Элементы мессианства в годы Второй мировой войны в нацистских концлагерях, гетто и лагерях для военнопленных
A. Shneyerlib.sportedu
В 20-м столетии люди легко отказывались от Бога. Но вряд ли отрицание Всевышнего кардинально меняло сознание человека, веру в высшую справедливость, в торжество силы, недоступной ему самому. Разница лишь во взгляде на источник этой силы. Разница между религиозным и не религиозным мессианством выражалась в том, что одни обращались к вере, к Богу, верили в его силу, а порвавшие с религией - надеялись на силу социальной, политической идеи, армии, государства, вождя. И тут происходила трансформация, подмена понятий.
Отношение к диктаторам становилось новой религией со всеми присущими религии атрибутами.
Обращение "отец народов", так похоже на "Отче наш". Диктаторы писали новые библии, только для одних ею стала "Майн Кампф", а для других - "Краткий курс истории ВКП(б)". Своя символика, свои храмы. Каждое решение - единственно верное. Каждое слово - откровение.
В 20 веке два государства взяли на себя функции мессии в мировом масштабе.
Первое - СССР - с господствующей идеей освобождения человека от капиталистической эксплуатации, от религии и замена ее - коммунистическими воззрениями. Спасение мира по-советски состояло в торжестве коммунистической идеологии на всем земном шаре: "И водрузим на землею Красное знамя труда", что нашло отражение даже в советском гербе. Фантазия некоторых писателей допускала даже вселенский масштаб подобных действий, вспомним "Аэлита" А.Толстого.
Ленин и Сталин - те же мессии. На смену 10 заповедям в 60-е годы пришел "Кодекс строителя коммунизма".
Было и еще одно государство, которое заявило о стремлении к мировому господству: "Сегодня нам принадлежит Германия, а завтра весь мир".
По словам Гитлера, "тысячелетний Рейх сошел с небес, как небесный Иерусалим. После этого всемирная история должна прекратиться" [1].
Однако миссия Германии менее глобальна, чем у СССР, но куда более конкретна: освобождения человечества от заразы, именуемой евреями, и установления нового порядка, по крайней мере, в Европе, на начальном этапе. А 2-я мировая война явилась средством для достижения этой цели. Нацистская Германия несет новые идеи человечеству, одна из которых освобождение от химеры совести, так как, по словам Гитлера, "совесть - жидовская выдумка" [2], а значит и от религиозной морали.
В отношении религии политика обоих диктаторов совпадает, разве, что Сталин был более кровожаден по отношению к гражданам собственного государства.
Антирелигиозные репрессии в СССР носили беспрецедентный характер. За 24 года Советской власти было расстреляно 130 тыс. представителей только православного духовенства [3].
Подобные репрессии коснулись всех религиозных конфессий, без исключения. В 1932 г. в СССР объявлена антирелигиозная пятилетка: к 1 мая 1937 г. должны были ликвидировать все церкви, мечети, синагоги, объявленные центрами, вокруг которых группировались антисоветские элементы [4].
В Германии для многих немцев, а не только нацистов, тем более для эсэсовцев, богом стал Гитлер, сам отрицавший христианство и видевший в нем происки иудаизма.
Гитлер антихристианин-атеист. И об этом он заявляет в своем окружении: "...что одна вера, что другая, все равно. .." Ничто "не удержит меня от того, чтобы искоренить христианство в Германии, истребить его полностью, вплоть до мельчайших корешков" [5]. "Для нашего народа имеет решающее значение, будет ли он следовать жидовскому христианству с его мягкотелой сострадательной моралью - или героической вере в... бога природы, бога собственного народа, бога собственной судьбы, собственной крови. Хватит рассуждать. Старый Завет, Новый Завет, или даже просто слова Христовы... все один и тот же жидовский обман, жидовская выдумка" [6].
И если Моисей, принесший с горы Синай скрижали завета, и Христос заявили о моральных принципах, то Гитлер - мессия зла заявил: "Я освобожу человека от духовности, ставшей самоцелью, от грязных унизительных самоистязаний - химеры, называемой совестью и моралью..." [7].
Сам Гитлер ощущал себя мессией. Именно ощущение своего предначертания быть германским мессией явилась источником его власти [8].
Точно также и Сталин усилиями советской пропаганды в 30-е годы превращается в мессию, и, как справедливо отмечено М.Вайскопфом, происходит прямая реинкарнация: Сталин - это Ленин сегодня, причем советский диктатор приобретает черты нового Иисуса" [9].
В нацистской Германии христианские ценности были полностью вытеснены идеями национал-социалистической, культуры "сверхчеловека", а в СССР - советской социалистической культурой человека - строителя коммунизма.
Такого рода политический мессианизм привел к государственно-политическому тоталитаризму. В результате чего обе идеологии, призывавшие к достижению светлого будущего, одна для германской нации, другая для советских людей, привели к насилию и созданию концлагерей, к гибели десятков миллионов человек.
Таким образом, государственное мессианство в 20 веке наиболее ярко воплотилось в виде структуры концлагерей и аппарата тюремного и карательного. Концлагеря, по нацистским меркам, представляли также макет будущего устройства мира, где все народы вторичны и являются лишь неким материалом, который служит всего лишь единственной цели - создания высшего человека, равного богу.
Таких нацистских богов были тысячи, один из самых известных - доктор Менгеле, который в Освенциме одним движением руки, или двумя словами: "налево, направо", или "годен, не годен" - решал судьбы тысяч людей во время селекции очередного транспорта евреев.
Таким же образом определялась и судьба советских евреев-военнопленных. Попавший в плен в августе 1941 г. красноармеец С.Абрамсон рассказал: "Привезли на городской стадион и пропускали по одному мимо фельджандармов. Стоит один и ничего не говорит и не спрашивает, но решает судьбу всех. Повернул голову направо - отводят и в 10 метрах расстреливают выстрелом в затылок, налево - на стадион. Никаких допросов" [10].
Все эти вершители судеб ощущали себя мессиями новой идеологии, имеющими "божественное" право решать вопросы жизни и смерти, т.е. освобождать узника от жизни, либо через страдания вести его к освобождению духовному либо физическому. Все они, эти "боги" были свободны от "химеры совести", и это характерно для нацизма и коммунизма-социализма. Узники были для одних "унтерменшами"- недочеловеками, для других - лагерной пылью.
Так как концлагерь был некой моделью мира, он отразил в себе мессианство государственно-политическое - лагерь как госинститут со всем персоналом угнетателей и тюремщиков и мессианство, рождающееся в среде узников.
Без мессианства угнетателей, которым кажется, что они правы, нет мессианства освободителей. Они враждебны и взаимосвязаны, неразрывны и противостоят.
Мессианство - в лагере это противостояние, сопротивление существующему порядку. Оно проявлялось в нескольких формах. Пассивное и деятельное индивидуальное, и деятельное коллективное.
Своеобразную роль мессии в лагерях брали на себя те, кто вселял в людей надежду, веру в освобождение, в избавление от мук, веру в разгром фашизма. Можно отметить, что те, кого условно можно назвать мессией, чаще были вожаками, лидерами той или иной группы заключенных. Причем, в условиях развлетвленной системы доносчиков, насаждаемых лагерной администрацией, в лагерях для военнопленных службой разведки - абвером, все эти люди могли высказать свои идеи лишь в узком кругу доверенных лиц, лагерного подполья, если таковое существовало. Кроме того, в условиях замкнутого лагерного пространства эти идеи не могли повлиять на значительную массу людей. В основном узникам всех лагерей свойственно пассивное ожидание смерти.
Примером деятельного индивидуального мессианства может послужить Мать Мария (Елизавета Кузьмина-Караваева). Причем в долагерной жизни ее мессианство было обращено на коллектив: в оккупированном Париже она организовала спасение еврейских детей. Важно, что Мать Мария сосредотачивается на мессианстве истинном - жизни по евангельским заповедям. Еще до войны она писала: "мессианство" определяет собой … момент воплощения божественного начала в товарном мире" [11]. Вся ее жизнь явилась воплощением этого начала. Оказавшись в Равенсбрюке, она работала в инфекционном туберкулезном отделении лазарета, именно там она спасла жизнь военнопленной еврейке Г.Коган, о чем мне рассказала сама спасенная [12]. Да и смерть Матери Марии, была самопожертвованием. Согласно легенде, она заменила собой в группе, отправляемой в газовую камеру, женщину с ребенком. Не важно, так ли было на самом деле. Но именно такой поступок вытекает из ее жизни. Мемориалом Яд Вашем она посмертно удостоена звания Праведницы народов мира.
Ярким примером индивидуального мессианства служит судьба узника Бухенвальда священника Шнейдера. В тишине, царившей во время переклички, вдруг раздавался голос священника. В пасхальное воскресенье заключенные услышали слова Шнайдера: "И сказал господь: Несу вам воскресенье и жизнь!" [13]. Больше одной двух фраз ему никогда не удавалось произнести. Охрана тотчас набрасывалась и избивала Шнайдера. Он неоднократно бросал коменданту лагеря упрек: "Я обвиняю вас перед судом господним! Я обвиняю вас в убийстве заключенных!" Шнайдер был объявлен сумасшедшим. Проведя более года в карцере, он скончался [14].
Никакие мессианские движения в лагере не могли возникнуть. Мессианство носила индивидуальный характер. Были люди, пользовавшиеся авторитетом, уважением за свою несгибаемость, верность идеалам, веру в победу над фашизмом. Слухи о таких людях передавались из лагеря в лагерь, так называемой лагерной почтой, узниками, перемещавшимися из лагеря в лагерь. Так лагерное подполье в Маутхаузене знало о Карбышеве. Однако мало кто и сегодня знает, что одновременно с ним такую мученическую смерть на морозе в феврале 1945 г. приняли еще 400 советских военнопленных [15].
Действия, поступки, поведение этих людей подобных Матери Марии, Шнайдеру не всегда приводили к активной деятельности по сопротивлению, однако это поддерживало человека, а значит, помогало выжить, то есть спастись от смерти. В преодолении страданий, в стремлении выжить и проявлялось у узников лагерей ожидание избавления. Однако где, в чем был источник веры в жизнь в ирреальном бытие повседневной лагерной жизни? Откуда узники черпали силы для противостояния смерти? На этот вопрос ответил Виктор Франкл в своей книге "В борьбе за смысл". Главный вывод Франкла: внутренняя сила узника черпается в отыскании некоторой цели в будущем. Он приводит слова Ницше, которые помогают понять, откуда лагерники, не сознавая того, черпали свои силы: "Если есть зачем жить, можно вынести почти любое "Как".
Таким образом любовь к жизни в царстве смерти помогала победить смерть. В узниках поднималось могучее желание жить, появлялись силы, которые не могли проявиться в обычной жизни. Даже те, кто ставил перед собой простейшую цель - выжить сегодня, уже преодолевали повседневную смерть. Борьба за жизнь шла каждую минуту, час, день. Главное, ну, вот и еще один день выдержали. Вспомним "Один день Ивана Денисовича" А. Солженицына.
Многие истинно верующие узники-христиане считали, что они страдают и принимают на себя муки в стенах фашистского концлагеря за грехи людские. Верующих христиан поддерживало и вдохновляло то, что когда они страдают, испытывают муки, издевательства, это их приближают к страданиям Христа, а значит, приближает к Богу. Ведь Господь пришел в этот мир, как человек, не только для того, чтобы учить людей, но и для того, чтобы разделять их горе и страдания. Это вдохновляло верующих христиан, поддерживало, помогало переносить голод и лишения. "Мы жили в условиях страданий - и Христос жил в условиях страданий" [16].
Один из тех, кто был в нацистском концлагере Флоссенбург, свидетельствует: "Я видел людей, которые с радостью шли в крематорий. Это были немецкие баптисты (вероятно, служители Иеговы. А.Ш.), которые отказались служить в армии, и их за это в концлагерь, и - крематорий, чтоб другим неповадно было. Они шли достойно, шли, вот искренне верующие люди, - с восторгом, они шли на встречу со своим богом" [17].
Большое значение в поддержке веры на избавление играли религиозные службы, проводившиеся даже там, где это было запрещено. Никакие религиозные праздники официально в лагерях не соблюдались. Однако всегда находились люди, которые помнили о них, особенно, если это были священники. Однако соблюдение и исполнение обрядов могло привести к смерти. Так, в Бухенвальде, когда у одного из священников за месяц до освобождения были найдены Святые дары, он был убит. И все-таки, тайно проводили соборование, исповедь. Особенно активное участие в тайной религиозной жизни Бухенвальда принимали священники чех Йозеф Тыльхе, поляк Дыдек, после его смерти югослав Богатинович, затем чех профессор Свобода, итальянец доктор Фаусто Пекорари [18].
В отличие от концлагерей, в лагерях для западных военноплен-ных религиозные службы проводились регулярно. Даже евреи-военнопленные западных стран, оказавшиеся в лагерях, имели воз-можность проводить религиозные церемонии. Так в Офлаге VI (C) неподалеку от г. Оснабрюк. содержалось около 400 югославских офицеров-евреев. Все они имели воз-можность соблюдать религиозные традиции. Этому способствовал попавший в плен раввин-капитан Херман Хельтгот. В одной из комнат барака была организована синагога. Кроме ежедневных молитв для желающих, в дни еврейских праздников организовывались специальные службы. Так, 29-30 сентября 1943 г. отмечались Рош Хашана (Еврейский новый год), 8-9 октября 1943 г. Йом Кипур (судный день). 26 декабря 1943 г. проводилась беседа о празднике Ханука [19]. Объявление о праздниках и почасовое расписание соответствующих молитв, написанное на иврите и на сербском языках, вывешивалось на дверях барака [20]. 8 апреля 1944 г. евреи-военнопленные праздновали Пасху [21]. Исход из Египта воспринимался как рассказ о грядущем спасении и гибель фараонова войска ассоциировалась с грядущим разгромом Германии и надеждой на счастливое справедливое устройство мира.
В отличие от западных, советские военнопленные получили возможность отправления религиозных служб только в 1942 г. и то не в каждом лагере это соблюдалось. Однако священники допускались в лагеря военнопленных. Я сознательно опускаю политическую составляющую некоторых служб, а обращаю внимание лишь на духовное содержание. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II,будучи ребенком, помогал отцу священнику в проведении служб в концлагерях и лагерях военнопленных в Эстонии. Он рассказывает, что многие пленные просили их окрестить [22], ибо крещение вселяло надежду на спасение. Понятно, что это касалось рожденных в годы советской власти, к которым были обращены слова: "Никогда не знавши Бога, вы служили богам, которые в существе не боги" [23]. Исполнявшие службу находили такие слова и выбирали такие тексты писаний, молитв, которые вселяли надежду на скорое освобождение, например: "Тогда Господь, Бог твой, возвратит пленных твоих, и умилосердится над тобою…" [24], "Просите и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам" [25], "Скажите робким душею: будьте тверды, не бойтесь; Вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет Вас" [26].
Война, лагеря смерти привели многих верующих к кризису веры, поставили перед ними вопросы: "Где был Бог в это время ? "А был ли Бог в Освенциме?" Эти вопросы неоднократно ставились не только еврейскими интеллектуалами и религиозными деятелями, но обсуждались и на международной конференции "Богословие после Освенцима и ГУЛАГа и отношение к евреям и иудаизму в Православной Церкви большевистской России" в январе 1997 в Санкт-Петербурге. Однако на эти вопросы еще в 1939 г. ответил Герман Раушнинг, один из соратников Гитлера, порвавший с ним до войны и бежавший в Англию. Раушнинг в своей книге "Говорит Гитлер" приводит следующую историю: "Католический священник и еврейский раввин чистят уборную в концлагере. Они стоят по щиколотку в нечистотах, а караульный эсэсовец, насмехаясь над ними, спрашивает, где сейчас их Бог. Священник отвечает: