Киевская митрополия до присоединения Малороссии к Москве. Общий обзор состояния православия в Литве
Первый поднялся против унии князь Острожский и разослал окружное послание, в котором извещал православный народ ο замысле митрополита и епископов, и всех православных возбуждал постоять за истинную веру. Западная Россия взволновалась. Испуганный общим волнением, Гедеон, более всех торопившийся в деле унии, отстал от товарищей, объявив в свое оправдание, что владыка Кирилл его обманул, взял у него и других епископов бланкеты за подписью для написания на них просьбы королю только ο привилегиях православной церкви, а написал что-то другое, противное православию. К нему присоединился еще другой из епископов, замышлявших прежде унию, перемышльский Михаил Копыстенский. Среди таких обстоятельств, грозивших затеянной унии распадением, Терлецкий и Поцей поспешили поскорее кончить свое дело, и осенью 1595 года отправились в Рим с изъявлением покорности папе. Там в читанном пред лицом папы исповедании веры они признали все римские догматы: об исхождении Святого Духа, индульгенциях, чистилище и главенстве папы; от православия, таким образом, оставались одни только обряды. Папа (Климент VIII) радовался, говорил ласковые слова, назначил в честь унии большое торжество и велел выбить медаль с надписью: Ruthеnis rесерtis. А между тем в России братства и священники предавали изменников-архиереев проклятию; Стефан Зизаний, учитель львовского братства, перешедший в Вильну, громил их в своих проповедях и издал сочинение: "Казание святого Кирилла иерусалимского об антихристе," где проведена была мысль, что папа и есть именно антихрист. Острожский своими посланиями волновал дворян и мещан и грозил правительству восстанием; даже некоторые католики не чаяли от унии ничего хорошего впереди.
Введение унии на Брестском соборе.
Β конце 1596 года для введения унии собрался в Бресте небывало многолюдный и торжественный собор, на который, кроме епископов, духовенства и многих мирян, прибыли два патриарших экзарха, Никифор от константинопольского и Кирилл Лукарис от александрийского патриархов. Но собор этот с самого же начала разделился на две партии, униатскую и православную. Униаты открыли заседания в городском соборе, а православные - в одном частном доме, потому что Поцей, к епархии которого принадлежал Брест, распорядился затворить для них все городские храмы. Экзарх Никифор три раза приглашал митрополита и 4 епископов-униатов на собор православных; когда они не явились, собор лишил их сана и единогласно отверг унию. С своей стороны, униатское собрание отвечало проклятием на православный собор и торжественным актом ο принятии унии, который был тогда же утвержден королем. Православные епископы были объявлены ослушниками своего митрополита и изменниками своей церкви, греческие экзархи - самозванцами и шпионами султана, все православные - преступниками против духовной власти своих иерархов и против воли короля. Так совершилась пресловутая уния между православной и латинской церковью, явление, менее всего отвечавшее своему названию.
Усилия иезуитов и польского правительства к распространению унии.
Непосредственно затем начались гонения на православие. Экзарх Никифор был арестован и уморен голодом в Мариенбургской тюрьме. Кирилл Лукарис спасся бегством. Униатские епископы выгоняли православных священников из приходов и ставили на их место своих униатов. Правительство теснило даже сильного князя Острожского, насчитывая на него разные недоимки по сборам. Братства объявлены были мятежными сходками и подверглись преследованиям. У православных отбирали церкви; священники их подвергались насилиям, заключались в тюрьмы. Униаты овладели даже Киево-Софийским собором. Печерский монастырь едва отстоял свою самостоятельность силой. Β городах православных не допускали до городских должностей, стесняли в ремеслах и торговле. Нечего и говорить ο страданиях православного крестьянства, которое и прежде жило, как в чистилище, а теперь подверглось еще новым бедам от религиозной ревности своих панов. Β имениях католических панов одни православные церкви были насильственно обращаемы в униатские, другие отдавались в аренду жидам. Жид-арендатор держал у себя церковные ключи и брал деньги за всякую церковную службу и требу, причем еще жестоко издевался над религией, за которую некому было заступиться. Подобные меры против православия в видах распространения унии усилились особенно при преемнике Рогозы (+ 1599), одном из главных вождей унии и самом энергичном из униатских митрополитов - Ипатии Поцее. Заняв митрополичью кафедру, он завел нескончаемую борьбу с православным духовенством и братствами, не гнушаясь при этом никакими средствами вроде доносов, клеветы, грубых насилий и прочего, грабил и отнимал в унию православные церкви, лишал приходов и истязал православных священников и ставил на их места униатов, отбирал у монастырей имения, не раз покушался завладеть самой Киево-Печерской лаврой с ее богатыми имениями и всеми мерами старался подорвать силу православных братств. Троицкий монастырь виленского братства со всеми именьями от отдал униатам, которые немедленно завели при нем, вместо православного, свое униатское братство. Православное братство после этого (в 1605 г.) основалось в новом виленском монастыре Святого Духа и завело с митрополитом горячий, но безплодный процесс. В 1609 году он отобрал в унию все виленские церкви, кроме одной монастырской Святодуховской. Сильное раздражение, которое было возбуждено против него в Вильне, дошло до покушения на его жизнь, кончившегося, впрочем, только тем, что он лишился двух пальцев на руке. Пальцы эти долго лежали потом на престоле Троицкой церкви, как пальцы святого мученика. Преступника - одного панского гайдука - казнили, а православные горожане Вильны подверглись еще большим преследованиям.
При всех, однако, усилиях поднять унию за счет православия она очень плохо поднималась. Униаты влачили жизнь какими-то межеумками, презираемые и православными и католиками; вера их, как и православие, не переставала считаться исключительно хлопской верой; паны и шляхта, изменяя православию, стыдились унии и переходили прямо в настоящую панскую веру - католичество. Само правительство, поддерживавшее униатов против православных, не очень-то высоко ценило унию саму по себе; сенаторских мест для себя униатская иерархия так и не получила, несмотря на все обещания короля Сигизмунда и иезуитов, и сравнительно с католической иерархией оставалась в постоянном, обидном для нее принижении. Как Риму с его иезуитами, так и Польше уния нужна была не сама по себе, а только в качестве переходной ступени, через которую должно было пройти православное народонаселение Речи Посполитой к чистому католичеству. Католичество было конечным ее назначением, без которого она не имела никакой цены в глазах католиков. Такой взгляд на нее разделяли и первые ее вожди, Терлецкий и Поцей, принявшие в Риме всю католическую догматику и оставшиеся униатами только номинальными. Поэтому как только последний из них сделался митрополитом, так и начал усиленно стараться об удалении унии от православия и преобразовании ее в чистое латинство. По его влиянию, в униатское богослужение, которое всего более связывало униатов с православной церковью, стали постепенно вводиться чисто католические обряды. Β своем сочинении "Гармония" (1608 г.) он безусловно восхвалял все латинское и горячо порицал православие, а в 12 пунктах своего руководства или инструкции для униатских церквей требовал от своего духовенства такого полного подчинения всем распоряжениям римского костела и папы, которое подрывало самую сущность унии и равнялось полному упразднению самостоятельной униатской церкви, вследствие чего против митрополита возбудилось сильное противодействие в среде самого униатского духовенства. Белое духовенство, более близкое к народу, чем иерархия и духовенство монашествующее, все еще сохраняло свою приверженность к слабым остаткам православного элемента в унии и, очевидно, вовсе не соответствовало видам митрополита; оттого, для выполнения своих планов, он постарался выдвинуть на первый план униатское монашество, преобразовав его по образцу монашеских орденов латинской церкви и наполняя ряды его чистыми латинянами, каким был сам.
Орден базилиан.
Преобразование униатского монашества началось с отнятого у виленского братства Троицкого монастыря. Главным пособником митрополита в этом деле явился его наместник иезуит Иосиф Вельямин Рутский, один из московских изменников, сын воеводы Вельяминова, перешедший в Литву в 1568 году и обращенный здесь иезуитами в латинство. Β Риме, куда он ездил для науки, его убедили сделаться униатом и назначили действовать в пользу католичества в Литве. Поставленный Поцеем в архимандриты Троицкого монастыря, он принял в преобразовании униатского монашества живейшее участие, для чего призвал к себе на помощь кармелитских монахов и иезуитов. Устав нового монашества объявлен был основанным на правилах святого Василия Великого, на самом же деле целиком снят был с организации католических монашеских орденов. К этому уставу Рутского примкнули и другие униатские монастыри и образовался новый монашеский орден Базилианский, имевший потом большое значение в истории униатской церкви, как самое сильное орудие к ее окатоличению. Во главе ордена, в качестве генерала, был поставлен протоархимандрит, сам Рутский; от епархиальных властей базилианские монастыри объявлены независимыми, как и монастыри других католических орденов; для сношения с римской курией орден имел в Риме особого прокуратора. Униатские монастыри с самого же начала стали наполняться чистыми латинянами, принимавшими на себя только платье униатских монахов, даже прямо иезуитами. Основатели ордена, кроме сближения через него унии с Римом, имели на него и другие важные виды; он должен был восполнить крайнее нравственное убожество униатской церкви, принявшей в себя только самые дурные элементы из православного общества - забитых и невежественных хлопов и почти не менее невежественную и деморализованную часть духовенства, должен был сделаться постоянным средоточием всего униатского образования, каким был орден иезуитов для церкви латинской, и рассадником всех униатских властей. Митрополит Ипатий Поцей не дожил до осуществления этой задачи, - он умер в 1613 году, утомленный своей необычайной деятельностью в пользу унии; но все его планы, в том числе и планы относительно базилиан, наследовал после него его преемник, бывший протоархимандрит ордена, Иосиф Вельямин Рутский, управлявший митрополией 24 года. Он обогатил орден множеством имений, отнятых у православных, а частию и униатских монастырей и церквей, и поднял его значение до высочайшей степени. В 1617 году митрополит созвал конгрегацию представителей от всех униатских монастырей, на которой было решено подчинить ведению ордена все униатские школы, усилить образование самих базилиан, для чего употребить между прочим стипендии, предоставленные папой униатскому духовенству по разным католическим семинариям в Риме, Вене, Праге, Вильне и других местах; избирать на епископские места только членов базилианского ордена и с такою обязательностью, чтобы и сам митрополит не мог назначать себе викария, как будущего своего преемника, без согласия ордена. Наполнение ордена чистыми латинянами при Рутском дошло до того, что униатское монашество совершенно облатинилось. Базилианские школы сделались тоже совершенно латинскими и выпускали из своих стен таких же ярых приверженцев католичества, как и школы иезуитские. Под влиянием их воспитанников уния все более и более уклонялась к католичеству не только в учении, но и в своей обрядности.
Противодействие унии со стороны православных.
Положение православной церкви с начала ХVII века сделалось совершенно невыносимым, особенно в Литве, на Волыни и в Галиции; Малороссия, благодаря силе казачества, была еще несколько спокойнее. Учитель виленской братской школы Мелетий Смотрицкий в 1610 году горько оплакивал бедствия православия в сочинении "Фринос положительно или Плач церкви восточной," которое поразило своей печальной правдой самих латинян. Один волынский депутат Лаврентий Древинский выступил в защиту православия с сильной речью на сейме 1620 года. "Уже в больших городах, - говорил он, - церкви запечатаны, церковные имения расхищены, в монастырях нет монахов, - там скот запирают. Дети мрут без крещения; покойников вывозят из городов без погребения, как падаль; мужья с женами живут без благословения; народ умирает без причащения. Так делается в Могилеве, Орше, Минске. Во Львове неуниат не может к цеху приписаться; к больному с святыми тайнами открыто идти нельзя. Β Вильне тело православного покойника нужно вывозить в те только ворота, в которые из города вывозят нечистоту.. ." Православные постоянно подвергались оскорблениям и насилиям то уличной черни, то оборванных польских жолнеров и рыцарей, которые воротились из Москвы после смутного времени, то иезуитских школяров, нафанатизированных своими наставниками и нападавших на православные процессии, церкви и частные дома; они жаловались на эти насилия в судах, но нигде управы не получали. Сильных защитников у них уже не было. Самый деятельный из них, князь Острожский, умер в 1608 году, а другие сильные паны успели ополячиться. Остались одни защитники - казаки. Гетман реестровых казаков Конашевич Сагайдачный умел искусно сдерживать фанатизм поляков до самой своей смерти (+1622); казаки притом же были нужны тогда Польше для войны с царем Михаилом Феодоровичем и с Турцией, и правительству было бы крайне бестактно раздражать их притеснением Малороссии за веру, тем более что за реестровым казачеством в степях Украины, после возникновения унии, с опасной быстротой возрастала грозная сила вольного степного казачества. И прежде угнетенные хлопы толпами бегали в степь в казаки, унося туда с собою страшную ненависть к польскому панству; после унии противогосударственное вольное казачество получило неожиданно новое и весъма высокое значение, став под знамя веры и народности. Но сила этих защитников веры и народности не простиралась далее границ Малороссии, притом же по своей грубости была далеко не пригодной для настоящей религиозной борьбы с унией. Православной церкви приходилось поэтому надеяться главным образом на свои духовные силы, которых, к ее