Социология города

О.Яницкий

1. Введение

Социология города - привычное название области знания, которая в действительности охватывает гораздо более принципиальную по значению и широте проблематику: процесс урбанизации. Имея своим предметом формирование и распространение городских отношений и городского образа жизни во всем обществе, социология города по существу занималась изучением процессов модернизации в СССР и России.

Развитие этой дисциплины в советский период серьезно зависело от ключевых доктрин коммунистической идеологии - преодоления противоположности между городом и деревней, эмансипации женщины, строительства коммунистического быта и организации коммунистического расселения. С этой идеологией была тесно связана урбанистическая политика, поскольку начиная с Т. Мора и Т. Кампанеллы существовала устойчивая традиция воплощения коммунистических идей в форме , принципы социальной и функциональной организации которых затем должны были реализовываться в градостроительной политике.

Поэтому, когда отечественная социология города сформировалась в середине 60-х гг как самостоятельная дисциплина, она находилась под тройным прессом' стереотипов истмата, не менее жестких доктрин и реальных потребностей жизни, связанных с массовым жилищным и гражданским строительством и становлением городских форм жизненного уклада.

Тем не менее процессы институционализации дисциплины шли весьма интенсивно начиная с конца 60-х гг., но с характерными : от прикладных исследований к теориям среднего уровня, от общественных организаций -к ведомственным институтам, от столичных исследовательских ячеек - к периферийным. В 1966 г. в Советской социологической ассоциации был создан Исследовательский комитет социальных проблем градостроительства (председатель - О.Н. Яницкий), который действовал в течение 25 лет. Уже на VII социологическом конгрессе МСА (г. Варна, Болгария, 1970) Комитет представил 7 докладов для обсуждения. На том же конгрессе при активном участии советских социологов был создан новый Исследовательский комитет МСА: городского и регионального развития. Комитет издает свой международный журнал, где российские социологи неоднократно публиковались и входили в состав редколлегии [75]. В 1969 г. в Институте международного рабочего движения, а затем и некоторых других институтах АН СССР были созданы сектора социологии города. С начала 70-х гг. в институтах Академии строительства и архитектуры СССР, ведомственных проектных институтах почти повсеместно были созданы подразделения, занимающиеся прикладными градо-социологическими исследованиями. С середины 70-х гг. в Москве, Ленинграде, Таллинне, Минске стали читаться спецкурсы по социологии города, главным образом на вечерних отделениях и курсах повышения квалификации. За период 1969 - 1989 гг., по моим подсчетам, в стране было издано более 150 монографий и сборников по урбансоциологии, а с учетом ведомственных изданий и междисциплинарных работ - более 300, в том числе несколько библиографических справочников и обзоров. С началом перестройки прикладные исследования стали вести главным образом негосударственные организации (Академия городской среды, Центр урбанистики, Институт города и др.). Академическая социология, напротив, практически перестала интересоваться проблемами урбанизации.

2. Предыстория формирования дисциплины

Интеллектуальная предыстория социологии города чрезвычайно поучительна. Ее предпосылкой было развитие капитализма в России на рубеже веков, сопровождавшееся бурным ростом больших городов. В марксистской и либеральной литературе этот процесс трактовался различно. Работу В.И. Ленина правомерно считать одной из первых попыток марксистского анализа капиталистической урбанизации. Ленину принадлежит и тезис о ведущей социально-политической роли больших городов в процессах революционных преобразований, а также указание на роль массовой газеты в процессах урбанизации деревни [32, т. 1; т 42, с 15].

В среде либеральной интеллигенции более популярны были работы М Вебера, К. Бюхера, Г. Зиммеля и других немецких социологов и историков, систематически анализировавших экономическое, политическое и духовное значение больших городов [10, 12, 13] Для развития концепции российской урбанизации принципиальное значение имела работа А Вебера, показавшего, что Методологически был важен его тезис о том, что преодоление негативных тенденций городской жизни возможно лишь на ее собственной основе [12, с. 22, 449]

Либеральная, точнее, либерально-социалистическая мысль тех лет была также озабочена разработкой модели . На рубеже веков в Европе, включая Россию, возникло общественное движение за создание . Идейно-теоретические предпосылки подобного соединения преимуществ города и деревни разработал английский экономист и социолог Э. Говард, книга которого была тут же переведена на русский язык. В 1916 г. вышла в свет монография П.Г. Мижуева [34], представляющая собой оценку опыта создания подобных поселений в Англии и рекомендации по его использованию в России Это был первый известный нам опыт , дополненный интервью, архивными изысканиями и анализом документов этого социального движения. Работа Мижуева интересна как одна из ранних попыток осмысления образа жизни, особенно его компенсаторной роли по отношению к жесткому, отчужденному укладу жизни в промышленных центрах.

Интересно, что, придя к власти, большевики также взяли на вооружение идею . [Цит. По: 72, с 22]. Как мы увидим дальше, эта идея достаточно органично легла в основу принципов социалистической реконструкции городов страны не в последнюю очередь потому, что соответствовала взглядам российских революционных демократов, трактовавших общину в качестве базовой социальной ячейки российского общества

Нельзя не отметить еще один план рассматриваемой предыстории культурологический Большевики, а затем и краеведы-культурологи (Н.П.Анциферов [2], И.М.Гревс) не приняли ни шпенглеровской идеи о паразитической сущности больших городов, ни технократической утопии Г.Уэллса о , - утверждал Анциферов Подчеркивая значение больших городов как хранителей и трансляторов культуры, он вместе с тем первым отметил значимость обратного процесса - проникновения сельского уклада в города, рурализации городской культуры [2, с. 9-10, 141].

Наконец, в сугубо практическом аспекте важно, что пред- и послереволюционная мысль российских исследователей урбанизации широко питалась земской статистикой[1] [23]. Земство как негосударственная социальная организация, костяк которой состоял из городской интеллигенции, начиная с 80-х гг. прошлого века стало использовать метод , осуществлявшихся на сельских сходах, а затем и повсеместно. Среди земских статистиков было много бывших членов , хорошо знакомых с бытом русской провинции. Поэтому они были не только , переносчиками городской культуры в деревню, но и одной из первых профессиональных социологических групп, в частности потому, что их работа представляла собой бесконечную цепь межличностных контактов с самыми различными слоями российской глубинки. Анкеты, разработанные российскими статистиками, не многим отличались от знаменитых американских цензов. Заметим, что и тогда, как и почти сто лет спустя, всякие расспросы, особенно о земле, считались опасными, а социологические опросы предпочитали именовать санитарно-гигиеническими обследованиями.

3. Дискуссия о социалистическом городе 30-х годов

В 20-х гг. страна приступила к осуществлению программ индустриализации и коллективизации. В 1929 г. был утвержден первый пятилетний план развития народного хозяйства страны. Пришло время практического определения принципов урбанистической политики. Неудивительно, что именно в том году разгорелась дискуссия о социалистическом расселении. Это была уникальная дискуссия, возможно, единственная действительно публичная дискуссия за все годы советской власти. Начавшаяся в стенах Коммунистической академии, она очень быстро вышла за ее рамки на страницы профессиональной и партийной печати. Все понимали: речь идет не только о городе, но и о конкретном облике строящегося общества и нового человека. Вот почему в ней приняли участие партийные и государственные деятели, ученые и писатели, архитекторы и организаторы производства (А.В.Луначарский. Г.М.Кржижановский, Н.К.Крупская, Н.А.Семашко, Н.А.Милютин и многие другие). Дискуссия была открыта и для зарубежных урбанистов [22, 72].

Хотя дискуссия велась между (Л.Сабсович [45]), т.е. сторонниками крупных городов, и (М.Охитович [36]), призывавшими к их разукрупнению, максимально равномерному расселению, те и другие стояли на технократических позициях в духе инженерно-социологических утопий А.Гастева. Оппоненты трактовали систему расселения не как социальный организм, имеющий внутренние закономерности развития, но как некую конструкцию, , которую можно спроектировать и воплотить в жизнь вплоть до мельчайших деталей организации производства и быта. Технократизм их методологии (которая продолжает жить и сегодня) состоял в том, что социальная жизнь города всецело детерминировалась проектно-строительной индустрией. [36, с. 15].

Существенная черта урбанистического технократизма - максимализм. Каждый предлагал укрупнить (разукрупнить), приблизить (удалить), весь бытовой процесс, установить и т.д. Внутренняя динамика, трансформации и взаимопереходы исключались. Это был гимн Организации и Управлению: городская жизнь уподоблялась конвейеру, без всякого намека на самоорганизацию.

и трактовали расселение людей, их быт и культуру как функцию производственных процессов ( - характерный термин и принцип градостроительства тех лет). М.Охитович и другие полагали, что новый человек будет стремиться . Если отбросить крайности типа , то даже те, кто признавал необходимость индивидуального жилища, видели в нем не форму семейной самоорганизации, а лишь воплощение гигиенической нормы организации быта.

Обуреваемые технократической утопией, многие участники дискуссии совершенно отрицали ценность исторически сложившейся социальной ткани городов. Идея была доведена ими до абсурда: [Цит. по: 72, с. 29].

Коль скоро подход к городу был чисто , а созидания, постепенного выращивания его социальной среды не предусматривалось (полагали, что темпы развития СССР будут столь высокими, что через 10-15 лет надо будет все заново перестраивать), постольку в этих утопиях не было и проблемы социального времени (адаптации, обживания, самоорганизации), впрочем, как и времени природного Обе оппонирующие стороны исходили из предпосылки, что социальные сообщества городов будут просто следовать за развитием индустриальных систем и новых технологий.

В схватках и радикалов А.Луначарскому, Н.Крупской и другим гуманитариям непросто было отстаивать право индивида и семьи на автономию, на индивидуальный уклад жизни. Понимали их социальную значимость и те немногие участники дискуссии, которые стояли ближе к практическим нуждам реконструкции городов: [Цит. по 72, с. 31].

Постановление ЦК ВКП(б) (1930) и резолюция его Пленума (1931) внесли элемент отрезвления в дискуссию, но одновременно почти на 30 лет прервали развитие социально-урбанистической мысли. Ход дискуссии на основе архивных изысканий детально прослежен историком В.Э.Хазановой [57].

4. Исследования после 1960 года

Массовое жилищное строительство, начавшееся в 60-х гг., проектирование сотен новых городов и поселков на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке на фоне некоторой либерализации политического режима стимулировали прикладные исследования, направленные на обслуживание жилищной и градостроительной политики. В 1958-1962 гг. были сделаны первые попытки использования бюджетов времени для решения отдельных урбанистических проблем - определения планировочной структуры городов, расчета и размещения учреждений обслуживания и др. [3] Систематические исследования города велись Ленинградским зональным институтом типового и экспериментального проектирования, Ленинградской кафедрой философии АН СССР, позже - Институтом социально-экономических проблем АН СССР, десятками ведомственных проектных институтов. Основные усилия были сосредоточены на разработке планов социального развития городов [1, 11, 17, 33, 39, 41].

В результате уже первых эмпирических исследований Г.Д.Платонов пришел к ошеломляющему (тогда!) выводу, что от момента вступления в брак и до глубокой старости структура требований семьи к жилищу, его местоположению в городе меняется по крайней мере 6-7 раз [38]. Расчетом динамики семьи занимались А.В.Баранов, В.Л.Ружже, Г.С.Антипина, анализом структуры бюджетов времени населения городов - М.В.Тимяшевская, вопросами развития социальной активности населения по месту жительства - Л.Б.Коган, М.А.Сычева. О.Н.Яницкий в 1965 г. через газету провел опрос общественного мнения населения 30 городов об организации общественного обслуживания [46]. А.В.Баранов и Ж.А.Зайончковская предприняли серию полевых работ, посвященных формированию социальной структуры новых городов, проблемам приживаемости новоселов, адаптации к городскому образу жизни [9, 21, 76]. В 1969 г. после почти сорокалетнего перерыва состоялось первое всесоюзное совещание по социальным проблемам жилища [46].

К сожалению, значение этих и многих других пионерных работ снижалось, блокировалось государственной проектно-индустриальной системой, в которую были встроены эти исследовательские ячейки. Во-первых, административно-бюрократическая система допускала лишь опосредованную форму связи социологов с социальной практикой (через создание нормативных документов; разработка планов социального развития городов была еще впереди). Система требовала чрезвычайно укрупненных, агрегированных социальных показателей, позволяющих создавать от Калининграда до Камчатки. Тем самым практически выхолащивалась самая суть социологического метода. В конечном счете, господство названной системы над исследователем привело к формированию социологии, призванной уже принятые градостроительные решения.

В этот же период быстро возрождается и урбанфутурология, начинается новая волна социологических утопий. Архитектор Г.Градов публикует монографию, реанимирующую идеи 20-30 гг. Без опоры на эмпирические данные, основываясь только на теоретических выкладках классиков марксизма, социалистов-утопистов и их российских последователей, а также на домов-коммун тех лет. автор развивает идеи обобществления быта, раздельного расселения детей и взрослых, то есть снова ставит под вопрос существование семьи. Градов предложил жестко дифференцировать социальную ткань города по иерархическому признаку (так называемая ступенчатая система обслуживания), положив в ее основу , то есть [18]. Мы подробно останавливаемся на этой доктрине, поскольку она, будучи положена в основу государственных проектных нормативов, стала директивной для процессов градоформирования на всей территории страны.

Социолог Г.Г.Дюментон совместно с молодыми урбанистами создали НЭР (новый элемент расселения) - модель коммунистического расселения в масштабе региона. НЭР представляет пространственную интерпретацию структуры и динамики основных форм общения, исходя из марксовой модели коммунистического общества. Это была еще одна попытка создать унифицированную схему городской организации, сконструированную, правда, с учетом некоторых реалий городской жизни [8].

Развертывание прикладных исследований обнаружило потребность в концепции, интерпретирующей развитие городов в связи с общесоциальными процессами (индустриализации, модернизации). Еще в 1964 г. Л.Коган и В.Локтев, выделяя такие социологические аспекты моделирования городов, как историко-генетический и структурно-функциональный, подчеркивали значимость анализа города в качестве элемента динамической системы [29, с. 137]. О.Пчелинцев выступил против господствующих в науке и политике доктрин и . В больших городах одновременно снижаются издержки производства и растет производительность труда, а перспективой их развития является формирование обширных зон интенсивного освоения - урбанизированных районов [42, 43].

В конце 60-х гг. А.С.Ахиезер, Л.Б.Коган и О.Н.Яницкий выдвинули концепцию урбанизации [7, с. 44]. Тем самым была преодолена плоско технократическая трактовка урбанизации, ее сведение к той или иной форме расселения, утвержден социально-исторический метод анализа данного феномена.

Ключевые моменты концепции урбанизации: 1) выявление ее двуединого механизма - как предпосылки и следствия процессов социального взаимодействия, в результате которых воспроизводится, усиливается различие между городом и деревней, центром и периферией, крупными и малыми городами и одновременно происходит проникновение городских отношений в деревню, во все типы поселений; 2) различение индустриальной и социально-информационной фаз современной урбанизации - первичной, т.е. концентрации в городах масс сельского населения, и зрелой, связанной с формированием города как специфического социального организма, и распространяющего стереотипы городской жизни во всем обществе; 3) преодоление (городской) формы, интенсивное формирование урбанизированных регионов, являющихся конкретной формой снятия различий города и деревни [5, 7, 26, 43, 47, 54].

В процессе урбанизации кристаллизуется городской образ жизни с особой структурой общения, спецификой развития личности, семейных отношений и т.д. Важнейшим его признаком, по Л.Б.Когану, является мобильность, стимулируемая потребностью в интенсификации и разнообразии общения, в обновлении профессиональной и общекультурной информации. Мобильность проявляется как готовность к смене социальной среды и пространственной локализации социальной активности, в повышенной территориальной подвижности и миграционных процессах. Городской образ жизни отмечен повышением роли социально-профессионального общения, взаимного культурного обогащения индивидов и групп, что вызывает тенденцию к дифференциации последних по типу интереса, общности вида деятельности. Происходит взаимопроникновение семейной и внесемейной, профессиональной и общекультурной сфер жизни. Урбанизация ведет к преодолению типа культуры, падению роли соседских контактов [26, 27, 28]. Эмпирические исследования подтвердили положение теории урбанизации о том, что с увеличением культурного, социально-информационного потенциала городов эти факторы становятся одним из серьезных стимулов дальнейшей