывал:

«Доводы в пользу акциза сводятся к следующему.

Во-первых, естественная справедливость требует, чтобы каждый платил в соответствии с тем, что он действительно потребляет. Вследствие этого та­кой налог вряд ли навязывается кому-либо насильно и его чрезвычайно легко платить тому, кто довольствуется предметами естественной необходимости.

Во-вторых, этот налог, если только он не сдается на откуп, а регулярно взимается, располагает к бережливости, что является единственным спосо­бом обогащения народа, как это ясно видно на примере голландцев и евреев и всех других, наживших большие состояния.

В-третьих, никто не уплачивает вдвое или дважды за одну и ту же вещь, поскольку ничто не может быть потреблено более одного раза. Между тем мы часто наблюдаем, что в иных случаях люди уплачивают одно­временно ренты со своих земель, со своих дымовых труб, со своих титулов, а также и пошлины (которые уплачиваются всеми людьми, хотя купцы более всего говорят о них). Они уплачивают также добровольные взносы и десяти­ны. Между тем при акцизе никто не должен, собственно говоря, платить еще и другим способом и больше чем один раз.

В-четвертых, при этом способе обложения можно всегда иметь превос­ходные сведения о богатстве, росте, промыслах и силе страны в каждый мо­мент. В силу всех этих причин при акцизе требуются не отдельные соглаше­ния с семьями и не сдача всего налога на откуп, а собирание его особыми чиновниками, которые, будучи полностью заняты, не потребуют и четвертой части расходов, каких требует взимание наших теперешних многочисленных и многообразных налогов»².

Практика налогообложения развивалась в соответствии с теорией. Так, назначенный в 1769 г. министром финансов Франции аббат Тэрре отдавал предпочтение косвенным налогам, поскольку считал, что «налоги на расходы наименее обременительны... они взимаются постепенно и, так сказать, незаметно»³.

Тэрре исходил из целесообразности дифференциации кос­венных налогов: продукты первой необходимости (зерно) долж­ны быть от него освобождены,, скот должен облагаться очень незначительно, вино — немного больше, грубые ткани — очень мало, а предметы роскоши — очень высоко и так далее.

Тот же аббат Тэрре в 1770 г. собственноручно начертал на письме одного интенданта:

«Я больше стараюсь добиться равенства в распределении налога, чем точной уплаты двадцатины»¹.

В те же годы (последняя треть XVIII в.) создавалась подлин­но научная теория налогообложения. Ее основоположником с полным правом считается шотландский экономист и философ Адам Смит (1723—1790). Кстати, именно он в опровержение из­вестного высказывания Ф.Аквинского подчеркнул, что налоги для того, кто их выплачивает, — признак не рабства, а свободы. В 1776 г. вышла книга А.Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов». В ней автор писал следующее:

«Подданные государства должны, по возможности, соответственно своей спо­собности и силам участвовать в содержании правительства, т. е. соответст­венно доходу, каким они пользуются под покровительством и защитой госу­дарства. Налог, который обязывается уплачивать каждое отдельное лицо, должен быть точно определен, а не произволен. Срок уплаты, способ плате­жа, сумма платежа — все это должно быть ясно и определенно для платель­щика и для всякого другого лица. Там, где этого нет, каждое лицо, облагае­мое данным налогом, отдается в большей или меньшей степени во власть сборщика налогов, который может отягощать налог для всякого неугодного ему плательщика или включать для себя угрозой такого отягощая подарок или взятку. Неопределенность обложения развивает наглость и содействует подкупности того разряда людей, которые и без того не пользуются популяр­ностью даже в том случае, если они не отличаются наглостью и подкупностью. Точная определенность того, что каждое отдельное лицо обязано пла­тить, в вопросе налогового обложения представляется делом столь большого значения, что весьма значительная степень неравномерности, как это, по мо­ему мнению, явствует из опыта всех народов, составляет гораздо меньшее зло, чем весьма малая степень неопределенности. Каждый налог должен взиматься в то время или тем способом, когда и как плательщику должно быть удобнее всего платить его. Каждый налог должен быть так задуман и разработан, чтобы он брал и удерживал из карманов народа возможно мень­ше сверх того, что он приносит государственному казначейству. Налог может брать или удерживать из карманов народа гораздо больше того, что он при­носит в казну государства следующими путями: во-первых, его собирание может требовать большого числа чиновников, жалованье которых в состоя­нии поглощать большую часть той суммы, какую приносит налог, и вымога­тельства которых могут обременить народ дополнительным налетом. Во-вторых, он может затруднять приложение труда населения и препятствовать ему заниматься теми промыслами, которые дают средства к существованию и работу множеству людей. Обязывая людей платить, он может тем самым уменьшать или даже уничтожать фонды, которые позволяли бы им осущест­влять эти платежи с большей легкостью. В-третьих, конфискациями и другими наказаниями, которым подвергаются несчастные люди, пытающиеся укло­ниться от уплаты налога, он часто разоряет их и таким образом уничтожает ту выгоду, которую общество могло бы получить от приложения их капиталов.»¹

Итак, из приведенной цитаты можно вывести четыре основ­ных принципа, которые не устарели и до нашего времени:

1. Принцип справедливости, утверждающий всеобщность об­ложения и равномерность распределения налога между гражда­нами соразмерно их доходам (вспомним надпись аббата Тэрре).

2. Принцип определенности, требующий, чтобы -сумма, способ и время платежа были совершенно точно заранее известны пла­тельщику.

3. Принцип удобности, предполагающий, что налог должен взиматься в такое время и таким способом, которые представ­ляют наибольшие удобства для плательщика.

4. Принцип экономии, заключающийся в сокращении издержек взимания налога, в рационализации системы налогообложения.

Именно в конце XVIII в. закладывались основы современ­ного государства, проводящего активную экономическую, в том числе финансовую и налоговую, политику.

2.2. Россия после Петра I

В России при преемниках Петра I финансы начали приходить в расстройство. В отличие от своего великого предка Елизавета (1709—1761) и Петр III (1728—1762) не делали различия между казенными и своими доходами. Отрасли торговли были превра­щены в разорительные частные монополии. Об экономии в го­сударстве перестали заботиться еще со времен Анны Иоанновны (1693—1740). Незадолго до свержения Петра III в мае 1762 г. государю было доложено: государственных доходов состоит 15 350 636 руб. 93 1/4 коп., из них расходуется:

Екатериной II (1729—1796) были отменены многие откупа и монополии, снижена казенная цена соли с 50 коп. до 30 коп. за пуд, временно запрещен вывоз хлеба за границу с целью его удешевления, установлена роспись доходов и расходов. Упоря­дочено управление финансами, в том числе в губерниях.

Предпринятые финансовые меры наряду с приобретением новых земель на юге и западе страны привели к умножению доходов.

Надо сказать, что в эти годы иногда принимались решения, дающие быстрый финансовый эффект, но которые вряд ли можно признать полезными в це­лом. Так, в 1765 г. признано необходимым отдать на откуп вин­ную торговлю, что и было сделано. Через два года откупа при­обрели массовый характер. Увеличив доходы, они породили пьянство, злоупотребление в винной торговле, тайную продажу водки.

Более одной трети государственных расходов поглощала ар­мия. В середине 60-х годов подушная подать целиком в соответ­ствии еще с распоряжениями Петра I направлялась на содержа­ние войска. Но туда же еще шли деньги от винных, соляных, таможенных сборов.

В 1775 г. Екатерина II внесла кардинальные изменения в на­логообложение купечества. Она отменила все частные промысловые налоги и подушную подать с купцов и установила гильдейский сбор с них. Все купцы были распределены в зависимости от имущественного положения по трем гильдиям. Для того чтобы попасть в третью гильдию, нужно было иметь капитала более 500 руб.. Имевшие меньший капитал считались не купцами, а мещанами и уплачивали подушную подать. При капитале от 1 тыс. до 10 тыс. руб. купец входил во вторую гильдию, а с большим капиталом — в первую. Объявлял о своем капитале каждый купец сам «по совести». Проверки имущества не произ­водилось, доносы на его утайку не принимались. Первоначально налог взимался в размере 1% от объявленного капитала. Через 10 лет было утверждено Городовое положение, которое повыси­ло размеры объявляемых капиталов для зачисления в ту или иную гильдию. Ставка налога осталась прежней. Однако в даль­нейшем она росла и в конце царствования Александра I состав­ляла 2,5% для купцов третьей гильдии и 4% для купцов первой и второй гильдий.

Что касается сохранявшегося подушного налога на основное население России, то при Екатерине II это был не совсем тот налог, который ввел Петр 1. По Указу от 3 мая 1783 г. «подати с мещан и крестьян по числу душ полагаются единственно для удобности в общем государственном счете». Такой счет не дол­жен стеснять плательщиков «в способах, ими полагаемых к удобнейшему и соразмерному платежу податей»¹. Община могларазверстать положенный ей подушный налог между своими членами так, как считала необходимым. А с 1797 г. уже после смер­ти императрицы российские губернии были разделены на четы­ре класса в зависимости от плодородия почвы и их хозяйствен­ного значения и для каждого класса были назначены отдельные подушные оклады.

В это время в России прямые налоги в бюджете играли вто­ростепенную роль по сравнению с налогами косвенными. Так, подушной подати собиралось в 1763 г. 5667 тыс. руб. или 34,3% всех доходов, а в 1796 г.—24 721 тыс. руб. или 36% доходов.

Косвенные налоги давали 42% в 1764 г. и 43% — в 1796 г. Почти половину этой суммы приносили питейные налоги.

Екатерина II преобразовала систему управления финан­сами. В 1780 г. была создана экспедиция о государственных доходах, разделенная в следующему году на четыре само­стоятельные экспедиции. Одна из них заведовала доходами государства, другая — расходами, третья — ревизией счетов, четвертая — взысканием недоимок, недоборов и начетов. В губерниях для управления государственными имуществами, сбора податей, ревизии счетов, заведованиями другими фи­нансовыми делами были созданы коллегиальные губернские Казенные палаты. Губернской Казенной палате были под­чинены казначейства губернское и уездные, которые храни­ли казенные доходы. Казенные палаты просуществовали до XX в., хотя отдельные их функции подвергались изменени­ям. Таким образом, Екатерина продолжала курс Петра I на усиление местного самоуправления, передачу ему новых функций, наделение самостоятельными финансовыми ре­сурсами. В этот период укрепляются бюджеты городов, где все большую роль начинают играть оброчные статьи. Налоги взимались с содержателей плотомоен и прорубей, с перево­зов, с рыбных ловель, с подвижных лодок, за запись в городовую обывательскую книгу и др. Тогда же появляются и первые заемные средства в бюджетах городов и проценты со вкладов в банки.

В начале прошлого века политические события в Европе, война с Наполеоном требовали постоянного напряжения всех ресурсов России, в том числе финансовых. В 1809 г. расходы государственного бюджета в два раза превышали доходы. В это время была раз­работана программа финансовых преобразований — «план финан­сов», связанная с именем крупного государственного деяте­ля М.М. Сперанского (1772—1839). Программа предлагала проведе­ние ряда неотложных мер по упорядочению доходов и расходов. План М.М. Сперанского был во многом основан на увеличении налогов в два и даже в три раза. Эти и другие меры позволили в течение 1810—1812 гг. удвоить доходную часть государственного бюджета. Одновременно производилось сокращение государственных расхо­дов. Думается, что до сих пор не потеряли актуальности основные правила расходования государственных средств, предложен­ные М.М.Сперанским и утвержденные Государственным Советом России в августе 1810 г. Они заключаются в следующем.

Расходы должны соответствовать доходам. Поэтому никакой новый расход не может быть назначен прежде, нежели найден со­размерный ему источник дохода. Расходы должны разделяться:

1) по ведомствам;

2) по степени нужды в них — необходимые, без коих внут­ренняя и внешняя безопасность существовать не могут; полез­ные — кои принадлежат к гражданскому усовершенствованию; избыточные — кои принадлежат к некоторой роскоши и вели­колепию государства; излишние и бесполезные — кои употреб­ляются на предметы для правительства посторонние;

3) по пространству — общие государственные, губернские, окружные и волостные. Никакой сбор не должен существовать без ведома Правительства, потому что Правительство должно знать все, что собирается с народа и обращается в расходы;

4) по предметному назначению — обыкновенные и чрезвычайные расходы. Для чрезвычайных расходов в запасе должны быть не деньги, а способы их получения;

5) по степени постоянства — стабильные и меняющиеся из­держки¹.

Через несколько лет после «плана финансов» появился в России первый крупный труд в области налогообложения: «Опыт теории налогов» Николая Тургенева (1818 г.). Книга сви­детельствует, что в России хорошо знали работы западных эко­номистов, практику налогообложения. Имелся и отечественный опыт. Все богатства народные, — считает Н. Тургенев, — проис­текают из двух главных источников, кои суть: силы Природы и силы человеческие. Но для извлечения богатства из сих источ­ников нужны средства. Сии средства состоят в различных ору­диях, строениях, деньгах и так далее. Ценность сих орудий, строений, денег называется капиталом. Все налоги вообще про­истекают из трех источников дохода общественного, а именно: 1) из дохода от земли, 2) из дохода от капиталов, 3) из дохода от работы.

Налог должен быть всегда взимаемым с дохода и притом с чистого дохода, а не с самого капитала; дабы источники доходов государственных не истощались. Этот постулат Н. Тургенев счи­тает общим правилом при взимании налогов, которое должно дополнить основополагающие принципы А.Смита.

Говоря о сознании народного богатства, автор подчеркивает, что «выгоды владельцев земли всегда тесно соединены с выгодами всего госу­дарства; почему Правительства при введении перемен, касающихся до бла­госостояния всего народа, должны более всего сообразовываться с выгода­ми помещиков и земледельцев»².

Впрочем ему кажется, что правительства в таких случаях бо­лее сообразуются с выгодами купцов, которые не только что не всегда соединены с пользою государственной, но могут даже иногда быть совершенно ей противны.

В подтверждение мысли об интересах купцов, Н. Тургенев приводит такой случай. Однажды Кольбер, желая сделать неко­торые преобразования по части финансов, просил, в рассужде­нии сего, совета у одного из знатнейших купцов парижских. Сей благородный человек отвечал министру:

«Лучший совет, который я могу Вам дать, состоит в том, чтобы Вы никогда не спрашивали у купцов советов касательно финансов».

Н. Тургенев выдвигает новую в условиях России того време­ни задачу. Он требует заранее изучать и прогнозировать воз­можные последствия от введения или изменения налогов. Требование, которое является актуальнейшим для нашей экономи­ки, для конца XX столетия. Он пишет:

«От недостатка предварительного исследования выбор налогов бывает часто невыгоден для Правительства. Желая наложить подать на одного, Прави­тельство налагает оную на самом деле на другого. Желая введением подати ограничить прибыль купца, оно вместо того только заставляет потребителя платить за покупаемые товары дороже, выигрыш же купца не уменьшается. Иногда Правительство, налагая большие подати на предметы роскоши, ду­мает, что сии подати не причинят вреда никому кроме богатых и роскошных людей, но сии богатые люди без труда, отказываются от потребления таких предметов, те же, кои занимались перерабатыванием и продажею оных, вследствие уничтоженного требования, должны оставлять свои занятия, при­ниматься за другие или приходить в разорение»¹.

Н. Тургенев призывает к крайне осторожному обращению с налогами. Он постоянно напоминает, что налоги уменьшают на­родное богатство, ибо часть дохода издерживается, не умножая сего дохода. Отнимая у промышленности часть капиталов, налоги сдерживают ее развитие. Высокие налоги болезненно сказываются даже на семьях со средними достатками. Исходя из этого, говоря о налогах на потребление, он считает желательным, чтобы пред­меты, необходимые для жизни, были всегда свободны от налогов. «Но сего никогда не бывает», — добавляет автор

Некоторое время спустя, в 1845 г. в Казани вышла книга: Теория финансов» Ивана Городова, посвященная общей теории налогообложения, монопольным доходам и государственному кредиту.

3. СОВРЕМЕННЫЙ НАЛОГОВЫЙ МИР

Как же выглядит сегодня многоликий налоговый мир? В развитых странах сложилась довольно схожая структура налогообложения, состоя­щая обычно из таких платежей, как подоходный налог с населения, налог на корпорации, акцизы, налоги на предметы потребления, взносы на социальное страхо­вание, разнообразные другие сборы.

В 80-е годы в этих странах все более заметным ста­новится снижение уровня прогрессивного подоходного налогообложения населения при большой амплитуде колебаний налоговых ставок (от 10 до 50%). При этом существуют налоговые скидки и льготы для пенсионе­ров, инвалидов и многодетных граждан. Подоходные налоги уплачиваются как по месту работы (в этом слу­чае всю ответственность за правильность и своевремен­ность взносов несет руководство данной фирмы или организации), так и на основе квартальных и годовых налоговых деклараций. Соблюдение же необходимого порядка поддерживается с помощью весьма ощутимых штрафов, а порой и тюремного заключения.

Значительно дифференцированы также ставки нало­га на корпорации. Однако, оценивая этот налог с пози­ций трудящихся, следует иметь в виду, что корпорации, равно как и другие предприниматели, отчисляют в бюджет из своих доходов солидные суммы, как пра­вило заметно превышающие основной налог на со­циальное страхование. В последующем за счет этих средств, а также взносов из зарплаты самих работни­ков государство выплачивает пенсии и пособия.

Остановимся еще на одной немаловажной особен­ности нынешней ситуации. Строго говоря, налог на корпорации отныне перестает быть, как это наблюда­лось в прошлом, налогом лишь на их прибыль, ибо обложение начинает распространяться и на часть из­держек производства и обращения, в частности на ре­кламные расходы, на затраты, связанные с предостав­лением услуг клиентам, и так далее. Одновременно происходит существенное ограничение налоговых льгот, особенно на инвестиции и ускоренную амортиза­цию.

В целом в области прямого налогообложения, куда как раз и относятся подоходные налоги с населения и нало­ги на корпорации, наблюдается серьезная попытка добиться более справедливого общего перераспределения налогового бремени. Подобное выравнивание дости­гается прежде всего с помощью, во-первых, увеличения взносов самих корпораций (снижение налоговых ставок здесь компенсируется увеличением доходов, с которых начинают взиматься соответствующие платежи), а во-вторых, общим уменьшением налогов с населения. Од­новременно эти налоговые корректировки призваны стимулировать дальнейшее оживление рынка за счет поощрения роста предложения товаров и услуг, с од­ной стороны, и спроса на них, с другой. Важную роль в налоговых системах развитых стран продолжает играть также и косвенное нало­гообложение, в рамках которого особое место зани­мают акцизы, налоги на предметы потребления и тамо­женные пошлины. В конечном счете все они оплачи­ваются потребителями, поскольку принимают форму надбавки к ценам на различные товары и услуги.

Акцизы вначале попадают в руки либо производи­телей соответствующих товаров, либо торговцев, зани­мающихся их реализацией. В среднем около 4/5 их по­ступлений в бюджеты капиталистических стран прихо­дится на обложение владельцев автомобилей и таких предметов личного потребления, как алкогольные на­питки и табачные изделия. В дальнейшем они не только пополняют казну, но и направляются на различные со­циальные цели: на борьбу с курением, потреблением наркотиков и алкоголя, на строительство и эксплуата­цию автомобильных дорог, протекционистскую защи­ту внутреннего рынка, охрану окружающей среды.

Весомую часть налоговых поступлений составляют налоги на предметы потребления, к числу которых от­носятся прежде всего налоги на покупки в розничной торговле, налог с оборота в сфере услуг, налог со зре­лищ, страховая пошлина и налог на добавленную стои­мость, действующий в производстве потребительских товаров и услуг, торговле, операциях по аренде и в некоторых сферах коммерческой деятельности, который большинство специалистов считает достаточно эффек­тивным инструментом стимулирования предпринима­тельства во всех его разновидностях.

Приведенный перечень прямых и косвенных нало­гов на практике дополняется и многими другими пла­тежами, активно используемыми во всех странах: нало­гами на недвижимость, земельную собственность и с наследства, а также штрафами за загрязнение окру­жающей среды, за нарушение компаниями антимонополистического законодательства и различными целе­выми сборами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, подводя итог можно сказать, что налогообложение имеет богатую и насыщенную историю. Разнообразие видов налогов просто впечатляет. Что только не служило в прошлом объектами обло­жения налогами! Общественные туалеты и бороды, женская косметика и драгоценности, эркеры и балконы, окна и двери, скаковые лошади и экипажи. Порой спе­цифические налоги следовало вносить не за вещи, а за определенные действия или отсутствие таковых. Известным феодальным налогом на свадьбу поддан­ных какого-либо сюзерена являлось «право первой но­чи». В эпоху мрачного средневековья существовал и довольно не­обычный «налог на убийство», который в качестве штрафной санкции должен был уплачивать ландфогт, если в границах его земельных угодий свершилось не­раскрытое за шесть месяцев хотя бы одно убийство. История умалчивает о степени эффективности подоб­ной формы борьбы за поддержание общественного по­рядка. Поэтому даже в условиях сложившейся у нас сегодня криминогенной обстановки рискованно вносить предложение о распространении подобного опыта налогообложения на местные органы власти. А что до налоговых курьезов, то и по сей день от них несво­бодна по существу ни одна финансовая система.

Достаточно сослаться на факт своеобразной при­чинно-следственной связи, сложившейся между жест­ким налоговым регулированием (с высокими процент­ными ставками) и довольно пышно расцветающей теневой экономикой. Так, сегодня на долю тене­вой экономики в отдельных странах приходится от 10 до 20%, а в Италии— 40% совокупного социального продукта.

Здесь можно было бы завершить этот краткий раз­говор о «странностях» налогов, если бы не одно об­стоятельство. Оно опять-таки касается внутренней сущности налога, а отнюдь не его причудливых, изо­щренных и просто случайных внешних форм.

Любой специалист, наверняка задер­жит свое внимание встретив следующее парадоксальное ут­верждение: «Величайшим курьезом является, собственно говоря, само налого­обложение. Как это случилось, что человек половину или более своего честно заработанного дохода отдает охотящейся за налогами казне без права требовать за это какой-либо ответной услуги?»

И действительно, какой же принцип должен быть положен в основу налогообложения? Если, к примеру, кредит, разумеется, нормальный кредит немыслим без его возвращения даже без процентов в руки кредитора, то налог, с точки зрения нормального плательщика, представляется безвозвратной потерей.

Средневековый философ Фома Аквинский, цитировавшийся ранее, получив­ший посмертно титул «ангельского доктора» и причи­сленный к лику святых римско-католической церкви, определил налог как «дозволенную форму» грабежа, не отрицая, правда, существования «грабежа без гре­ха», когда собранные платежи употребляются на «всеобщее благо». Возможно, такой подход теолога к сугубо финансовым проблемам вытекал из его рели­гиозного постулата, что «всяческое зло может быть во­зведено к некоторой благой причине»¹. Не будем вдаваться в эти тонкости, хотя прекрасно понятно: грабительский характер налогообложения все еще продолжает наблюдаться и в современных налого­вых системах самых различных государств.

Бесспорно, полностью отрицать возвратность «на­лога вообще» было бы абсурдно. Так или иначе казна удовлетворяет многочисленные общественные потреб­ности. Что бы и кто бы ни финансировался в дальней­шем за счет налоговых платежей, следует считать (если не практически подсчитать, то хотя бы теоретически предположить), что факт их возврата плательщикам обязательно состоялся, даже если принять во внимание все моменты перераспределения доходов.

К сожалению, однако, не является предельно ясным представление о «всеобщем благе». Отдельно взятые физические и юридические лица, а тем более регионы и другие административно-территориальные образова­ния, если речь пойдет о федеративном государстве, не могут иметь на сей счет свое «особое мнение». В этом случае к бюджетному механизму, в лоне которого свер­шается «кровообращение», начинают предъявляться серьезные претензии, чем-то напоминающие жалобы, поступающие в отделение связи: дескать, опять перепу­тали адреса отправителей и получателей.

И вывод, который позволительно сделать при все еще существующей путанице «адресов», будет тако­вым: человечество пока еще не изобрело, да и не могло объективно изобрести, системы справедливого налого­обложения. На пути к ее созданию уже есть некоторые успехи. И все-таки сама эта справедливость должна опираться на полную возвратность налогов, разве что исключая отдельные издержки обращения, возврат­ность по отношению к обществу в целом, к тем, кто действительно своим трудом, физическим или умствен­ным, создает общественное богатство, материальное и нематериальное, и, наконец, к тем, чьи услуги явля­ются необходимыми с точки зрения общества, а не к тем, кто их ему предлагает. Отсюда, собственно говоря, сама степень справедливости должна определяться сте­пенью возвратности.

Поскольку же налоговый механизм изначально встроен в сферу распределительных отношений, где играет роль одного из важнейших звеньев обществен­ного воспроизводства, постольку он не в состоянии изолировать себя от данного способа производства и прежде всего от системы определенных общественных отношений. В этом смысле любая конкретная практика налогового обложения не может не обнаружить на своем челе следы породившей ее экономической струк­туры общества. Думается, К. Маркс был глубоко прав, когда отметил в одной из своих рукописей, что «…способ грабежа сам опять-таки определяется способом производства»¹.

Хорошо осознав, что в справедливости остро нуж­дается в настоящее время не только наше духовное бытие, но и бытие экономическое, социальное, решая насущные проблемы сегодняшнего дня, не будем забы­вать о необходимости постоянно обращать свои взоры как научные, так и практические не только в будущее, но и в прошлое. И здесь не грех уподобиться древне-римскому Янусу, имевшему, как известно, два лица, смотрящих вперед и назад. Кстати, римляне не считали его воплощением позорящего человека двуличия, а почтительно относились к нему как к божеству «входа и выхода»—символу всякого начала.

А в качестве небольшой иллюстрации той истины, что в любом «новом» может неожиданно обнару­житься забытое «старое», можно привести отрывок из моно­лога казначея, то есть человека, разбирающегося в на­логовых делах, произнесенного им в классической «трагедии познания» «Фауст»:

«Пришел конец союзным взносам.

И денег никаким насосом

Теперь в казну не накачать.

Иссяк приток подушных сборов,

У нас что город, то и норов

И своевольничает знать.