Xreferat.com » Рефераты по педагогике » Теоретическая педагогия после Екатерины II

Теоретическая педагогия после Екатерины II

Каптерев П. Ф.

Дальнейшее развитие русской педагогической мысли в государственный период было слабо и скудно. Существеннейшим препятствием правильному и широкому развитию русской педагогии служила ее государственность, подчинение себе государством не только всего школьного образования, но и области семейного воспитания.

Мысль Бецкого, что семья неспособна воспитывать хороших людей и граждан, не только не была оставлена в последующее время как неправильная, но, несмотря на всю ее несостоятельность, была усвоена, поддержана и возведена на степень педагогического догмата. Государство постоянно обнаруживало полное недоверие к русской семье, ее способности воспитывать детей на началах, которые оно признавало правильными и необходимыми и которые оно хотело ввести в русскую жизнь. Закрытые казенные воспитательные заведения — и мужские и женские — умножались: увеличилось число военных корпусов и женских институтов; при гимназиях — и в столицах, и в губернских городах — устраивались пансионы, в которых за небольшую плату дети получали образование с тем, чтобы определиться позднее на какую-либо государственную службу. Русской семье поставлена была соблазнительная приманка: лет с десяти сдавать своих детей для воспитания государству, платить за их воспитание очень мало или совсем не платить (воспитывать детей за казенный счет) и путем получения образования в казенной школе обеспечить будущность сына государственной службой. Таким образом интерес к педагогии и воспитанию в русской семье был подорван. О чем хлопотать? Зачем заботиться о воспитании детей и о педагогии? Нужно хлопотать о зачислении сына или дочери в казенное учебное заведение и по возможности на казенный счет — вот и педагогия. В школе уже научат, школьное образование не касается семьи, это дело государства. Попал сынок в школу, так уж так или иначе, он выйдет в люди, если не совсем дурак или озорник.

Все, что могла делать семья при таких условиях, — это немножко готовить детей к школе, учить кое-чему. Нужно заметить, что семья заботилась именно о подготовке детей к школе, а не об их воспитании. А это далеко не одно и то же. Готовить к школе можно вовсе не воспитывая или воспитывая, но очень глупо и бестолково. Все дело сводилось к заучиванию нескольких принятых в школе учебников — кратких катехизисов, историй, грамматик, овладению навыками чтения и письма. Нужно ли учить все эти учебники в известном возрасте или нет, и если нужно ознакомить детей со всеми поименованными отраслями знаний, то почему по этим учебникам, а не по другим, таким методом, а не другим — подобными вопросами не задавались. Так нужно поступать, потому что с такой именно подготовкой легче определить дитя в какую-то школу. Семья, таким образом, теряла серьезное значение в воспитании детей, она превращалась в простого пособника государства, без всяких задач и целей даже по первоначальному воспитанию детей, не говоря уже об их школьном образовании. Она снимала с себя ответственность за будущего члена государства и одновременно утрачивала интерес к педагогии, к выяснению воспитательных вопросов: не семья воспитывает, а государство. Поэтому русская семья не научилась воспитывать детей, государство своими казенными заведениями, своей казенной государственной педагогией внесло индифферентность в семью, лишив ее интереса к воспитанию и в то же время значительно ослабив нравственную связь между родителями и детьми. Поколения, естественно соединенные, разрывались, между родителями и детьми становилось государство.

Взявшись само воспитывать детей и почти совсем устранив от этого дела семью, государство преследовало в устройстве школьного дела свои интересы, весьма мало заботясь об изучении и понимании детской природы, о развитии гуманных свойств детей, об общем широком образовании и просвещении русского народа. Мы уже видели, что правительству нужны были не развитые граждане, а послушные, без рассуждений, верноподданные. О развитии послушания оно и хлопотало. Еще в петровских инженерной и артиллерийских школах воспитание заключалось во внушении правил нравственности и субординации. Последнее качество считалось особенно ценным, о нем и заботились. Беспрекословно слушаться начальства — вот идеал. Поэтому лучшим воспитанником был наиболее полно и спокойно подчинявшийся всем требованиям начальства, а лучшим воспитателем — умевший сломить самостоятельность и независимость детей, согнуть волю воспитанников под ярмо дисциплины. Такие воспитатели и воспитанники ценились, были нужны, а о действительном нравственном образовании, о развитии разума и инициативы забот не прилагали. Запрос был на исполнителей, а не на руководителей; полагали, что были бы повинующиеся, а хорошие командиры всегда найдутся, что нет ничего легче, как распоряжаться и командовать. Жизнь опровергала это мнение весьма часто, сильно и сурово, но государство неизменно продолжало его держаться.

Конечно, и в этот темный период русской педагогии школы, возникшие раньше, продолжали существовать, хотя и не все; мало того, жизнь властно заставляла открывать новые школы, но они открывались в таком ничтожном числе, что далеко не удовлетворяли потребности в образовании. Учителя по обязанности учили, происходили выпуски окончивших курс, но собственно педагогическими вопросами никто почти не занимался и в школах.

Время от времени в правительственных и канцелярских сферах возникали вопросы о перемене системы образования, например среднего, о введении в тот или другой разряд школ нового устава, нового предмета: но все эти вопросы разрешались правительственно-канцелярским путем, без обсуждения в литературе и обществе. Педагогические вопросы не поднимались даже там, где, казалось бы, их необходимо было поднимать и обсуждать, — в педагогических советах разных учебных заведений. Оказывается, что занятия педагогических советов почти исключительно состояли частью в освидетельствовании сумм, частью — в назначении переводных и окончательных экзаменов и т. п., и ни один вопрос, касающийся улучшения собственно учебной части, не возникал на этих совещаниях 1. Впрочем, от учителей и не требовалось педагогии, от них требовалось лишь преподавание, причем учитель не имел права отступать в преподавании ни на йоту от предписанного ему учебника, хотя бы и весьма неудовлетворительного, и от чрезвычайно подробной программы, составленной применительно к параграфам этого учебника. Таким образом, все преподавание было чисто механическим. И позднее долгое время замечалось такое же механическое отношение учителей к делу, педагогические советы учебных заведений имели по-прежнему канцелярский характер, были чисто формальными собраниями, для оживления которых принимались чрезвычайные меры, например, составлялись программы общепедагогических и общедидактических вопросов, подлежащих обсуждению на этих советах 2.

Поэтому нечего изумляться тем удивительным результатам, которые получились от дореформенного обучения, и тому общему положению, в котором находилось тогда педагогическое дело в России. Один флотский офицер сообщал в "Морском сборнике" 3, что в морском корпусе он и его товарищи обучались 50 наукам, искусствам и языкам. Между науками были: статистика, риторика, психология, логика, эстетика, теория поэзии; между искусствами: живопись, церковное пение, танцы, музыка. Результат учения был следующим: в каждом выпуске мичманов немногие умели написать сами, без грубых грамматических ошибок, рапорт о своей болезни. Случались такие, которые подписывались: мичман такой-то. Грамматику изучали по курсу, переведенному с латинского языка. Что не подошло под правила латинского языка, то давалось в виде исключений. От этого исключений было гораздо больше, чем правил. Но лучшей грамматики не было.

Об этом положении педагогического дела в России перед эпохой освобождения и частично о состоянии педагогики и дидактики мы приведем два свидетельства. Я. Неверов в "Русском педагогическом вестнике" в статье "Что нужно для народного образования в России?" (1851, № 4) говорил, между прочим, следующее: "Несмотря на значительные успехи, которые сделала в последнее 20-летие наша ученая литература, подарившая нас замечательными произведениями почти по всем отраслям знания, по какому-то странному случаю она не только не разрабатывала вопроса о воспитании и обучении, но даже не касалась его... Русская литература, кроме учебника Ободовского, 4 нескольких лекций г. Шевырева и отдельных статей, помещавшихся время от времени в "Журнале Министерства народного просвещения", не представила ничего по этой части". Я. К. Грот так изображал состояние нашей педагогии 5: "Наша педагогика еще в пеленках, наша педагогическая литература — новорожденный младенец... У нас не только нет руководства к педагогике, но почти нет и вовсе никаких хороших руководств по разным предметам общего образования. Большинство наших преподавателей не только не следовало до настоящего времени никаким твердо установленным наукою правилам преподавания, но многие из них оказывались и сами недовольно знающими по своей части".

Приведенные отзывы о состоянии русской педагогии во второй четверти XIX века по существу совершенно правильны не только относительно указанного времени, но и всей первой половины XIX века и требуют лишь некоторых оговорок, поправок и дополнений. Конечно, педагогическими вопросами мало кто в то время интересовался, но интересующиеся все же были; кроме литературы учебников, была общепедагогическая литература, хотя весьма скудная; издавались даже педагогические журналы: "Патриот" Измайлова (1804), "Друг юношества" Невзорова (1807—1808 гг.), "Радуга" Бюргера (1832), "Педагогический журнал" Ободовского, Гугеля и Гурьева (1833—1834); "Библиотека для воспитания" Редькина (1843—1849); но все они имели очень мало подписчиков и существовали короткое время. Познакомимся с несколькими общепедагогическими работами того времени, из которых видно, что и в темную эпоху русской педагогии педагогическая мысль еще не угасла совсем, еще теплилась, мерцала.

При всей скудости общепедагогической литературы она все же представляет несколько различных взглядов и течений. Так, в 1827 году появился труд князя Енгалычева "Словарь физическаго и нравственнаго воспитания" (в двух частях). Здесь статьи помещены в алфавитном порядке, даются здравые советы относительно физического воспитания, но гораздо пространнее изложены советы нравственного характера. Эта нравственная сторона сочинения так перевешивает собственно педагогическую, что весь труд имеет вид произведения, более принадлежащего науке о нравственности, чем о воспитании, и напоминает старинные наши поучительные сборники. Автор полагает, что истинное благородство есть сумма христианских добродетелей, а "воспитание — вот благородство, отличающее людей..." Понятно, что автор придерживается в делах воспитания убеждения о верховенстве сердца над умом, указывая, что "один ум не составляет еще истинной славы человека... знания делают человека только ученым, а не добрым".

Другие сочинения, о которых мы считаем нужным упомянуть, касаются семейного воспитания и построения педагогии вообще как науки, как системы теоретического знания. Первое направление имеет двух представителей: князя А. А. Ширинского-Шихматова, написавшего в 1830—1834 годах "Письма о воспитании благородной девицы и о обращении ее в мире" (напечатаны лишь в 1897—1901 годах в Москве, сначала в духовном журнале "Душеполезное чтение", а потом отдельной книгой), и проф. С. Шевырева, произнесшего в торжественном собрании Московского университета речь "Об отношении семейнаго воспитания к государственному" (отдельное издание 1842 года, Москва); второе направление также имеет двух представителей: архиепископа Евсевия, напечатавшего в 1844 году в "Прибавлениях к творениям св. отцов" (журнал, издававшийся при Московской духовной академии) сочинение "О воспитании детей в духе христианского благочестия", которое потом переиздавалось несколько раз, и проф. И. Давыдова, написавшего серьезное рассуждение "О согласовании воспитания с развитием душевных способностей".

Что касается произведения князя Ширинского-Шихматова, то оно было написано для одной родственницы, матери-дворянки, пожелавшей самой воспитывать трех своих дочерей. В сочинении имеется в виду лишь один круг общества — дворянский. Сочинение замечательно весьма внимательной и широкой обработкой семейного воспитания и служит свидетельством, какие богатые плоды дала бы русская педагогическая мысль, если бы она не терпела стеснения и давления со всех сторон.

Основа педагогических взглядов автора — строго религиозная и даже богословская. Сам глубокий богослов и ревностный христианин, он и в основу педагогии кладет религиозно-богословские начала, напоминая тем церковную педагогику наших допетровских предков. Он не выходит из рамок и порядков русского современного общественного строя, признает крепостничество, но в этих рамках и пределах высказывает серьезные и гуманные мысли. Главную цель своих писем автор видит в том, "чтобы каждую науку, сколько можно, приспособить к нравственной пользе воспитанницы", потому что, по его мнению, образование сердца должно иметь преимущество перед образованием ума, образование ума должно быть служебным по отношению к образованию сердца. "Мы все по природе злы и порочны, и если воспитание сделает лишь из невежды ученого, а не благонравнаго и добраго из злого и порочнаго, то такое воспитание бедственно". Поэтому религиозно-нравственное воспитание есть главнейшая задача воспитательницы. Его нужно начинать рано, устраняя от воспитанницы все дурное и внушая ей "благоприятнейшее о Боге впечатление" посредством сочетания мысли о Боге со всеми приятными для детей вещами, доставляющими им невинное удовольствие, каковы солнце, рощи, поля, птички, разные зверьки и т. п. Можно внушить детям, что все, что мы имеем нужного, полезного и приятного, все это приобрел для нас от Бога Христос. Детские молитвы должны быть коротки и просты: десяток слов, произнесенных ребенком с сердечным расположением, — достаточная молитва. Но с возрастом нужно серьезно учить дитя закону Божию, а именно с шести лет. Начало полагается кратким катехизисом и священной историей. Читать Священное Писание нужно с воспитанницей также с шести лет или несколько позже, начинать нужно с Нового Завета и прочитанное не оставлять без объяснения. Вообще воспитанница должна по закону Божию пройти: катехизис и богословие, священную историю, библейскую историю, церковную историю, чтение Священного Писания с объяснениями. Молиться воспитанница должна ежедневно, утром и вечером, а перед молитвой благоговейно приготовить себя к молитве. Не худо воспитаннице вообще иметь определенное время на размышление о предметах веры. Ничто не питает так молитвенный дух, как такое размышление. Храм Божий воспитанница должна посещать с удовольствием, обедню знать подробно и лучше наизусть. Воспитаннице нужно напоминать "по-часту" о христианской кончине, ей полезно вести духовную переписку с людьми благочестивыми и в богословии сведущими. Воспитанница, сделавшись домоправительницей, помещицей, должна обучать сама грамоте и закону Божию детей ее пола из дворовых и крестьян, а мальчиков обязан обучать муж. Кроме того, хотя бы раз в неделю помещица обязана взрослых дворовых женщин и крестьянок обучать закону Божию. Шумные собрания и мирские забавы помещица посещать не будет, но зато будет внимательна и щедра к бедным и больным. Вообще она должна помнить, "что наши дворовые люди крестьяне суть наши крепостные — наши рабы... что только от нас одних могут ожидать просвещения, необходимого к душевному их спасению".

Образование умственное предлагается автором весьма обширное. Учение дитяти до 5 лет не должно иметь определенного на то времени. А надобно учить девочку в те минуты, когда она показывает расположение и охоту к принятию наставлений. В это время девочку можно познакомить с грамотой, уча ее читать, играя. С 5 лет можно начать учить в определенные часы, один час до обеда и один — после обеда. С шестилетнего возраста начинается систематическое обучение воспитанницы и продолжается до 18 лет, разделяясь на шесть периодов, по два года в каждом. В первом периоде воспитанница занимается по 2 1/2 часа до обеда и столько же после обеда, кроме субботы, в которую послеобеденных уроков не полагается. Итого в неделю 28 часов. В старшем возрасте (от 8 до 18 лет) полагается учебных занятий ежедневно по 6

Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Бесплатные корректировки и доработки. Бесплатная оценка стоимости работы.

Поможем написать работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Нужна помощь в написании работы?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.

Похожие рефераты: