Иконопочитание и иконоборство
Нельзя не упомянуть еще об одном возражении иконоборцев против икон. Они указывали на отсутствие в богослужебной практике особых молитв для освящения икон, поэтому, утверждали они, в иконах нет ничего сверх того, что они получили от художника. На это защитники икон отвечали, что существует много священных предметов в церковном обиходе, хотя они и не были освящены молитвами. Они полны святости и благодати уже по своему имени, названию, по напоминанию о Первообразе, по своему употреблению, "по положению изображенных членов"(9) и потому считаются достойными почитания. Одним из важных результатов дискуссии по этому вопросу было рождение со временем "Чина благословения и освящения икон".
Существуют особые чины освящения икон Пресвятой Троицы,(10) Иисуса Христа, Богородицы, святых, отдельный чин освящения разных икон и иконостаса. В молитве на освящение иконы Троицы священник читает: "...Всегдашняго ради воспоминания, Тебе единаго славимаго Бога не точию оусты исповедуем, но и образ пишем, не еже боготворити сей, но еже нань телесныма очима взирающе, оумныма на Тебе Бога нашего зрети, и того чтуще, Тебе Создателя, Искупителя и Освятителя нашего славити и величати и Твоя неисчетная благодеяния воспоминати: почесть бо образа на первообразное преходит".
В этой молитве можно выделить следующие иконопочитательные мотивы: а) икона нужна для "воспоминания" о Боге, для хранения постоянной памяти о Боге; б) без иконы человек исповедывал бы Бога только устами; в) человек взирает на образ телесными очами, но лишь для того, чтобы его "умные очи" — в святоотеческой литературе часто "очи духовные" — зрели Бога; г) образ пишется не для того, чтобы его боготворить; д) почесть, воздаваемая образу, переходит на Первообраз.(11)
В заключение чина благословения иконы священник кропит ее святой водой и трижды произносит: "Освящается образ сей благодатию Пресвятаго Духа, окроплением воды сея священная, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь".(12)
Из приведенных текстов видно, что молитвы чина освящения иконы (как и кондак "Торжества Православия") продолжают защиту иконопочитания. Не упоминая, не повторяя доводов иконоборцев, они в форме прошений, обращений к Богу вновь и вновь опровергают аргументацию иконоборцев, излагают православное понимание иконы, утверждают необходимость почитательного отношения к образу, защищаясь от бывших и возможных новых обвинений в идолопоклонстве.
Итак, отрицание иконы в глазах иконопочитателей выглядело, во-первых, как отрицание Боговоплощения или, по крайней мере, как еретически неполное принятие догмата о реальности Боговоплощения, во-вторых, как непонимание во всей глубине тайны нераздельного и неслиянного единения в Ипостаси Христа двух естеств, двух природ. Отрицание же иконопочитания воспринималось как неверное понимание единосущия Христа Богу Отцу по Божеству и человеку по человечеству, ведь именно единосущие утверждает неразрывную связь между Богом и человеком через Христа, через Образ Бога невидимого. Поэтому свою миссию иконопочитатели видели не просто в защите икон, но в утверждении самих основ православного вероучения и миропонимания. На VII Вселенском Соборе было упомянуто, что иконоборство в своих доводах, возражениях, "анафематизмах" повторило почти все ошибочные мнения и ереси, родившиеся на протяжении веков в христологических и тринитарных спорах. Иконоборство было отвергнуто Собором как последняя наиболее тонкая и вместе с тем всеобъемлющая ересь, а праздник в честь восстановления почитания икон был назван позже "Торжеством Православия". Так иконопочитание и Православие были соединены навеки.
Сноски:
1. Как справедливо замечает Л.А.Успенский, позже выяснилось, что "не православные иконопочитатели, а, наоборот, именно иконоборцы представляли возврат к дохристианскому эллинизму"; иконоборство не случайно процветало в высших кругах придворной знати, воспитанной на эллинистической культуре, а не в простом народе (см. Успенский 1989:112,117).
2. В 754 г. отрицалась в основном сама икона; тогда была сделана попытка доказать, что икона Спасителя в любой ее интерпретации выражает еретическое учение (монофизитство, несторианство или евтихианство) и при любом ее понимании противоречит православной христологии и догматике. Борьба против почитания в тот период была следствием догматического "опровержения" иконы. В 815 же году основной удар был нацелен против иконопочитания. Икона была как бы приравнена к портрету. Но допущение в храме портрета неибежно вело к его сакрализации и почитанию в качестве иконы. При таком допущении двусмысленного иконо-портрета обосновать отрицание иконопочитания было невозможно в принципе. Его можно было только запретить, что и сделали.
3. В своем знаменитом труде "Церковь одна" А. С. Хомяков подчеркивал: "Пишешь ли ты икону для напоминовения о невидимом и неизобразимом Боге, — ты не творишь себе кумира. Воображаешь ли себе Бога и думаешь, что Он похож на воображаемое тобой, ты ставишь себе кумир, — таков смысл запрещения ветхозаветного. Икона же (красками писанное имя Божие) или изображение святых Его, созданное Любовью, не запрещается духом истины".
4. Один из столпов иконопочитания прп. Иоанн Дамаскин на основании ветхозаветной истории высказывает и такое мнение, объясняющее наличие второй заповеди: "Иудеям, конечно, это (не делать изображений — В. Л.) было предписано по причине их склонности к идолослужению. Косвенно прп. Иоанн указывает здесь на то, что опасны не собственно священные изображения, а неправильное отношение к ним.
5. Воплощение и вочеловечение Христово, по мысли защитников икон, освящает материю, вызывает желание почитать те материальные предметы, благодаря которым или через которые совершилось спасение человека: святой Крест, Евангелие и другие священные предметы, необходимые для совершения богослужения. Это возражение, во-первых, было направлено против отрицания икон только за то, что они материальны (прп. Иоанн видел в этом проявление манихейства); во-вторых указывало на непоследовательность иконоборства, отрицавшего икону, но сохранявшего почитание Креста и Евангелия.
6. Также и в Иисусовой молитве обращение "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий" есть иконичное призывание Ипостаси.
7. Перевод с греческого.
8. Отсюда двукратное употребление в кондаке глагола во-образ-иться, который означает, как ясно из контекста, возвращение образа тому, кто затмил его своими грехами; вообразить падшего человека — значит изменить его во образ славного и сияющего Первообраза, т. е. значит то же, что и преобразить.
9. Вероятно, имеется в виду прежде всего композиция образа, но можно вспомнить, что, согласно Василию Великому, образ Божий состоит не только в духовном подобии, но и в "телесном очертании".
10. Согласно Требнику, по чину освящения иконы Троицы освящаются также иконы трех праздников: Крещения, Преображения и Сошествия Святого Духа, поскольку все три праздника являют Пресвятую Троицу. Иконы остальных Господских праздников освящаются по чину иконы Христовой.
11. В чине освящения иконы Господа Иисуса Христа можно прочитать: "...Подобие Своего пречистаго образа, нерукотворенно к своему пресвятому лицу оубрус приложив, изобрази, и Аигарю Эдесскому князю посла, и тем от недуга того исцели...". В этой молитве наполминается событие, которое послужило историческим свидетельством "изготовления" первой иконы Самим Господом и стало обоснованием не только необходимости икон, но и свидетельством их чудотворной целительной силы.
12. В последнее время некоторые иконописцы и иконоведы отрицают необходимость освящения иконы. Возражения приводятся следующие: в старину икона не освящалась, на ней ставили подпись, и она считалась освященной; чин в Требнике называется благословением, а не освящением; это "одобрение" образа, а не "сакраментальный акт"; чин имеет позднее происхождение, он впервые встречается в Требнике Петра Могилы (XVIII в.); в иконе почитается не вещество, а изображение, поэтому она не нуждается в освящении; в греческой Церкви иконы не освящают. Попробуем ответить на эти возражения. Во-первых, в чине употребляются оба слова — благословение и освящение. А когда священник окропляет икону святой водой, то произносит: "Освящается образ сей...". Во-вторых, надписание устанавливает лишь соответствие образа Первообразу, отсутствие противоречий между образом словесным и визуальным, живописным. В-третьих, благодать Святого Духа сходящая на икону в чине ее благословения и освящения, устанавливает духовную связь между образом и Первообразом, делает ее богочеловеческим двуединством, молитвенным образом, наполняет ее Божественными энергиями, призывает на икону "силу и крепость чудотворнаго действия", "силу целебну, всех козней диавольских прогонительну". В-четвертых, в иконе мы действительно почитаем не вещество, а образ, но из этого вовсе не следует, что вещество не нуждается в освящении. Церковь освящает и вещество предметов — носителей церковных образов; в Церкви освящается все: сам храм, престол, кресты, церковные сосуды, покровы, одежды церковнослужителей, свечи и освящаются именно для призывания на них благодати Святого Духа. Все эти вещи суть иконообразы, которые входят в соборное литургийное единство, и исключать из него икону, доказывать, что икона фактически не нуждается в освящении Святым Духом, было бы и неверно, и странно. В-пятых, указывать на позднее происхождение чина — значит вставать на шаткий путь субъективных оценок Церковного Предания. Напомним только о том, что чин Литургии свт. Иоанна Златоуста сложился в IV веке, и в конце того же века мог рассматриваться "ревнителями древности" в определенной мере как нововведение и вызывать протест. Главным критерием отношения к чину должно быть его содержание, опробованное и принятое церковным соборным опытом, и лишь на второе место следует ставить его древность. Через освящение и благословение иконы она включается в соборное, храмовое, литургийное единство всех других церковных образов. Наконец, отметим, что в Великом Молитвослове (Афины 1995) молитва на освящение иконы имеется. Приведем ее полностью. Молитва, глаголемая Архиереем, над новописанной иконой Архиерей помазывает икону освященным елеем по четырем углам, затем молится так: Мир всем. Главы наши Господеви приклоним. Молитва: Господи, Царю наш, Вседержителю, Отче Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, повелевый рабу Твоему Моисею соделати Икону Херувимов во святей Скинии, и мы, Господи, тако пряли Икону святую сию в память оныя; молимся Ти, Царю наш, ниспошли благодать Святаго Твоего Духа и Аггела Твоего на икону сию святую; да аще кто молится пред нею, исполнится моление его по благодати и милости и любови единороднаго Твоего Сына и человеколюбца Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа. Возглас: Яко Тебе подобает честь и поклонение со единородным Твоим Сыном и Святым Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.