Христианизация Древней Руси
Укреплению авторитета церкви способствовало не только изживание двоеверия, но и то, что с потерей политической независимости она осталась единственным общенациональным институтом. Не менее важен и тот факт, что именно вследствие Ордынского ига церковь окрепла не только идейно, но и материально. Связано это с особой религиозной политикой монголов, которые, будучи язычниками и опасливо относясь к чужим богам, никогда не посягали на собственность церкви и не облагали духовенство данью.
Благодаря татарам церковь получила и бульшую свободу по отношению к светской власти. Во-первых, теперь права и полномочия духовных лиц подтверждались не князьями, а ордынскими правителями и фиксировались в выдаваемых ими ярлыках, во-вторых же, русские архиереи пользовались значительным влиянием при ханском дворе, поскольку играли роль посредников в чрезвычайно важных для Орды дипломатических контактах с Византийской империей. Все это в сумме настолько укрепило позиции православной церкви, что позволило ей играть роль самостоятельной политической силы в процессе объединения Руси.
Татаро-монгольское нашествие имело и еще одно чрезвычайно важное следствие, действие которого в отдаленной исторической перспективе проявилось и в характере религиозности русского народа, и в его ментальности. Установление Ордынского ига способствовало изоляции Руси от остального мира и постепенному замыканию древнерусской культуры, т.е. ее превращению в культуру, противополагающую себя внешнему окружению, как культуре с обратным знаком (антикультуре) - стихии враждебной, грозящей незыблемости устоев, унаследованных от предков.
Древнерусская культура в том ее виде, в каком она сформировалась ко времени Татаро-монгольского нашествия вряд ли может быть отнесена к категории закрытых, хотя определенные предпосылки для ее эволюции в этом направлении уже имелись. Во-первых, Русь приняла христианство восточного толка, в котором черты культуры данного типа (т.е. культуры, преимущественно ориентированной, на ортодоксию, а не на расширение вовне) просматриваются достаточно явно. Во-вторых, развитию этой тенденции мог способствовать и комплекс религиозной исключительности, о котором говорилось ранее. Тем не менее, вплоть до XIV в. древнерусская культура сохраняла значительные возможности для экспансии в разных направлениях: массированное культурное влияние Киевской Руси испытывали на себе балтские и финно-угорские племена, постепенно втягивались в ее орбиту кочевники Великой Степи. Даже монгольское нашествие поначалу не изменило этой тенденции, поскольку вплоть до XIV в. сохранялась реальная возможность постепенной аккультурации завоевателей, подобно тому, как это произошло в Китае. Надежда на христианское просвещение (и как следствие - ассимиляцию) татар была отнюдь не беспочвенной: как любой народ, находящийся на стадии перехода от первобытности к цивилизации, татары были чрезвычайно восприимчивы к иной, более развитой культуре; к тому же, среди них было немало христиан несторианского толка. Отражением успехов миссионерской деятельности русского духовенства стало создание в 1261 г. православной архиепископии в Сарае. Среди обращенных было немало представителей ордынской знати, один из которых - племянник хана Берке царевич Петр был впоследствии причислен к лику святых. Напоминанием о той эпохе является и значительный удельный вес фамилий татарского происхождения среди русского дворянства.
В то же время противоречия с Западом до XIII в. еще не носили характера конфронтации. Даже разделение церквей в 1054 г. означало лишь констатацию нетождественности друг другу двух ветвей христианства. Характер антагонизма культур это соперничество приобрело не ранее 1204 г., т.е. после разгрома крестоносцами Византийской империи. А к 40-м гг. XIII в. уже и Русь оказалась перед лицом широкомасштабной агрессии Запада, видевшего в православных христианах "схизматиков" - отщепенцев, которых любой ценой необходимо вернуть в лоно истинной церкви. В этих условиях на Руси были склонны видеть в татарах меньшее зло, нежели в немцах, чем и объясняется "проордынская" политика Александра Невского и его потомков.
Но вскоре после религиозного (и как следствие - культурного) обособления от Запада мощная преграда возникла и на Востоке. На рубеже XIII-XIV вв. в Орде начинает распространяться ислам, а при хане Узбеке (1313-1342) он становится государственной религией. Шансы на христианизацию татар свелись к нулю, поскольку ислам формирует культуру с чрезвычайно сильными внутрисистемными связями, что делает поглощение, ассимиляцию другой культурной общностью (не беря во внимание случаи прямого или скрытого насилия) практически невозможными. В итоге Русь замыкается в пределах своего культурного ареала, что приводит к серьезным изменениям в сфере общественного сознания.
Если в открытой культуре истинность и ценность ассоциируется с полезностью (а отсюда - и ее высокая адаптивная способность), то закрытая - формирует принципиально иную аксиологию и эпистемологию. Такая культура мыслит себя священным текстом, в котором все абсолютно важно, все имеет сокровенный смысл, и наималейшее его искажение может обернуться катастрофой. Данное опасение заставляет общество постоянно обращаться к "незамутненным истокам", и потому истинность ассоциируется здесь с исконностью, ценность - с древностью. В этом кроется причина конфликтного характера любых преобразований в закрытых обществах. Даже если происходит кардинальное изменение социокультурной ситуации, при которой ответ на новые вызовы не может быть дан с позиций прежнего опыта, общество склонно искать корень бед не в собственной отсталости, а, наоборот, в отступлении от заветов предков. С другой стороны, высокая конфликтность закрытого общества объясняется тем, что понимание культуры как сакрального текста ведет к стиранию грани между сущностью и явлением, отождествлению знака с обозначаемым. Носитель такой культуры с трудом может ответить на вопрос, что для него более существенно, более важно. Фактически, в его сознании нет иерархии ценностей. Если в тексте абсолютно важно все до последней запятой, то поступиться нельзя ничем. Следствием этого становится неспособность социума достигать консенсуса, отсутствие культуры компромисса. При чрезвычайно высокой семотичности сознания и ритуализации поведения (вследствие неспособности различать форму и содержание) конфликт в таком обществе может вспыхнуть по самому ничтожному (с точки зрения внешнего наблюдателя или современного человека) поводу и продолжаться сколь угодно долго - вплоть до полной победы одной из сторон или их взаимного уничтожения, но никак не примирения.
Не учитывая этих особенностей религиозного сознания русского средневекового общества трудно понять, почему идейная борьба в церкви зачастую приобретала столь острый и бескомпромиссный характер, а противоречия, второстепенные с точки зрения православного вероучения, ввергали общество в кровавое противоборство.
Источники
Иларион. Слово о Законе и Благодати // Красноречие Древней Руси. М., 1987. С.42-57.
Ипатьевская летопись /Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). М., 1998.Т. II.
Лаврентьевская летопись / ПСРЛ. М., 1997.Т.I.
Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов / ПСРЛ.М., 2000.Т. III.
Повесть временных лет / Подг. текста Д.С. Лихачева, пер. Д.С. Лихачева и Б.А. Романова. М.; Л., 1950.
Основная литература:
Введение христианства на Руси. М., 1987.
"Крещение Руси" в трудах русских и советских историков. М., 1988.
Рапов О.М. Русская церковь в IX - I трети XII вв. Принятие христианства. М., 1988.
Курбатов Г.Л., Фроянов И.Я., Фролов Э.Д. Античность. Византия. Древняя Русь. Л., 1988.
Принятие христианства народами центральной и юго-восточной Европы и Крещение Руси. М., 1988
Русская Православная церковь.988-1988. Очерки истории. М., 1988.
Русское православие: вехи истории. М., 1989.
Шапов Я.Н. Церковь в системе государственной власти Древней Руси. // Новосельцев А.П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965
Дополнительная литература:
Ариньон Ж. - П. Международные отношения Киевской Руси в сер. Х в. и крещение княгини Ольги. // Византийский временник. 1980. Т.41.
Брайчевский М.Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989
Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII).М., 1999.
Древняя Русь в свете зарубежных источников / М.В. Бибиков, Г.В. Глазырина, Т.Н. Джаксон и др.; Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 1999.
Иеромон. Иоанн (Экономцев). Византизм, славяне и Россия. // Вопросы истории. 1989. № 8.
Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. М., 1993.Т.I.
Идейно-философское наследие Илариона Киевского. М., 1986.Ч. I-II.
Литаврин Г.Г. Русь и Византия в XII веке. // Вопросы истории. 1972. № 7.
Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблема источников. // Византийский временник. 1981. Т.42.
Никольский Н.М. История Русской церкви. М., 1985.
Новиков М.П. Христианизация Киевской Руси: методологический аспект. М., 1991.
Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы.М., 1992.
Оргиш В.П. Древняя Русь: образование Киевского государства и введение христианства. Минск, 1988.
Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.
Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М., 1995-1998.Т. I-II.
Сочнев Ю.В. Русь и Золотая Орда: некоторые аспекты конфессиональных отношений. // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. М., 1993
Филипповский Г.Ю. Столетие дерзаний. М., 1991
Христианство: Словарь. М., 1994.
Христианство: Энциклопедический словарь. М., 1993-1995.Т. I-III.
Христианство и Русь. М., 1988.